Клеймённые (СИ) - Хард Леона

Потом мужская рука легла мне почти на грудь, скрывая черной огромной тканью балахона от любопытных, посторонних взглядов.

— Какого хрена? — внезапно услышала шепот-шипение от Гектора на ухо. Улыбки сразу закончил, едва остались наедине, не считая развлекающейся толпы молодежи. — Какого хера ставишь меня в черный список? И какого хера... — а дальше замолчал, что-то обдумывая.

А я легко вынырнула из объятий и пошла по делам, обронив на прощание:

— Прошу прощения, но у меня работа...

Угораздило же встретить Гектора, но впрочем все равно.

Каким-то необыкновенным чувством всегда распознавала внимание карих, а нет, сегодня кроваво-красных глаз.

А через пять минут менеджер — наша тетушка поменяла мне столики. Теперь вместо столика Виктора Михайловича я обслуживала последний — двадцатый.

Очередная попытка унизить? Ну, пусть... Я равнодушно пожала плечами, стоя напротив стола большой компании, среди них узнала некоторых взрослых мужчин из университета, в том числе Андрея. Тот дружелюбно поздоровался ... один, остальные предпочли проигнорировать. Гектора же обнаружила уже снявшим черный балахон — возможно, жарко было, хоть и работали кондиционеры, но алкоголь и много народу делали помещение душным. Его страшное лицо осталось, а под низом мужчина остался в черных брюках и красной рубахе, естественно верхние пуговицы открыты, показывая вздымающуюся грудь.

Пока на маленьком компьютере набирала заказ, водя пальцем по экрану, на гостей не поднимала глаза, выполняла свою работу.

Когда заказ был сделан, убрала прибор, присоединив к бедру, сил улыбнуться не было, и не хотелось.

— Хорошего вечера! — обронила стандартную фразу для всех клиентов. Тогда же мое бегство пресекла очередная хватка на локте. Наверное, будет синяк, равнодушно отметила для себя, даже не пытаясь вырваться.

Гектор. Что? Сейчас предложит сходить в уборную может? Чего ждать? Обслуживающий персонал, в конце концов. И до этого не стеснялся в выражениях, а сейчас и подавно.

Что для папы — я инкубатор, что для Гектора, правда ему не для детей, а для удовлетворения личных потребностей, ну и для самоудовлетворения. Мол, есть: «завалил упертую кобылицу»! Для Артема я тоже была неким спасателем. Для Алины я тоже сегодня предмет использования. Давай, Гектор, не стесняйся, пойдем в туалете трахнемся!

Я не вырывалась, глядя в страшные, изучающие, красные глаза, а мужчина все держал и молча смотрел.

Ну, долго еще? Устав ждать, высвободила руку и пошла выполнять работу.

Столик Гектора побил мировые рекорды, за один час меня вызвали двадцать шесть раз. То у них приборы грязные, то цветы мешались за столом, то возле них сильно орала колонка. Некоторые моменты приходилось решать с менеджером, а уж как тетушка облизывала с ног до головы двадцатый стол, даже подозрительно, словно важных господ. Или, возможно, надеялась на щедрые чаевые?

Тетя, не тех облизываешь, хотелось сказать! Все мажоры с Виктором Михайловичем, а это бедняки. Взять с них нечего, оставят тебе пару «денег».

А у меня ни один волос не дрогнул, слушала и кивала на приказы Гектора, отвечала максимально корректно, вежливо, и равнодушно.

Я как в скорлупе...похожее состояние, когда появилась в людском мире, словно под броней из камней, кто-то стучался, а я не слышала и не видела кто. Вроде смотрела на Гектора, а не видела.

В процессе вечера выступала гадалка Рада. Я ожидала увидеть этакую старую каргу, но вместо нее молодая девушка в солнечном платье, на ее голове колпак — солнышко, и она вся улыбчивая. Не похожа на Клейменную.

У женщины было небольшое выступление — гадала по руке посетителей. Голову дам на отсечение, едва выйдет из зала, как Каратели-охранники отеля Приама проверят. Свет погас в зале, из динамиков полилась тихая, заунывная мелодия, как свист ветра, а Рада подняла руки вверх, пальцами рисуя невидимые узоры в воздухе: неизвестные спирали, круги. От ее действий вокруг люстры, на которой горели несколько десятков свечей, крутились блестящие кружочки — это украшения, приклеенные к стенам помещения, над которыми трудились не один вечер. Гадалка отлепила их и игралась ими в воздухе.

