Булавин 1-2(СИ) - Василий Сахаров

  Однако пришла беда, и многие богатые казаки уже жалеют о своей поспешности. Царь Петро все же замирился со шведами, и теперь готовится к большому карательному походу на юг, который начнется весной следующего года. И зная всю мощь его армии, в которой на данный момент без учета флота и вспомогательных подразделений под ружьем почти двести тысяч солдат при полутысяче полевых орудий, многие справные старожилы начали посматривать в сторону Украину, где можно было до срока спрятаться от царского гнева. Но до весны время еще имеется, и пока в Малороссию отправляются только семьи, а сами донские старшины, как и все остальные лидеры нашей вольной республики, собрались сегодня в новом здании войсковой избы, где должен пройти общевойсковой сход.

  От ворот Черкасска мои ватажники направились к дому Лоскута, а Петров, Беловод и я, двинулись к войсковой избе. Успели вовремя, так как все казаки и командиры вольных отрядов уже были в сборе. Большое квадратное помещение, с лавками по кругу, вот и все условия для проведения общего схода. Вокруг полно людей, и кивнув отцу, который уже находился в центре круга, я прошел к Лоскуту, примостившемуся в углу, за небольшой конторкой, поздоровался с ним и присел рядом.

  Взгляд вправо, взгляд влево. На сходе больше ста человек, в основном, знакомые все лица, разделенные на две группы. Справа донские старшины, после разгрома Поздеева и изгнания сторонников Фролова, сильно поубавившиеся в числе и уже не имевшие такого влияния на дела Войска, как прежде, но все еще достаточно сильные, чтобы заявить о себе. Слева, объединенные общими целями и делами, булавинцы и голытьба, которым терять нечего.

  Все ясно. Одни готовы лапки к верху поднять, а другие будут до конца биться. Кто в споре победит, понятно, булавинцев в два раза больше, чем низовых казаков, и они оппонентов голосами задавят, тем более что за них Зерщиков и Кумшацкий стоят. Но дело ведь не в том, кто и кого перекричит, а в том, что сейчас нужна консолидация всех воинских сил Дона ради общей цели, которая для всех одна - выживание казачества как народа. В общем, во что выльется противостояние между двумя группировками, я вскоре увижу, тем более что сход уже начинается.

  Кондрат поднял над головой свою булаву и выкрикнул:

  - Атаманы-молодцы, рад видеть всех вас на втором общевойсковом сходе Войска Донского.

  - Да-а-а! Ура-а-а! Слава нашему атаману Кондрату!

  Булавинцы поддержали своего лидера одобрительным гулом и выкриками, старшины промолчали, и войсковой атаман продолжил:

  - Для начала, позвольте отчитаться перед вами о том, что сделано за минувший год. Были у нас неудачи, разгром армии Василия Поздеева, вечная ему память, но в целом мы справились со всеми поставленными на прошлом сходе задачами. Наши армии взяли приморские крепости, а весь царский флот, который еще не сгнил у причалов, со своими прежними экипажами и большинством офицеров стоит на приколе в Азове и Таганроге.

  - Знаем! - выкрикнул донской старшина Карп Казанкин, который, по слухам, совсем недавно претендовал на место начальника атаманской охраны, но получил отказ, и с той поры затаил на Кондрата некоторую обиду. - Про Россию скажи!

  - Хорошо, можно и про Россию. Под нашим полным контролем огромная территория от Гурьева и Яицкого городка на востоке, до Дмитриевска, Тамбова и Козлова на севере. Орел, Саратов и Тулу пока взять не удалось, ну и бог с ними, никуда они не денутся.

  - Не про то вопрос, Кондрат, - снова голос Казанкина, который в поисках поддержки оглядывается на своих товарищей. - Ты нам успехами разум не забивай, а лучше про царя Петра скажи. Говорят, что он с Карлом Шведским замирился, независимость Польши и Украины признал, а теперь всем своим войском на нас собирается выступить. Это правда?

  - Ишь ты, - Кондрат посмотрел на Карпа и недобро ощерился, - только недавно ты Петра Антихристом величал, а теперь он тебе снова царь. Назад решил сдать, предательство готовишь?

  - Да, я ведь не про то, атаман...

  Казанкин гонору резко поубавил, а отец подошел к нему вплотную и, посмотрев прямо в его глаза, сказал:

  - Всему свой черед, Карп, и каждому воздастся по делам его. Ты хочешь меня с войсковых атаманов сместить?

  - Нет.

  - А раз нет, то слушай меня и не перебивай.

  - Я все понял.

  Кондрат вернулся в круг и, оглядев сидящих на лавках атаманов и полковников, снова заговорил:

  - Итак, мы держим за собой огромные территории, на которых нас поддерживают местные горожане и крестьяне, уже успевшие своих бояр и помещиков переколотить, да добро их разграбить. Однако вступать в наше войско они не хотят, а желают воли, за которую не надо платить своей кровью. Поэтому я считаю, что в случае сильного давления на наши армии со стороны царевых войск, мы за российские города держаться не станем, а сведем всех людей, кто с нами заодно, и отступим на Дон.

