Сказки Гамаюн - Светлана Гамаюнова

Даже не знаю, где взяла храбрости, но я выпалила:

– Я взяла в друзья Ветра, но ведь дорога имеет развилки? Теперь я хочу идти по дороге любви.

– Посмотрим, – улыбнулась Макошь.

– Макошь, скажи, оно очень трудное, моё дело? Вдруг я не справлюсь?

– Поздно, дорога только вперёд, не петляет. Я тебя не просила разбрасываться клятвами там, на озере, у терема Марьи Искусницы. Ты ведь сама, без Хи и без Ха, могла бы выплыть. Лодка отвезла бы их опять в терем, а ты могла бы жить без них дальше. Или не могла? Так, значит, завтра, когда солнечный диск спрячется за верхушкой дуба, за тобой, птицедева, прибудут.

Сказать, что я опешила – не сказать ничего. Какой бал, какая птицедева, кто я такая? Чудеса. Я этого, кажется, просто не выдержу, я маленькая. Ладно, уже не маленькая – глупенькая. Ну, не совсем глупенькая, но замухрышистая Лотта, живущая в лесу. Да, я умею видеть дорогу, и она приводит меня туда, куда прошу, но что я буду делать на балу, я и танцевать-то не умею толком, хотя Ха меня немного учил, когда в приюте зимовали, да и кружилась с Мавкой под музыку ветра, но это не королевские манерные танцы. Легла я спать в смятении. Наутро рассказала всё моим подругам, и мы, как всегда, собрались на полянке перед озером и стали ждать.

Вот и время пришло. На поляну опустилась небольшая карета, запряжённая крылатыми конями. Из неё выпорхнула маленькая эльфа, подошла почтительно ко мне и спросила:

– Вы готовы, Лотта?

– Вот стою лохматая, страшная, но умытая перед тобой – значит, готова. Что, поехали?

– Шутите, сударыня. Не волнуйтесь, сейчас будет всё в лучшем виде.

Она облетела вокруг меня, и по поляне прошел вздох. Что-то воздушное, ослепительно изумрудное, невесомое колыхалось вокруг моих ног. Эта юбка казалась сотканной из морской пены. Я дотронулась до головы и поняла, что это не мои волосы, а какое-то шелковистое светлое чудо лежит короной на моей голове, и только некоторые локоны игриво выбиваются из прически. Руки были маленькие и нежные, такими неудобно разжигать костер, чистить рыбу, кидать нож. Богиня Макошь!!! Что это со мной!!! За что?!!

– Вот еще туфельки, – и эльфа протянула мне хрустальные башмачки, – как раз на Ваши маленькие ножки.

Макошь, как можно жить с этим, с этим можно только на диванчике сидеть, и чтобы кто-то пыль с меня сдувал. Полное безобразие.

– Что-то не нравится? – буркнула обиженная эльфа. – Приказано временно восстановить Ваш естественный вид, приложив к нему соответствующую одежду. Возражаете? Всё равно придется потерпеть этот вечер. На сегодня это ваша внешность и ваше платье. Выглядите Вы, как настоящая принцесса.

В полной тишине я двинулась к карете.

– Пожелайте мне мудрости и удачи. Они мне сегодня пригодятся. Девочки, не верьте в то, что видите, я такая, как была утром, это так, иллюзия.

– Да мы тебя всегда такой видели, только одетой по-другому. Вот уж новости, – хором ответили Русалка и Мавка.

Кони рванули вверх и опустились только невдалеке перед замком. Крылья пропали, и мы, как порядочные жители королевства, въехали в дворцовые ворота.

Встречать меня вышла куча слуг в ливреях, все приветственно склонили головы, а затем проводили в зал. Играла музыка, пары скользили по паркету, на троне сидел король с королевой, а по сторонам от трона стояли скучающие Карен и Михел. Ой, ну как же хороши. Хи в белом нарядном костюме, «элегантный, как король», с тоской и равнодушием смотрел на танцующих, и с таким же выражением лица стоял Михел. Он тоже был одет в светлый костюм и тоже явно скучал.

Я выглянула из-за танцующих пар и продвинулась ближе к принцам. Синие и карие глаза широко распахнулись. Такими удивленными я их не помнила со времен, когда Елена прекрасная из чана встала. Они быстренько отлепились от трона и подскочили ко мне.

– Разрешите представиться, – пробормотал Хи, – я Карен, а это мой брат Михел, мы очень рады видеть Вас на нашем балу, Прекрасная Незнакомка. Вы не назовете своё имя?

– Я бы хотела остаться пока Прекрасной Незнакомкой.

В голове промелькнула подленькая мыслишка: «А если бы истинная (ой, как понять, кто теперь истинная; ладно, та, к которой привыкла) явилась бы, что бы они запели? Ту бы и на порог не пустили, наверное? Нет, это я, кажется, все-таки из вредности думаю. Ребята ко мне очень хорошо относились, они же не виноваты, что они принцы, и я в них влюбилась. А теперь мне не хочется, чтобы они в эту фифочку влюбились. Ой, в голове все путается, это же они в меня могут влюбиться, почему не хочу? Странно».

