Высокий глерд - Гай Юлий Орловский

Он вспыхнул, глаза заблистали гневом, моментально побагровел и стал шире.

— Вы отдадите, — рявкнул он, — немедленно!.. Я не зря гнался за нею весь день!.. И какая вежливость, когда речь о преступнице?

— Даже не спрашиваю, — ответил я, — в чем ее преступление, это не мое дело. Состав преступления и уровень вины определяет лишь суд, а я только уточняю, вы повезете в суд?

Он заорал люто:

— Хватит болтать! Это наша беглянка, и решаем только мы!

Я отступил на шаг, покосился в сторону распахнутых ворот. Там двое мужиков только ждут сигнала, чтобы как можно быстрее вернуть створки обратно, а в руках Ювала наготове засовное полено, больше похожее на бревнышко.

— Нет, — отрезал я. — Это моя земля. Только я здесь решаю, отдать или нет. Так что, дорогой глерд, убирайтесь в свой свинарник, где вам и место.

Его лицо налилось дурной кровью так страшно, что вот–вот лопнет, он раздул грудь, как боевой петух перед кукареку, и заорал диким голосом:

— Привести ее сюда!.. Кто помешает — убить!

Двое его всадников, не доставая оружия, ринулись на

меня, я отступил, выдергивая пистолет. Они направили коней в ворота, но там с такой силой погнали створки ворот навстречу, что оба всадника, не успев сдержать коней, ударились о внезапно возникшую преграду.

Брит выхватил меч и, страшно оскалив зубы, поднял коня на дыбы и бросил на меня.

Я отпрыгнул, выхватил пистолет, мысленно сказал «пуля» и, направив ствол в грудь капитана, нажал на курок.

Выстрел прозвучал неслышно, куда громче кричат люди и ржут кони. Я успел повернуться как раз в момент, когда увидел, как те двое, что поцарапали морды о ворота, уже с мечами в руках поворачивают коней в мою сторону.

— Ребята, — крикнул я, — вы зря…

— Умри! — заорал один, а второй ринулся с поднятым мечом молча.

Я выстрелил дважды, пули просадили бронзовые доспехи с такой легкостью, словно те из тонкого картона.

Не рассматривая, как свалятся, я развернулся, остальные четверо всадников, толкаясь и мешая друг другу, явно не разобрались еще, что случилось, пустили на меня коней, в руках мечи и копья, а я, чувствуя уже прилив адреналина и ярость, начал стрелять как можно чаще, всаживая в каждого по две–три пули, а когда сползли с седел, еще и посмотрел, кому бы контрольный в голову, а это надо, а то всего трясет так, что, ухватись за грушу, все до одной осыпались бы на землю.

Глава 13

Кони с опустевшими седлами ржут и мечутся перед воротами, убегают, но недалеко, в самом деле усталые, там опускают головы и начинают щипать траву.

Я поднял голову, с верха ворот на меня смотрят вытаращенными глазами мужики, рядом с ними появился бледный и решительный Ювал с плотницким топором в руках.

— Откройте ворота, — распорядился я, — поймайте коней. В хозяйстве все пригодится.

Створки ворот снова поползли в стороны. Ко мне выскользнули мужики и даже бабы, осматриваются в ужасе.

Примчался Ювал, все еще не выпуская из рук топора, кивнул на трупы:

— Что с ними?

— Закопать, — велел я. — А то дни жаркие, зачем заразу разносить?

Он посмотрел с изумлением:

— Что такое зараза?

Я отмахнулся.

— Если не знаете, то все прекрасно. В общем, бдите. Если кто–то покажется еще, закрывайте ворота и зовите меня.

Ювал спросил быстро:

— С конями понятно, а что с их оружием и доспехами?

Я ответил равнодушно:

— Если кто готов защищать замок, пусть возьмет себе. Если нет, закопайте их всех с доспехами и оружием.

Оба посмотрели на меня как на безумного, кто же закапывает такие драгоценности, а я держал морду каменной, стараясь не показывать, что всего трясет, только сейчас ощутил во всем объеме, что застрелил семерых человек. То есть убил, лишил жизни. Тягчайшее преступление…

— Господин, — обратился ко мне Ювал.

— Все дальше сами, — ответил я.

Хотя вообще–то холодная волна прошла по телу, словно подуло северным ветром, но тут же незримую дверь закрыли, и уже ничего не трясет.

Во–первых, не так уж и жутко кого–то убить. Еще раньше троих бандитов уложил, но не успел ощутить, как оказался в этом мире, а здесь убийство не такое уж и преступление, даже вообще не преступление, если в порядке самозащиты или защиты близких.

Я оглянулся, убитых переворачивают, срезают мешочки с монетами, обшаривают карманы, начинают сдирать доспехи, кто–то умчался в распахнутые ворота, старательно прижимая к груди собранные мечи, копья и топоры.

— Когда закончите, — велел я, — ворота закрыть, выставить двойную охрану! И сразу звать меня, если что.

Ювал отчеканил преданно:

— Будет сделано!

Мужики тоже двигаются быстрее и смотрят преданно, что и понятно, ощутили во главе их слабой стаи сильного волка, с ним всех порвут, а женщин заберут себе.

Я взбежал на крыльцо, в холле попалась женщина, но я даже не посмотрел, насколько низко приседает и насколько у нее видно, поднялся к себе наверх и резко распахнул дверь.

Глердесса Николетта вспикнула перепуганно, стоит посреди комнаты с вытаращенными глазами и вся трепещущая, кулачки сжаты и притиснуты к груди, щеки бледные, как алебастр, дышит часто, уже снова убегает, быстро–быстро перебирая лапками.

Я сказал небрежно:

— Сидите, сидите, я же не король… Да сядьте же! Не могу же сесть, пока вы передо мной что–то выстаиваете…

Она пропищала:

— Я не выстаиваю, мне страшно!..

Я выждал, когда сядет, сам опустился в кресло, тело все еще сведено напряжением, как же, я всаживал пулю за пулей в живых людей, а мне это жуткое и неправедное дело, надо признаться, понравилось.

— Вы либо соврали, — сказал я, — либо ошиблись. В общем, след вы заметали плохо, за вами увязалась погоня. И почти настигла. Сейчас семь человек остались по ту сторону ворот, а мое сердце бедное свело скорбью и печалью…

Она побледнела, в глазах метнулся страх.

— Они требуют… выдать меня?

— Еще как, — сообщил я. — С непристойными угрозами.

Она прошептала:

— Это капитан Брит. Только он мог настигнуть меня так быстро.

— Точно, — согласился я. — Он самый. Так что вы можете сказать в свое оправдание?

Она вскинула голову, выпрямилась с неожиданно проступившим достоинством отчаяния.

— Глерд, я взываю к вашей защите! Вы должны спасти меня!

— Почему? — поинтересовался я. — А вдруг вы там короля зарезали? Ну ладно, короля можно, у него работа связана с постоянным профессиональным риском, но если и малых детей закололи кинжалом? Или за ноги и головой об угол?.. Так, чтобы мозги в разные стороны?

Она отшатнулась, на лице крайнее отвращение.

— Глерд! Я не совершала преступлений!

— Тогда вас можно выдавать королевскому отряду, — решил я. — Думаю, вы легко докажете свою невинность.

Она вскрикнула:

— Нет!

— Что нет?

— Не выдавайте!

— Почему?

— Не будет суда, — выпалила она. — Меня просто заточат в башне и не позволят никому навещать!

— Почему? — спросил я. — Ах да, вы носительница некоей важной тайны? Тогда вас точно нужно в темницу. Государственные секреты воровать нельзя, это шпионаж. А так как вы перебежали границу, то это вообще международный шпионаж, страсти какие!.. А я не могу поддерживать противоправные действия против незаконного королевского режима.

Она топнула ногой.

— Нет!.. Это личные тайны!

— И потому такая погоня? — спросил я с недоверием. — Ладно, что сделано, то сделано. В общем, я вас не отдал.

Она спросила с надеждой и недоверием:

— Они уехали… ни с чем? Но все равно вернутся!

— Эти вряд ли, — сообщил я. — Или они зомби? А другие, если и явятся, то не скоро. До замка этого Финлея Барклема сколько миль?

Он подумала, ответила со вздохом:

— Мало. Где–то всего миль семьдесят.

— Значит, — сказал я, — сегодня точно гостей не ждем. А завтра будет завтра. И, может быть, прибудут новые. А этих сейчас закапывают. В сторонке от дороги.

Она охнула.

— Они погибли?

— Немножко, — ответил я. — Немножко погибли.

Она распахнула глаза.

— Немножко… это как?

— Только тела, — любезно сообщил я. — Души я не трогал! Совершенно. Так что они живы и, надеюсь, здоровы. Хотя, конечно, бывают и больные души, прожженные, дырявые, а то и вовсе мертвые…

Она спросила торопливо:

— Погибли все? И капитан Брит?

— Да сколько их было, — буркнул я. — Всего семеро. Вместе с капитаном. Можно было бы послать мальчишку с прутиком разогнать, но я там оказался как раз в то время… Я не совсем уверен, что поступил правильно. Вообще–то если бы этот капитан попросил отдать вас вежливо, я бы отдал. Я и сам вежливый, вы заметили?