Восхищенные вздохи и свист толпы сопровождал невиданное действие. Люди боялись силы, но не могли оторвать восторженных взглядов.

Помещение ресторана рассекали лучи-прожектора. Я как раз наблюдала это красивое зрелище, пока выдалась свободная секунда, опираясь спиной на барную стойку.

— Диана, двадцатый! — откуда не возьмись выскочила менеджер с крайне испуганным лицом. — Быстро-быстро! — подтолкнула меня под руку, направляя в сторону зала. — Ты сегодня какая-то заторможенная! Валерьянки выпила? — подпихнула в спину мимо сцены с Радой к необходимому столику.

— Цианида калия скорее, — пробурчала себе под ноги, направляясь к знакомому столику, проверила сбоку компьютерное устройство. А на нем пропущенные вызовы. Десять раз посылали вызов, а я не замечала — смотрела представление тетки— Клейменной. Интересно, спецэффекты или нет? Каратели ее точно проверят на способности, не может же она настолько открыто пользоваться ими или ее кто-то оберегает? Тоже, как вариант, женщина выглядела молодо — около тридцати.

Слушая аккуратный стук собственных каблуков, не сразу заметила, как в меня врезалась знакомая девушка. Подхватила ту за плечи и узнала коллегу в костюме красной шапочки из детских людских сказок. Официантка спрятала взгляд у меня на груди.

— Даш, ты чего? — удивленно спросила.

Плакала, что ли!?

На вопрос девушка вырвалась и, обогнув по дуге, бросилась назад туда, где я была прежде. Явно плакала. Я так поняла она от столика номер двадцать, куда я не пришла по первому вызову.

— Я смотрю вы сегодня в ударе! — спокойно проронила, беря компьютер в руки и готовясь к очередным претензиям. Гектору же надо показать свое превосходство над остальными ничтожными людишками.

Именно с того момента цианид в крови начал рассасываться и, наверное, распространяться по всему организму. Сначала кровь начала бурлить, медленно закипать, ее шум слышала внутри себя.

После выступления тетки Рады, господину Гектору показалось, что ему в шею сильно дует кондиционер, и мы двадцать минут тревожили остальных гостей, делая немедленную перестановку в зале. По середине вечера! Это нелепо! Это глупо! А менеджер едва в рот не смотрела этому столику, будь ее воля с ложечки бы кормила.

А мне несколько раз едва хвост не оторвали какие-то мужчины. Когда дергали за хвост, то соответственно и шорты вместе с ними спадали, обнажая белье. А кровь кипела, пар пока не валил из ушей, но щеки загорелись от гнева. Пальцы уже сжимала в кулаки, боясь, что сейчас сожму чью-то шею и задушу. Слава святой земле, что сила уже пробудилась иначе бы сейчас точно пробудилась, и я совершила убийство в состоянии аффекта.

И когда в тридцать пятый раз получила вызов с двадцатого столика — подошла почти ровно, почти не переходя на бег.

— Что будет угодно? — остановилась напротив Гектора, сидящего в центре стола, с руками, сцепленными возле рта в замок. — Ваше, приамское величество!? — не удержалась от комментария. Прибором стукнула-положила о стол, руками оперлась об твердую поверхность. Я насквозь пропиталась гневом. Очень хотелось выпустить всю эту огненную волну, что заставляла вибрировать от нервов тело.

— Курить! — твердым голосом начал Гектор, глядя в упор. Ловко прицелился, как снайпер, выискивая цель. Цель видимо — я. — Какого хера в этом задрипанном, пафосном ресторане нельзя курить? Почему я должен, рискуя заболеть, вставать и идти на улицу или в угол ресторана? Я может здесь желаю, не отходя от стола!?

— Слушай ты! — начала я. Аж затошнило от огненной волны в груди. Набрала воздух, прогоняя ее, но она вылилась из меня. Не совладала с собой, не смогла остановиться. А музыка в этот момент закончилась и наступила маленькая пауза, позволявшая услышать мою речь:

— Хочешь курить — поднял свою задницу и длинные ножища и поперся вон туда! — указала пальцем себе за спину, где работали вытяжки. — Я например не курю, и у меня голова кружится от запаха табака, но тебе же плевать на остальных! Если что-то не нравится, то найди себе другой задрипанный! Пафосный! Ресторан! Еще пожелания будут!? — едва не залезла на стол от гнева, всем телом напирала на него, костяшками бедер упиралась в поверхность.