Плоть и кровь - Гарольд Роббинс

— Знаете что, генерал, — сказал он, наморщив лоб, — вы абсолютно правы. Жаль, что немногие к вам прислушиваются.

— Спасибо, мистер Смит. Мне тоже очень жаль.

— У вас есть моя визитная карточка. Позвоните, если я смогу быть чем-нибудь полезен.

— Еще раз спасибо.

Американцы покинули комнату совещаний. Два израильиских генерала посмотрели друг на друга.

— Ну, и что ты об этом думаешь, Исайя? — спросил Ешнев.

Старик пожал плечами.

— Ты говоришь на идиш, Лев?

— Нет. Я сабра[6] и никогда его не учил.

— Есть поговорка — наверное, она родилась в России или Польше времен погромов. «Швер цу зан а жид».

— И что это значит?

— «Нелегко быть евреем».

КНИГА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА I

Дик Кэрридж осторожно постучал в дверь спальни Бейдра. Послышался приглушенный голос:

— Войдите.

Дик открыл дверь, и его на мгновение ослепило утреннее солнце Швейцарии, которое так и било в окно с раздвинутыми шторами. Бейдр работал, сидя за письменным столом спиной к окну, поэтому Дик не мог разобрать выражения его лица.

— Да? — спросил Бейдр.

— Французы пришли, сэр.

Бейдр бросил взгляд на часы.

— Что-то они раньше времени.

— Не любят рисковать. Видимо, боялись, что их обскачут.

Бейдр улыбнулся.

— Это прекрасная отличительная черта французов. На них всегда можно положиться. Причем за другими они не признают таких же достоинств.

— Что им передать?

— Пусть подождут. — Бейдр протянул Дику папку с документами. — Что вам известно вот об этом?

Наверху стоял штамп: «Арабские Куклы Лимитед». Внутри Дик обнаружил несколько квитанций и накладных со штампом «Оплачено». Дик поднял на шефа глаза.

— Не более, чем вам, плюс то, что они своевременно оплачивают счета.

Бейдр взял у него папку.

— То-то и есть. Это идет вразрез с традициями. Вы когда-нибудь встречали ливанца, который бы вовремя платил по счетам?

— Я не совсем понимаю. Они солидные клиенты. Что вас смущает?

— Еще одно обстоятельство, — ответил Бейдр. — Они платят премиальные за срочную доставку. Какая может быть срочность, когда речь идет о партии кукол? Это выходит из ряда вон. Ливанец не станет платить лишнего, если только это не вопрос жизни и смерти.

— Приближается Рождество. Может, они хотят, чтобы куклы скорее попали в магазин?

— Но это началось в сентябре, — Бейдр вновь передал папку Дику. — Соберите досье на эту фирму.

— Будет сделано, шеф. Что-нибудь еще?

— Пускай французам подадут кофе. Я скоро приму их.

После ухода Кэрриджа Бейдр встал, открыл дверь позади себя и вышел на террасу. В чистом утреннем воздухе чувствовалось приближение зимы. Бейдр глубоко вдохнул воздух и задержал его в легких.

Вдалеке маячили синевато-зеленые горы, кое-где уже покрытые снегом. Он посмотрел вниз, на просыпающийся город. На улицах постепенно становилось оживленнее.

Женева. Чего здесь только нет! Деньги, власть, торговля, дипломатия… Именно здесь, а не на полях сражений, куется победа. Банки и торговые палаты этого своеобразного древнего города возвышаются над вооруженной борьбой и политическими страстями, однако держат нос по ветру и из всего извлекают выгоду.

Бейдр вернулся в свой кабинет и оглянулся по сторонам. Он снял этот номер в отеле на год, здесь он всегда останавливался во время нерегулярных и кратковременных наездов. Однако теперь стоит подумать. В будущем году ему придется проводить в Швейцарии гораздо больше времени. Пожалуй, следовало бы подобрать что-нибудь посолиднее.

Чем больше Бейдр думал об этом деле, тем важнее оно казалось.

Ему нужна постоянная резиденция в Женеве. Кроме того, зимний сезон в Швейцарии — весьма приятная штука. На этом пятачке от Сен-Мориса до Гштада соберутся сливки европейского общества. Да и Джордане, несомненно, понравится здесь: приемы, зимний спорт, кипучая общественная жизнь.

Он сделал себе пометку попозже позвонить ей и сообщить о своем решении. И пусть Кэрридж даст знать брокерам по операциям с недвижимостью, что его интересует особняк в Женеве и вилла в Гштаде. Наверняка удастся быстро что-нибудь приискать. Деньги имеют свойство решать все вопросы.

Бейдр кинул взгляд на свое отражение в зеркале. В белой рубашке и темных брюках он больше походил на европейца, чем на араба. Бейдр зашел в туалетную комнату и вернулся с ворохом одежды. Подумав, он остановился на темно-коричневой мишле и белом головном уборе, ниспадающем на плечи. Он вновь посмотрел на себя в зеркале и остался доволен. Теперь его можно было принять за араба. Экзотический облик имеет свои преимущества, особенно перед французами, считающими себя солью земли.

— Мы маленькая страна, месье Дюшамп, — произнес Бейдр по-французски, — со всех сторон окруженная соседями, не имеющая прямого выхода к морю, так что вам будет нетрудно понять наши проблемы. Вода. Мы чрезвычайно богаты нефтью и чрезвычайно бедны запасами воды. Мой принц не раз говорил, что с удовольствием отдал бы всю нашу нефть за артезианские скважины. Обладай моя страна достаточными запасами воды, мы в рекордно короткий срок стали бы процветающим государством.

Дюшамп покосился на своего компаньона и понимающе кивнул.

— Месье Аль Фей, Франция одной из первых поняла трудности, с которыми сталкиваются страны Ближнего Востока, и их стремление к самоопределению. Мы перед целым светом отказались от политики эксплуатации ваших ресурсов и не раз провозглашали курс на поддержку арабов в их освободительной борьбе, подчас нанося этим ущерб нашим отношениям с великими державами и идя наперекор общественному мнению. Вспомните, как во время прошлой войны в 1967 году мы отказали Израилю в доставке пятидесяти истребителей класса «Мираж» для создания военной эскадрильи.

— Я помню.

Бейдр помнил также и то, что Франция не вернула Израилю собранные на эти цели сотни миллионов долларов, но предпочел не распространяться об этом. Вместо этого он с еле уловимой усмешкой произнес:

— С тех пор, как Франция великодушно предоставила Алжиру свободу, она неизменно находилась в первых рядах тех, кто признает великий принцип самоопределения арабов.

На лице француза возникло и тут же испарилось выражение душевного дискомфорта.

— Французы готовы выполнить любой ваш заказ. Наши предприятия день и ночь выпускают самолеты, бронетранспортеры, танки — словом, все, что требуется, дабы арабский мир мог отстоять свою независимость.