  - Верно говоришь, Кондрат!

  - Хотят свободы, пусть дерутся за нее!

  - Кто с нами, тот уже в казачьих армиях и семьи этих людей на нашей земле!

  Сторонники войскового атамана снова поддержали своего лидера, и Кондрат, унимая шум, опять вздел над головой булаву.

  - Теперь, непосредственно к тому, про что Карп Казанкин говорил. Да, царь московский окончил Северную войну и теперь готовится к походу на Дон, который планирует начать от Тулы в конце мая. Сведения об этом точные, так что можете не сомневаться, атаманы-молодцы. Известно, что против нас выступят три армии под командованием генералов Шереметева, Репнина и Меншикова. Общая численность вражеских войск больше ста тысяч солдат и драгун при большом количестве пушек. И помимо этого, по слову царя в поход против нас выйдут подчиняющиеся Петру башкирские орды, которые от Уфы нанесут удар по яицким казакам, Гурьеву и Астрахани. Сколько будет башкир, никто не знает, даже царь, орда есть орда, но не меньше тридцати тысяч всадников. Поэтому мой вопрос к сходу такой, атаманы-молодцы. Как встретим царя с его армиями? Поклонимся ли мы ему в пояс ради прощения или же будем бороться за нашу волю и жизни доверившихся нам беглецов?

  На какое-то время наступает тишина и все помещение наполняется шумом. Десятки сильных глоток выкрикивали разные слова, но смысл всех речей был один. Большинство атаманов были готовы продолжить войну против России до победного конца. И только два десятка донских старшин, среди которых основными были Казанкин, Турченин, Ефремов, Юдушкин, Наумов и Соколом, по-прежнему промолчали. Им было что терять и царь для них не враг, с которым надо биться до победного конца, так что для богатых старожилов только два варианта имеется: бегство или предательство.

  Отец молчание наших старшин заметил, конечно, но претензий им не высказал, а продолжил двигать свою тему:

  - Раз так, атаманы-молодцы, то войну с Петром не останавливаем и от слов своих не отрекаемся. И сразу вам скажу, браты, что драка будет жестокая и много кровушки казацкой на землю прольется, но я уверен, что победа все же будет за казаками, ибо с нами Правда и среди нас нет предателей. У нас найдется, чем ворогов встретить, и мы их встретим. Здесь и сейчас, не место для того, чтобы наши военные планы до всех присутствующих доводить, поэтому, командиров армий и отдельных корпусов прошу завтра с утра явиться в войсковую избу на военный совет.

  Сказав это, Кондрат повел речь о делах в Войске и об отличившихся в этом году людях, которых набралось около пятидесяти. Пошла раздача ништяков в денежном эквиваленте и большинство вопросов по награждению храбрецов и умельцев было решено положительно.

  Затем войсковой атаман уступил свое место Илье Зерщикову, который отчитался о том, что на Богатом Ключе поставлен пороховой завод, который уже начал выдавать продукцию, благо сырье имеется в достатке. Кроме того, Илья Григорьевич похвастался тем, что вскоре будет налажено производство ружей: оборудование имеется, и все остальное в наличии: металл, уголь и мастера, так что к весне первая партия отличнейших драгунских карабинов отправится в войска.

  Только Зерщиков с круга вышел, как ему на смену появился Игнат Некрасов, войсковой Судья Чести. И он был немногословен. За пренебрежение казачьими законами на территории Войска казнено сорок семь человек и отловлено около шести сотен гультяев, которые отлынивали от службы в войске и от работ на благо общества. Все кто желает знать подробности этих дел или имеет к нему претензии, могут навестить его вотчину, здание суда, старую войсковую избу. Претензий к Некрасову предъявлено не было, полномочия его продлили, и он закончил свой доклад словами, что полностью поддерживает действия войскового атамана.

  Некрасов ушел и за ним появился дядька Аким Булавин, войсковой казначей. Аким, как человек обстоятельный, давал весь расклад по финансам неспешно, с чувством, с толком, с расстановкой, и говорил он минут двадцать. Большинству атаманов его доклад был не особо интересен, а вот донские старшины, те сразу ушки навострили, так же как и я. И надо сказать, я услышал для себя немало интересного. В Черкасск, то есть в распоряжение Акима, стекались огромные средства. Во-первых, это добыча всех войсковых соединений, продвигавшихся по России. Во вторых, небольшой налог на войну, введенный в этом году для всех казаков. В третьих, торговый налог и денежные средства с общественных промыслов: в основном соляных и рыбных. И за год через его руки прошло порядка пяти миллионов рублей, по нынешним временам огромнейшие деньги. Правда, в казне эти средства не задерживались, было необходимо кормить и снабжать армии, платить жалованье казакам и бурлакам, обеспечивать беженцев, и часть рубликов тратить на содержание войсковых ведомств. В итоге, чистый остаток на конец года в казне невелик, всего-то сорок семь тысяч рублей.