Вела Сезон 1 - Ли Юн Ха

— Вас понял, — сказал один из пилотов, и к нему присоединились остальные.

Пока что все неплохо. Остальное зависит от Нико.

***

За свою жизнь генерал Кинриг насмотрелась на войны. Но у нее не было опыта в орбитальных сражениях, чего она никогда не скрывала. Обычно в ответ на это люди поднимали брови и что-нибудь недоверчиво бормотали, но Кинриг говорила честно.

Битва — это сражение против вражеских сил, где требуется толика дисциплины и лидерских навыков. А охота — другое дело: во время охоты хоботковые кабаны, конечно, будут отбиваться, но это не битва. Там ты стреляешь в животное, пусть и хитроумное, а не сталкиваешься с мыслящим врагом.

Беженцы, которые колотились об оборону Гань-Дэ, скорее напоминали рой светляковой саранчи или стаю сероптиц, чем разумных существ. Доказательством служили контрмеры, которые так легко им противодействовали. Хоть ганьдэские дроны и роботы-охотники внушительны, человеческим разумом они не обладали. И все же их хватало, чтобы отстреливать отчаявшихся беженцев, пытавшихся найти приют на Гань-Дэ, — как бы им ни втолковывали, что им тут не рады.

Но в этот раз все было иначе.

В этот раз Кинриг вышла на настоящую битву в космосе. Не на охоту. И битва, и охота могут кончиться бойней. Разница в том, как к этому придешь.

Кинриг сама поднялась в небо на крейсере «Шип» — одном из элитных боевых кораблей Гань-Дэ, предназначенных для человеческого экипажа. На «Шипе» находились ПВО и ракеты, рельсотроны и мины — как иначе, — но поистине опасным его делала орда из дронов, которых он мог выпустить в любую минуту. Дронов, знавших только хладнокровную охоту, способных на маневры, невозможные для пилотов-людей из-за перегрузок.

Кинриг самолично наблюдала за операцией на мостике. Она потягивала горько-сладкий кордиал — роскошь, что позволяла себе в ходе войны, — пока капитан Аминта и начальник штаба, мрачные, в черной военной униформе Гань-Дэ, обсуждали формации. Консоль Кинриг показывала ход разворачивающегося сражения: группки быстро двигающихся треугольничков, светящихся желтым, — дроны и их векторы, медленные и неповоротливые красные пятнышки — враги.

Беженцы дали на удивление хороший бой. Она уже поняла, в чем их стратегия — поняла в тот же момент, как увидела их стартовые траектории. Беженцы ожидаемо пытались взломать орбитальную оборону. Это им еще не удалось, но Кинриг помнила об инцидентах во время возвращения на Гань-Дэ и о раздражающем отпрыске Экрема — Нико. Если Нико выжили, то вполне может справиться.

— Уже получилось расколоть их систему «свой-чужой»? — спросила Кинриг во время паузы в отрывистом разговоре на мостике. Капитан Аминта выразительно пожала плечами.

— Никак нет, мэм. Должно быть, они пользуются чем-то новым. — Она не говорила лишний раз о том, что все и так знали: ганьдэское подразделение в лагере «Гала» давно внедрилось в компьютерную систему беженцев в поисках разведданных, черных ходов, любого преимущества. В конце концов, единственный способ победить поистине отчаянных людей — опережать их на каждом ходу.

Аминта нахмурилась.

— Жаль, что…

Вспыхнула красным тревога, отразившись в очках капитана. Она выругалась. Кинриг сделала еще глоток кордиала. Капитан Аминта начала:

— По моему приказу запустить эскадрильи дронов с первой по…

— Нет. Отставить, — перебила Кинриг.

Обычно Кинриг оставляла подчиненным автономию. Какой смысл в армии, если она не способна действовать с отрубленной головой. И все-таки до нынешних высот Кинриг поднялась не потому, что опасалась лишний раз пользоваться своей властью.

Люди доверяли ей. Капитан Аминта доверяла ей — иначе бы не командовала флагманом. Аминта отозвала приказ, потом обернулась к Кинриг, задрав подбородок, задумчиво сузив глаза.

— Запускайте эскадрильи по плану, — бесстрастно продолжила Кинриг, — но возглавит их лейтенант Хана и Красная Эскадрилья. — Кинриг часто задумывалась об иронии, заключенной в имени лейтенанта, переводившемся как «радость». Замечала ее и сама лейтенант.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Капитан удивленно моргнула.

