Гори оно все огнем - Георгий Александрович Ланской
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маша не отвечала, и тогда Олег от злости перевернул поднос с едой на пол. Мысль, что она после его ухода будет ползать по полу и собирать с ковра ужин, доставила ему несказанное удовольствие. Чуть меньшее, чем мысль о том, как ловко он захапал деньги Сальникова.
Вечером он, не в силах больше терпеть, поехал к Веронике, посидел перед ее домом пару минут, слушая вежливый голос мобильного оператора о невозможности связаться с абонентом, а затем, не выдержав, поднялся в квартиру. Там, в съемных апартаментах, где в каждом шкафу можно было найти кляпы, плетки и кожаные маски, царила омерзительная пустота, свидетельствующая лишь о том, что эта потаскуха сделала ноги, выключив телефон и вынеся из квартиры самое ценное. И это предательство больно ужалило Олега. Ей-то чего не хватало?
Он вернулся домой, выпустил жену из подвала, потому что сидеть перед телевизором в одиночестве не хотелось. Заказав доставку из ресторана, Олег усадил Машу за стол, в последний момент забрав у нее нож. Новая версия жены ему не нравилась, вполне могла и пырнуть под ребро. Ее распухшее лицо раздражало, как и напряженное молчание, и он раздраженно подумал, что лучше бы завел собаку: здорового ротвейлера или кавказца, а тот бы сидел и пускал слюни, надеясь на подачку со стола. Собака бы глядела на него с обожанием, не так, как эта зеленоглазая сучка, сверлящая его ненавидящим взглядом.
Пережевывая стейк, Олег не сразу обратил внимание, что жена уже несколько секунд глядит куда-то ему за спину, а на ее лице наконец появилась непонятная гримаса, которую было сложно идентифицировать под кровоподтеками. А потом в его затылок ткнулся холодный ствол, а вкрадчивый голос, показавшийся знакомым, произнес:
– Дернешься – башку прострелю.
Олег открыл рот, и недожеванный стейк вывалился обратно на тарелку.
* * *
Крымский следак Игорь Попов со скучным, словно припудренным пылью лицом, стоял за Олегом и держал его на мушке, однако его глаза неотрывно буравили лицо молодой женщины, что застыла в напряженной позе на другом конце стола.
– Добрый вечер, Мария Петровна, – вежливо сказал Попов. – Вижу, вы в добром здравии?
Ее вспухшие губы дрогнули, но голос, в котором, несмотря на обстоятельства, было больше уверенности, чем в их последнюю встречу, выплюнул насмешку, как оружие гильзу:
– Вы же меня видите. Это похоже на доброе здравие?
– И тем не менее вы выглядите лучше покойницы, чье лицо объели крабы. Кто же вас так отделал?
– Вы целитесь ему в затылок, – любезно ответила Маша, и на сей раз она точно улыбнулась, хотя наверняка чувствовала боль, и эта злая улыбка не сулила ничего доброго.
– Ну, – сказал Попов, – я не особенно удивлен. Ваш супруг так спешил вас похоронить. Рассказывал интересные истории о самоубийстве подруги, ее любовной связи с Дорониным, которого мы нашли мертвым. Так что он никак не мог что-то сделать ни с вашей фальшивой подружкой, ни с вами. Мы очень сомневались, что у вас хватило бы сил потягаться со взрослым спортивным мужиком. А вот у вашего мужа – запросто. И это кое-кому очень не понравилось.
– Представляю себе, – сочувственно ответила Маша, на этот раз почти без издевки.
– Вы все видели, верно?
Олег, который не мог добиться от жены ответа, в чем причина ее бегства, поднял глаза. Ствол обжигал ему затылок, но в этот момент Олегу было важно получить ответ. Маша ответила на его взгляд и пару мгновений молчала, лишь улыбаясь.
– Видела, – сказала она.
– И поэтому сбежали?
– Как видите, меня нашли, – ответила она и развела руками. – Мои возможности были ограничены, в отличие от связей мужа. Так что меня вернули, хотя я не хотела.
– Я так и понял, – кивнул Попов. – Хаотичные перемещения вашего мужа были очень странными, к тому же он очень грубо и неаккуратно разыскивал покойную Маргариту Захарову. Это и натолкнуло меня на мысль, что вы живы. К тому же выловленная из воды покойница на вас не походила. Рост не тот, вес, комплекция. Опознание было таким явным фарсом, что я почти ржал.
– Чего тебе надо? – грубо сказал Олег, и ствол тут же толкнул его в затылок.
– Я не с тобой разговариваю, – ответил Попов.
– А я разговариваю с тобой! Не хрен вообще говорить, будто меня тут нет! – взорвался Олег. Попов быстро, без замаха, ударил его рукоятью пистолета по затылку, содрав кожу. Маша даже не дрогнула, а Олег взвыл от боли.
– Сука!
– Ты вилочку-то положи и ножичек тоже, – попросил Попов. – А то у меня не ровен час палец соскользнет, а я еще не все до тебя донес.
– Чего тебе надо? – прохрипел Олег, отшвырнув звякнувшие приборы. – Денег? Сколько?
– Деньги? – мечтательно произнес Попов. – Деньги – это хорошо. Сколько ты дашь?
– У меня дома есть тысяч десять баксов, ну и наших еще немного, но в банке полно. Я отдам, сколько скажешь. Говори номер счета, я переведу…
– Переводы оставляют следы, тебе ли не знать? – усмехнулся Попов. – Так что я за добрый старый нал. И во сколько ты оценишь свою жизнь?
– Я поеду в банк и сниму, сколько скажешь, – пообещал Олег. – Или попрошу, мне привезут…
– Банки уже не работают, – с сожалением констатировал Попов. – Их даже по вашей просьбе не откроют. С карты можно снять двести косарей. Ты свою жизнь оценил в двести тысяч? И что станет залогом, что ты меня не кинешь? Она? Не боишься, что я ее пришью?
– Меня уже столько раз убивали в этом сезоне, – пробормотала Маша тихо, но Попов услышал и поглядел на нее с интересом.
– Доронин был перспективным молодым человеком, – с сожалением произнес он. – На него делали ставки, он вполне мог стать новым мэром. К тому же у Павла влиятельные родители. Им очень нужно знать, что убийца их сына наказан. Но бабло – это серьезный аргумент. Так сколько ты готов мне отдать прямо сейчас?
– Я же сказал, дома немного! – истерично воскликнул Олег, лихорадочно соображая, что может предложить этому убийце с оловянными глазами. – Но
