Мир полон разведенных женщин - Джеки Коллинз

– Привет тебе, – сказал он, – рад тебя снова видеть. Иди-ка сюда и прими витаминных таблеток.

Не было уже у него прежней очаровательной робости. Калифорния и вся эта поездка – поездка успеха – затребовали себе еще одну жертву.

– Я едва узнаю тебя, – призналась Клео, сидя с ним за завтраком, который состоял из черносливов, йогурта, тертых пшеничных зерен и чая из роз, – ты похудел, наверное, фунтов на двадцать.

– Тело мое теперь в норме, как и моя голова, – проговорил Ричард, – я сбросил тридцать фунтов ненужного веса и сорок два года всякой ерунды выбросил из головы. Я другой человек теперь. Впервые за всю жизнь осознающий свои истинные нужды.

Клео прихлебывала розовый чай: он был вовсе неплох на вкус.

– Ты все еще встречаешься с Джинни Сэндлер? – поинтересовалась она.

Ричард нахмурился.

– Джинни не была женщиной, которая знала, что ей нужно в жизни. Секс для нее был все. Она никогда не думала о том, что такое ее ум, только о своих гениталиях.

– Но ты ведь пишешь о сексе…

– Больше не пишу. Новая моя книга называется «Путешествие внутри мозга». Скажи мне, Клео, ты принимала когда-нибудь наркотики?

Двумя часами позже Клео вывалилась из его дома, нагруженная его нравоучениями. Скучен. Но интервью вышло замечательным, и она хотела поскорее сесть писать его. Какую прекрасную штуковину она могла выкинуть с ним – очень иронический материал.

Ей хотелось, чтобы Буч не был следующим на очереди, поскольку мозг ее уже зажегся идеями. Но интервью она записала на пленку, и все это могло потом лечь в материал. Рассел был прав. Он прекрасно понимал ее. Он понимал, что если она чем-то заведется, ее уже не остановить. Она чувствовала себя в возбуждении, пока ехала в сторону пляжа. Наконец-то жизнь ее встает на место. Дэни-эль. Работа. Ребенок. Она снова чувствовала, что живет, что она больше не отупленный пляжный скиталец.

Буч смотрел на нее прищуренными голубыми глазами, и на лице у него было выражение обиженного ребенка.

– Ты подвела меня, – сетовал он, – смылась, даже не сказав короткого «прощай».

Странно, когда они жили вместе, она никогда не замечала в голосе его сетований. А вот теперь они были, были слышны ясно и четко.

– Я много сделал для тебя, – продолжал Буч, – я очень хорошо о тебе заботился. Забрал тебя от того кретина, за кем ты была замужем. Дал тебе дом и массу роскошной любви. Боже, Клео, взгляни в зеркало. Ты никогда не выглядела лучше. И ты можешь МЕНЯ за это поблагодарить – я дал тебе расслабиться – превратил тебя в подлинно красивую женщину.

Клео вздохнула.

– Буч, – прервала она его, – давай не будем забывать, что ты ХОТЕЛ, чтобы я жила с тобой. Я не была нищенкой, которую ты решил пожалеть благотворительности ради. Ты приехал в Рим и попросил меня перебраться к тебе. Никаких обещаний ни с той, ни с другой стороны. Уйма смеха. Помнишь?

– А черт, Клео. Что бы тебе вернуться? У нас же прекрасно получалось вместе. Винни будет работать, и некому будет тебе досаждать. Что ты скажешь на это? Может, еще раз попытаться?

Клео покачала головой.

– Дело было не в Винни. Она все это просто ускорила – я сама уже созрела для того, чтобы уехать. Давай говорить начистоту, Буч: мы дали друг другу все, что могли дать, и я сожалею, но для меня этого было недостаточно.

Буч скорчил физиономию.

– Впервые в моей жизни женщина бросает меня. Клео слегка дотронулась до его руки.

– Всегда что-то случается впервые. Ты ЗНАЕШЬ, что у нас никогда ничего не получилось бы вместе постоянно. Разве мы не можем быть просто хорошими друзьями?

На его лице появилась ухмылка.

– А время от времени и любовниками? Она ухмыльнулась в ответ.

– Не думаю. Я скорее думаю об отношениях брата и сестры. Разве не было бы чудесно, если б у тебя была одна женщина, которую ты не считал бы своим долгом трахнуть?

– Эй, это может и не такая уж плохая мысль.

– Расскажи мне о всех своих проблемах.

– Ладно, можно начинать? Клео показала на свой диктофон.

– Знаешь что, дай мне сначала интервью, а потом час поговорим о твоих проблемах. Договорились?

– Ты всегда была классной бабой. Вот что должен сказать тебе: когда ты бросаешь мужика, делаешь ты это с классом.

Буч любил говорить о себе. Без сомнения, это было его любимым занятием. На интервью он поднаторел, но с Клео он был более естественным и спокойным. Шесть месяцев прожив с ним, она знала почти все о его взглядах – начиная от Папы римского и кончая Картером. Ей же нужно было от него несколько высказываний провокационного толка.

Где-то в середине интервью он полез к ней так, как делал это и в прежние времена.

– Давай трахнемся, – предложил он, – в память о прошлом.

– Давай не будем. Я работаю.

– А я отменяю интервью.

– Отмени лучше свою эрекцию. Мы ведь теперь просто добрые друзья. Помнишь об этом?

– Если нет, ты, я знаю, мне напомнишь. Эй, что там насчет сплетен о тебе с Дэниэлем?

Она выключила диктофон.

– Где ты это услышал? Буч засмеялся.

– В этом городе не держат секретов. Я слышал, ты перебралась к нему.

– И что?

– Не тушуйся со мной, мадам. Я просто и подумать не мог, что он твоего типа… я хочу сказать…

– Ты хочешь сказать, что после такого здорового похотливого жеребца, как ты, какого черта я засмотрелась на мужика вроде Дэниэля Онела?

– Ну, что-то вроде этого.

Она улыбнулась. Особой улыбкой.

– Вот это – секрет, который ты не узнаешь.

– Да, – Буч скорчил гримасу. – Итак, он хороший актер – но не на этом же идеальные отношения строятся. У тебя и у меня – у нас было что-то другое. Что-то очень томное и устойчивое. Я…

Винни помешала им. Она появилась на терраске и разместилась как раз между ними. На ней были обрезанные джинсы, которые обтягивали ее тело, словно вторая кожа, и коротенькая маечка, едва скрывавшая ее подростковые груди.

– Ты собираешься делать со мной интервью или нет? – потребовала она. – У меня свиданка. Я даю тебе пятнадцать минут, а потом мне надо бежать.

– Она уже звезда, – гордо проговорил Буч. Хлопнул ее по попке. – Следи на тем, как ты разговариваешь с этой леди.

Винни одарила его испепеляющим взглядом.

– Он рассказал тебе о новой девице, которая здесь сейчас живет? Ну, и размер! Самые здоровые сиськи, которые я когда-либо видела, а ей только девятнадцать. Ты после нее кажешься старушенцией.

– Заткнись, – прервал Буч. – Тебя надо выпороть. Винни посмотрела на него вызывающе.

– Ну-ка попробуй, папенька. Буч поднялся.

– Сама с ней занимайся, – сказал он Клео. – Попытайся из нее что-нибудь умное выпытать. Она не так разумна, как делает вид. Она всего-навсего славненькая… непонятая девчушка.