— Как прикажете. — Она явно недоумевала, зачем обременять надежных и выносливых дронов человеческой эскадрильей. Люди считались рудиментом в космических войсках Гань-Дэ, где управление малыми истребителями предпочитали доверять ИИ. Впрочем, Кинриг знала электронное вооружение не понаслышке; она потребовала сохранить пилотов-людей для подстраховки как раз для таких случаев, когда на дронов не стоит полагаться из-за вражеских хакеров.

Капитан Аминта передала скорректированный приказ. Кинриг отставила свой кордиал, любуясь тем, как на бокале конденсировались капли в виде вытянутых самоцветов. О, можно предоставить бой и дронам, но этот чертов хакер Нико — никогда не знаешь, что они выкинет дальше. Кинриг слишком хорошо знала переменчивость удачи. Солдатскому везению, как говорят на Гань-Дэ, доверять не стоит.

— Откройте канал с лейтенантом Ханой, — сказала Кинриг, и приказ исполнили. На экране перед ней появилось лицо лейтенанта с темными и внимательными глазами. Кинриг знала, что под пилотским шлемом Хана выбрита наголо. Шлем скрывал большую часть лица, до жути напоминавшего лицо ее сестры Асалы — вплоть до мельчайших отметин там, где ей удалили клановские татуировки, как только она приняла новое, ганьдэское имя.

— Генерал, — сказала Хана. Для бойца у нее был неподходящий красивый голос, созданный для поэзии — в конце концов, она уродилась не солдатом. — Чем я могу быть полезна?

— О твоей жене заботятся наилучшим образом, — сказала Кинриг. — Я требую только одного: чтобы ты следовала солдатской присяге.

Она говорила искренне. Полуугроза, полуобещание, по-своему почесть — армия Гань-Дэ хорошо заботилась как об иждивенцах, так и о бойцах, выбравших беременность, — хотя противники Кинриг как на поле боя, так и вне его считали иначе.

— Так точно, генерал, — сказала Хана. — У вас есть конкретные приказания? — Она мельком бросила взгляд в сторону — Кинриг видела, как в ее глазах рисуется черточками света разгорающаяся битва.

— Сними шлем на время боя, — сказала Кинриг. Улыбнулась — милосердно, как только что заточенный кинжал. — Он тебе не нужен. Это последняя битва, которая имеет значение.

Ее не заботила гибель Ханы. Лицо Ханы — это оружие. И Кинриг намеревалась его применить — против Асалы.

Хана подняла руку. Та дрожала.

— Хорошего полета, — промурлыкала Кинриг и прекратила вызов.

***

— Диспетчер лагеря «Гала» — командиру Асале, — произнес уже знакомый голос. — Корабль Узочи достиг точки перехода. — Это подтверждали и сенсоры Асалы. — Теперь наше выживание зависит от нас.

Асала разберется по ходу дела. Пока что от нее требовалось лишь присматривать за остатками своего флота.

— Молодцы, — сказала она им. — Но это еще не конец.

Теперь начиналось самое трудное, что может показаться абсурдным только тому, кто никогда не воевал, — ожидание. Оно хорошо давалось Асале — благодаря годам службы снайпером. Это не значило, что ожидание ей нравилось. Но она и корабли под ее командованием отвечали за оборону «Галы», пока не прибудет флот Узочи — и спасение.

***

Нико отхлебнули остывший чай, болезненно осознавая, какая это роскошь в лагере «Гала», закрыли глаза и постарались не задохнуться от волнения. Ребра все еще ныли при глубоких вдохах, хоть и не так страшно, как раньше. Нико стыдливо благодарили нанитовые уколы за эффективность.

Комната, где они устроились с техникой, пропахла потом, белковым порошком и специями, которые обитатели лагеря добавляли в еду, чтобы сделать ее съедобнее или замаскировать привкус испорченных продуктов. Но Нико уже привыкли к вони. Отчасти она принадлежала им самим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Войска генерала не ожидают, что мы полетим на них, — объясняла Асала Нико на последнем сеансе связи. — Тут в дело и вступишь ты.

Тут в дело и вступали Нико, да уж. Всего-то надо хакнуть планетарную оборону Гань-Дэ. Раз плюнуть. Да это любой сделает не глядя.