– Чего желает Прекрасная Незнакомка – шампанского, мороженого?

– Я бы хотела сначала немного осмотреться. Вы не откажетесь мне показать замок? Он такой красивый.

Оба принца бросились один перед другим, чтобы оказать мне услуги. Меня прогуляли по зимнему саду, мы посетили ещё одну гостиную, зал для приёма послов и ещё какие-то многочисленные залы.

– Наверное, нужно возвращаться в танцевальный зал, я ведь не одна гостья, – вспомнила я. – Вы были так любезны, что уделили мне очень много времени.

Принцы пристально всматривались мне в глаза и как-то странно переглядывались. Что-то не так. Неужели узнали? Я бы себя точно ни за что в таком виде не узнала. Держала я себя сдержанно и не позволяла расслабиться – мало ли что может произойти.

Мы вернулись в танцевальный зал. По паркету всё так же скользили пары, выписывая замысловатые узоры. Как только мы появились, многочисленные взгляды гостей сразу приковались к нам, королева стала усердно обмахиваться веером, а король счастливо улыбался. На лице читалась мысль: хоть под конец жизни он увидел, что его мальчики кем-то увлеклись. В это время молодые девицы только что не дышали огнём. Переживут, никуда их принцы не денутся, никто их забирать не собирается.

– Вы не согласитесь подарить мне танец? – вдруг попросил Карен.

«Ну вот, началось, – подумала я с ужасом, – танцевать под такую музыку я не умею».

И вдруг в залу ворвался Ветер, и сотни эоловых труб стали играть удивительно красивый мотив, от которого сердце сжималось, и мысли неслись в небеса. Карен подхватил меня, и мы закружились по залу. Он так хорошо танцевал, что я, никогда не танцевавшая на балах, порхала, почти не касаясь пола, и это было прекрасно. Ветер качал занавески и вдруг решил пошалить, залез под юбку, легким касанием погладил ноги и немного приподнял юбку. Я засмеялась и пригрозила ему пальцем.

– Я знал только одну девушку, которая так смеялась и могла пригрозить Ветру пальцем, – засмеялся Карен и подмигнул.

Я тихо ахнула. Только бы не узнал.

Затем был танец с Михелом, затем ещё и ещё. Я летала по залу и не помнила себя: счастье движения, счастье внимания, счастье прикосновения, просто счастье. Ветру надоело шалить, и он, легонько погладив мое лицо, потрепав но голове, полетел по своим делам дальше, музыка стихла, и мы втроём вышли на балкон. Парни стали вокруг меня с двух сторон и сказали:

– Очень просим нас извинить, но не согласились бы Вы погостить в нашем замке хотя бы короткое время. У Вас будут лучшие апартаменты и лучшие слуги, может, Вы поможете разобраться нам с одной проблемой. Вы очень для этого нужны.

Попала! Уж очень пристально они на меня смотрят. Внутри все кричало: «Беги, Лотта, беги, нельзя открывать себя». Выяснять отношения не было сил и желания. Но я была зажата принцами с двух сторон и не могла убежать с балкона.

– Скажите, кто Вы? Нам кажется, мы раньше были знакомы.

– Нет, вы не видели меня раньше, – и тихо, почти про себя, добавила, – такой.

И вдруг (опять вдруг) разрывая платья на спине, открылись два белых крыла, ветер наполнил их, и я, ни о чем не думая, взлетела. Сначала от неожиданности зависла над балконом и туфли, потеряв опору, спали с ног. Хи и Ха поймали каждый по туфельке, а я, почувствовав свободу, унеслась куда глаза глядят.

Долго лететь я не могла, было трудно, меня переворачивало и качало, крылья плохо слушались, и меня заносило куда-то вбок. С трудом долетев за полчаса до обрыва реки, что текла не так далеко от замка, я опустилась на землю. Как только приземлилась, все чудеса кончились. Приземлилась – в прямом и переносном смысле этого слова. Все пропало – и крылья, и платье, и вся моя краса неземная, которую я собой представляла на балу, а на обрыве, помахивая босыми ногами, опять сидела замухрышистая Лотта и счастливо улыбалась.

Я счастлива сегодня, а завтра будет завтра.

Признание

Прошел час, а я всё сидела и смотрела на реку.

Вот и попробовала побыть принцессой, что толку-то, сама ведь сбежала. О т страха неизвестности, от страха изменений, страха ответственности за свою жизнь, за жизнь любимых мне людей. Кто я, и кто они? Ну, побыла вечерок красавицей, да и вернулась в свой прежний облик, что удивительного?

И так жалко стало себя. Мне всего-то семнадцать лет, я маленькая. От всеохватывающего чувства счастья ничего не осталось, и я заплакала так горько, как не плакала уже много лет. Хотелось, чтобы кто-то прижал к себе, погладил по головке и сказал: