Князь Вяземский. Дилогия (СИ) - "Мархуз"

Полпреда держали на голодном информационном пайке из‑за того, что все ближники растерялись. Даже Игорь Мальцев не понимал, что посоветовать. Никакого послезнания в голове не наблюдалось, сколько репу ни чеши. И рассчитать логичное решение нет возможности – других проблем хватает. Вон, картошка вроде нормально растёт, а кукуруза лишь слегка из земли повылазила. Хорошо хоть зёрна ростки дали. Впрочем, под «царицу полей» немного места выделили, так как Хозе Гонсалвеш одобрямса не дал. В лесотундре наверняка нужны злаки будущего, селекционные и старательные. Проще всё зерновое и зернобобовое закупать, чем мучаться, как местное население.

Эх, не всё котам масленица! Чёрного угля нет, железа нет, есть вроде алмазы, но где их искать? Бардак в попаданской голове, да ещё и отбитый через задницу, никак не хотел помогать засланцу из будущего. Даже оружие неправильное, непопаданское – усовершенствованные пищали вместо калашей и командирской башенки. Та же экспериментальная паровая машина лишь пыхтела и рычагом лениво двигала. Ну не знал Игорь её устройства, все знания сводились к фразе класса «пар должен…».

Вот и сводилась передовая деятельность к бартерным схемам «ты мне – я тебе». Хорошо хоть уже дерево под корабли сохло, в первую очередь лиственница. Тут уж внутри Михайлы железно вбита мудрость – не гниёт в воде. А значит днища кораблей из неё нужно делать, а не из палисандра какого‑нибудь (не к ночи будет сказано). Может и мачты, но неизвестно хорошо ли это. Корабелов понаехало тут знатно и у всех свои версии по использованию деревьев. И каждый убедителен аки сфинкс, приходится искать крупицы общего.

Зато печей по производству кирпича понаделали повсюду, хоть всех пленных Аммонитян можно сжечь, как царь Давид делал в своё время.

Тревожная новость примчалась поутру, когда Михайла уже обсуждал с Иоанном и малым советом европейские события.

– Княже, княгине Глафире неможется, дохтур считает, что отравление.

Уже через несколько минут все, кто сидел за столом, мчались к особняку Вяземских. Лёгкое столпотворение и суматоха на всех этажах, встревоженные взгляды, тревожный гомон… Уже на подходе к спальне столкнулись с Лукерьей и Дарьей, не забывшими поклониться в пояс князю. Странно, что лица обеих оказались не грустны, а даже чем‑то обрадованы.

– Радуйся, Михаил Алексеевич, понесла Глафирья. Не тревожься, такое бывает поперву.

Мать вашу, как же Мальцев мог забыть о токсикозе. Впрочем в прежней жизни он об этом и не знал, да и по барабану были такие знания, ибо жил впустую. Ни себе, ни людям… Когда с утра уезжал, Глашка ещё спала и вот оно как случилось. Зайдя в комнату, Мишка пошёл к кровати, но доктора обойти не успел.

– Ваше сиятельство, всё хорошо. Я проверил отрыгнутое. Лишь пища, без ядовитых примесей.

– Спасибо, уважаемый, позволь пройти к супруге.

Сидящая на кровати благоверная легонько плакала: то ли от пережитого страха, то ли от нечаянной радости.

– Мишенька, ты не бойся. Доктор сначала подумал на отраву, а Луша с Дашей чуть позже подошли и всё объяснили. Они же бабы и им виднее в таких делах.

Зашедший вослед Иван лишь дружески приобнял друга‑наставника и даже позавидовал:

– Рад за тебя, Миша, надеюсь Глафира Ивановна тебе богатыря народит. Эх, когда же и я детками обзаведусь? – с лёгкой грустью поделился юный государь Земли Русской.

– Любый мой, я тебе мальчика рожу, вот увидишь, – пообещала пациентка.

– Родная, да рожай кого хочешь, не заморачивайся. Я и дочек тоже хочу, чтобы было кого баловать, – удивил окружающих будущий папаша, – главное теперь тяжести не таскать и поменьше волноваться.

Семнадцатилетний князь, неожиданно для себя выявил, что отныне мир засверкал какими‑то иными гранями и наполнился дополнительным смыслом. Какие такие турки, корабли, киты и дублоны? Оказывается есть более увлекательные события!

– Ну всё, княже, теперь и тебе в походы больше нельзя, – предупредил Кузьма.

– Не дождётесь, тем более и походов‑то никаких нет, – отбоярился Вяземский.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Действительно, разбойники почти не попадались на глаза, а враги пока не под силу. Суммарное воинство царя и князей пока не исчислялось десятками тысяч. Базово имелись лишь большие полки Иоанна и Михаила, да малые у Мышецкого, Нарышкина. Остальное воинство состояло из дружин Ромодановского (князь отправил лишь часть своих, предпочитая иметь свой полк на Москве, под рукой), Бориса Голицына (также часть, дабы обучение проходить в тяжёлых условиях) и совсем первогодков, вообще начинашек. Разве что Дмитрий с Алексеем уже создали и вооружили тысячу, но и ту совместно. И у Егорки его развед‑диверсанты разрослись до нескольких сотен.

Многое упиралось в современное оружие и брони. Самое лучшее доставалось Вяземскому, потому что он его и заказывал и оплачивал, отдавая часть Ивану Пятому. Толедские и дамасские пластинчуги и шеломы, испанско‑португальские копья с наконечниками из лучших сталей и с самшитовыми древками, двуствольные пистоли для ближнего боя… Усовершенствованные пищали для стрельбы до пятидесяти шагов. Прикольно, но на малой дистанции сиё воинство могло изничтожить значительные вражеские отряды, а чуть дальше злодействовать оружья не хватало. Неправильный попаданец по‑прежнему не хотел идти в ногу с веком и упорно втюхивал огромные средства в арбалеты с калашниковским передёргивателем и в луки от османских производителей. Пушки пока только разрабатывались, как полевые, так и морские.

Производство пороха доверили португальцам, зная, что те будут делать как надо, а не подешевше, как московиты. Да, дорого, но зато надёжнее и качественнее. Своё нарезное держалось под секретом и пока заказывали у португезов и саксонцев, чтобы новые пули испытывать и доводить до ума. Вяземский не гнался за сверхдальностью, по идее, хватало и лишней сотни‑другой шагов. Больше интересовала кучность попаданий и улучшенная прицельность. Приходилось разрабатывать мушки и целики (насколько это возможно). Основной стратегией считали бои «от обороны» – сначала максимально расстрелять ворогов на расстоянии и лишь потом переходить в ближний бой. Всё равно человечество ещё долго будет воевать строем, а стрелков до середины 19 века будут использовать, как пикинёров. А что, ружьё со штыком пикой и является. Да и тот, кто сказал, что пуля – дура и лишь штык – молодец, ещё даже не родился. Но его мнение превалировало повсюду, как единственно правильное. Так что умная пуля отливалась в разных ипостасях, но соблюдая принцип «два с небольшим калибра длиной», «носик конусом», попка с ямкой», «ширина чуть меньше калибру». Главное, что пробные отстрелы показали и повысившуюся дальность убоя и быстроту перезаряда.

Два провисших политических вопроса (Андрусевское перемирие и Бахчисарайский договор) рано или поздно следовало устаканить. Жаль, что мнения между Москвой и Архангельском разделились. Дело в том, что Михайла с Иоанном узнали о них лишь после стрелецкого бунта. К сожалению, другие дела, которые ближе к телу, не дали толком проанализировать ситуацию, да и разногласия соответствовали количеству участников обсуждения. Хорошо, хоть интернет не изобретён, а то и холивар по поводу выеденного яйца мог бы разразиться.

Вот и сейчас, год спустя не имелось единого мнения. Москва стояла на своём, лишь предлагая выкупить Киев на веки вечные. Иоанн не хотел ссор и согласен даже уступить Софье, Голицыным и Ромодановскому. Только Вяземский противился, но с Севера, а значит не очень‑то и полномочно. Ладно, пусть будет Изюмская «черта», то бишь оборонительная линия – это к добру. И независимость, хоть и относительная, той же Запорожской Сечи устраивает и турок, и поляков, и русских. К востоку от запорожских земель можно сахароводство с турками затеять: от полей до заводов, заодно перекрыв крымчаков с их набегами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А вот не воспользоваться польскими проблемами грешно. Когда ещё случай представится. Мировая Европейская война вступает в важную стадию, Вена уже осаждена, а юг Польши под угрозой вторжения, да и внутри Речи Посполитой не всё слава богу. Мальцев думал, что Ян Собесский уже круль, а оказалось лишь заглавный гетман. И страна рассогласована из‑за этого, в результате бардак и все хотят денег.