Арпонис - Дмитрий Таланов

— Ну, ты голова…

— Умница! — завопил вслед за ним Андрей. — И как ты догадалась?

— Это многое объясняет, — хлопнув Машу по плечу, радостно заявил Сашка. — А я-то, дурак, пытался из него у школы стрелять! А он, оказывается, взводится только в присутствии любимых Андреем объектов!

Маша нервно улыбнулась, Андрей сразу заторопился.

— Ну что, тогда вперед? — оглядев друзей, сказал он. — Я сгораю от желания встретиться с одной из этих тварей! — Он грозно потряс над головой Арпонисом.

Они двинулись вон из зала, Сашка освещал дорогу.

— Так куда идем, решили? — на ходу осведомилась Маша.

Андрей сказал деловито:

— Есть минимальный шанс, что книга лежит на той площадке, где мы ее бросили. Всё равно идти больше некуда.

— А как мы определим, куда надо? — озираясь по сторонам, спросила Маша. — Здесь всё такое одинаковое!

— В данном случае, — оборачиваясь, сказал Сашка, — другой дороги нет. Я встретил только две двери.

— Успокоил, — язвительно сказала Маша.

— Тихо!

Сашка медленно открыл дверь в зал, где на него напали волки, и огляделся. Там никого не было, и ребята осторожно вошли.

— Ненавижу этих магических тварей, — оглядываясь, едва слышно призналась Маша. — Видеть их не могу! Я чувствую себя полной дурой, когда оказываюсь связана по рукам и ногам одним взглядом чего-то такого, на что без тошноты не взглянешь.

Они бесшумно прокрались к боковой стене зала.

— А там что? — спросил Андрей шепотом, показав на вторую дверь, к которой вел их Сашка.

— Тоже коридор, только освещенный. Куда ведет, не знаю. Я, собственно, в него и попал.

Ребята беспрепятственно пересекли зал. Стараясь сильно не шуметь, они прошли по коридору с нишами в стенах, который привел их к огромной круглой комнате без окон, зато с винтовой каменной лестницей, уходившей вверх. В середине комнаты в полу зияла неровная дыра. В дыре было темно как в могиле.

Сашка огляделся и сказал негромко:

— Это очень похоже на башню, везет нам на них. Сплошь подземелья, башни да факелы на стенах, как в дешевой страшилке.

— Только пугают здесь не по-детски, — добавила Маша сумрачно.

— А не наша ли это башня? — обрадованный тем, что вышли они к чему-то ведущему вверх, а не вниз, спросил Андрей. Он стал осматривать каменные ступени. — Встань-ка! — попросил он.

Сашка немедленно взобрался рядом на ступеньку. Они стали толкаться, вспоминая подъем с лагаром за спиной, и быстро пришли к выводу, что ширина лестницы здесь примерно такая же. Но для повышения точности вывода им необходим лагар.

Маша хмуро смотрела на оживившихся мальчиков. Андрей бросил на нее оценивающий взгляд.

— Хм… Вполне сойдешь, — сказал он. — Нападай! — Он встал в позу, держа Арпонис как шпагу.

Сашка заметил скептически:

— У нее крыльев нет, бескрылая она. И потом, если ее разозлить, это будет страшнее любого лагара.

— Хорошо, — великодушно согласился Андрей. — Пусть будет гарпия.

— Неостроумно, — сказала «гарпия».

— Пожалуй, это ближе, — ехидно сказал Сашка. — С ведром, — добавил он и засмеялся, вспомнив драку в школе.

— Так, — грозно сказала Маша. — Мы идем или нет? И вообще, — напомнила она, — не боитесь, что сейчас опять кто-нибудь выйдет нас поприветствовать?

Сашка с Андреем переглянулись и стали взбираться по ступеням наверх. Андрей храбро сказал:

— Пусть попробуют! У нас есть Арпонис.

— Ну-ну, — бросила Маша ему в спину.

Все трое замолчали. В тишине, нарушаемой потрескиванием факела и звуком шагов, они поднимались всё выше, пока не очутились на той самой площадке. Ее они узнали сразу — на каменных ступенях валялись погасшие факелы. Чемодана на площадке не было.

— Приехали, — криво улыбнулся Андрей. — Это таки та самая башня, но ключ от нее сперт. Что будем делать? — спросил он.

— Что собирались, — хмуро ответил Сашка. Его мороз продрал по коже, когда он увидел брошенные факелы. — Пойдем наверх, а там видно будет.

Маша провела рукой по кладке стены, где раньше располагался вход в комнату.

— А если мы здесь так и останемся? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Спокойно, — бодро сказал Андрей. — Поднимемся, проведем рекогносцировку и подумаем, что делать дальше.

— Лишь бы ты кушать не захотел, — поворачиваясь к нему, заметила Маша.

— Удар ниже пояса, — голосом судьи на матче произнес Андрей. — Не засчитывается. Было холодно, — напомнил он. — Был мороз. У меня была травма. Меня едва не проткнуло насквозь ветками старого дерева.

— И поэтому ты вел себя как ребенок, — сказала Маша желчно.

— Ожидать в таких условиях адекватного поведения — нонсенс! — возмутился Андрей.

Они вновь стали подниматься по лестнице. Андрей браво вышагивал впереди, рядом с ним шла Маша. Замыкал шествие Сашка, которого преследовало неприятное чувство, что за каждым их движением следят невидимые глаза. Это чувство появилось у него, как только они вошли в башню.

На всём пути им не встретилось ни одной бойницы или двери, и Сашка подумал, что это несколько странная башня. Кто здесь живет, что ему окна не нужны? Но тут вдруг откуда-то потянуло ветерком и стало значительно светлее. За поворотом ребята увидели выход на крышу. Когда они вылезли на нее, Андрей присвистнул от восторга:

— Вот это да!

И было отчего. С крыши башни они увидели голубое небо и горы, чьи снежные вершины уходили в молочно-белые, розовые по краям облака. Сверкавший на солнце снег соперничал с ними в белизне, на дальних пиках отливая золотом. В прозрачном воздухе каждый отблеск света на поверхности прятавшегося в изломах хребта ледника, каждая травинка буйно цветущих у подножия лугов и каждый молодой листочек густого леса за ними были видны с потрясающей отчетливостью.

Наполненный запахами и звуками, воздух, казалось, пел. Он без напряжения доносил шорох тающего под солнцем снега и грохот водопадов, тихое журчание ручья и щебет птиц, и даже плеск рыбы. Мир вокруг ошеломлял, внушал благоговение.

Но горы эти были не просто горы, и башня была не просто башня. Она высилась в центре замкнутого кольцом горного хребта, и около нее ничего не росло. Лишь в нескольких метрах от подножия робкие травинки начинали пробиваться к свету.

Андрей хмыкнул. Ему вспомнилось, как однажды с родителями он улетал к морю, но самолет задержали, и несколько часов он проторчал на балконе, наблюдая за лайнерами, взлетавшими в утреннее небо и исчезавшими за дымкой облаков. Тогда мир показался ему огромным, чистым и бесконечно привлекательным. Но так же, как сейчас, в нем ощущалась червоточина, дававшая знать о себе резким запахом не до конца прогоревшего керосина, выбрасываемого из двигателей взмывшего в небо лайнера.