В новом мире грязь всё та же - Н.А Авось
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я рассчитывал на то, что слова о слабости затронут его гордость и склонят к тому, чтобы согласиться с моим планом. Объяснять дикарю азы военной стратегии было бы бессмысленно, так что нужно просто убедить его в том, что некий мистический план точно сработает. Я бы продемонстрировал ему свою силу, но боюсь кого-нибудь задеть, да и энергию тратить на показуху не хочется.
— Хорошо, мы можем поступить так, как ты предлагаешь. Однако, если ты не сможешь справиться со своей задачей, то в тот же момент станешь нашим врагом.
— Это я понимаю. По рукам.
Я протянул ему руку, но потом убрал, видя его недоумение. Совсем забыл, что у них совершенно другие традиции. Выйдя из шатра, начал размышлять над тем, как теперь всё это лучше провернуть. Если уж пообещал, то нужно обойтись минимальным, по возможности, числом жертв.
У себя я сидел и рассматривал найденную недавно вещицу, так и не поняв её назначения. После проверил остроту трофейного клинка. Всё это время в голове моей проносились уже сами собой разнообразные сценарии предстоящей битвы. В одних всё проходило легко и гладко, в других — кто-то не успевал покинуть зону поражения или столкновение начиналось слишком близко к поселению. Были также опасения по поводу того, что наше предупреждение может не дойти до цели, быть неверно истолкованным или проигнорированным.
Как выбрать план действий из десятков возможных, сохранив достоинства каждого и нивелировав их же недостатки? Как из разрозненных тактических ходов и удачных идей составить полноценную гибкую стратегию? В обычных обстоятельствах нужно обладать серьёзным полководческим опытом, а до этого долго обучаться искусству ведения войны. В моём же случае можно почерпнуть знаний из Истока, хотя бы несколько необходимых зацепок. Усевшись поудобнее, я использую горящую во мне искру, концентрируясь на своём плане и готовясь выхватывать из потока образов стоящие мысли. Это очень странное ощущение… Как будто разум твой на какое-то время выходит за границы тела, охватывая собой внушительное пространство вокруг. И в рамках этого пространства ты всё видишь, чувствуешь и знаешь. Словно мир — это часть тебя, как какая-нибудь рука или палец. Пока я собираю воедино то, что Исток показывает мне, ощущаю что-то неопределённое, чего раньше не замечал. Не могу в точности описать это чувство, но это было чем-то средним между чужим голосом, разобрать которого я не мог, взглядом в затылок и навязчивым присутствием прямо передо мной.
Когда я вышел подышать воздухом и поискать чего-нибудь для перекуса, то уже был готов, казалось, к любому развитию событий.
***
День, отданный нашему вождю на размышления, прошёл, а вместе с концом срока пришли посланники от не самых желанных соседей. Получив согласие нашего лидера, они передали новое указание: всем, кто способен биться, нужно собраться и отправиться в их лагерь, после чего все они, отдохнув, завершив финальные приготовления и обсудив план, отправятся в путь.
Честно говоря, я ожидал, что мне каким-либо образом припомнят то, что я избавился от нескольких их товарищей, но никакой реакции на результаты той стычки не последовало. То ли они в целом не очень-то друг о друге заботились, то ли меня сочли каким-то особо важным связным или вроде того.
Наши люди в лагере временных союзников несколько терялись. Они не привыкли видеть такого количества разнообразных излишеств. Краем уха я пару раз слышал, что некоторые были бы не против перейти в это племя, дабы жить также. И всё это при том условии, что уровень жизни здесь был всё ещё ниже, чем в самой забытой деревеньке в империи. И всё же, человек — удивительное существо: он способен довольствоваться малым, но всегда желает больше. Притом, это самое «больше» находится, в сущности, у них под боком, достаточно лишь достичь границ империи и поселиться в первом же попавшемся лесу. Но нет, о чём-то подобном дикари даже не думают. Либо просто не знают, что так можно…
Вожди отправились обсуждать план действий, остальные держались по возможности вместе, недалеко от места переговоров.Исходя из того, насколько быстро обсуждение завершилось, я сделал вывод, что у их главного давно всё было готово, не хватало только кого-нибудь в роли живого щита. Я отошёл переговорить с Аврелием.
— Что говорят? — Спросил я.
— Поселение, которое мы собираемся ограбить, находится в половине дня пути отсюда, на востоке. Выступаем сразу, как все будут готовы. Наши воины пойдут впереди, сразу за нами — они. Нападём внезапно, враг не успеет и понять, что случилось. — Пересказал он свою беседу с лидером союзников.
— Как я и думал… Нужно сейчас же послать самого быстрого и скрытного из наших туда, а самим потянуть время, чтобы гонец мог спокойно нас обогнать.
— А что дальше?
— Нужно не давать нашим новым «друзьям» сильно отстать от наших воинов. Когда начнётся драка, мы должны незаметно пятиться вглубь союзных сил, пока не сможем выйти из боя. Дальше я всё сделаю сам, как и договаривались.
Долго не думая, вождь последовал моим советам и отдал соответствующие распоряжения. Разумеется, всё делалось в строжайшей секретности, дабы исключить возможные утечки нашего плана. Так я предложил свою формулировку приказов, в которой содержалось бы как можно меньше общих сведений. Грубо говоря, каждый наш воин вскоре узнал, что ему нужно сделать, но понятия не имел, зачем. Если кто-то из них и проболтается, то та информация, которую получат временные союзники, будет больше походить на исключительно тактические предписания, призванные сохранить как можно больше наших людей в живых.
Нас было раза в три меньше, так что я даже не уверен, что наше племя вообще было необходимо для этой схватки. Тем не менее, все мы шагали согласно порядку, установленному их лидером. Когда наша варварская толпа уже приближалась к точке назначения, мне шепнули на ухо, что гонец доставил послание, и скоро войско тех, на кого мы должны напасть, будет здесь.
Две толпы агрессивно настроенных по отношению друг к другу людей были разделены клочком «нейтральной» земли метров в сто. Человек, что вёл нас в бой, не ожидал такого увидеть, однако думать над тем, как противник узнал о нашем приближении, было поздно. Тогда он выкрикнул нечто воинственное, а слова его утонули во вторящих ему опьянённых жаждой крови визгах со всех сторон.
Не сговариваясь и не предупреждая, два войска ринулись навстречу друг другу почти
