Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

победу переросла в уверенность. Кроме того, Большой Волк заметил, что имевшийся легкий ветерок поддувает снизу вверх, а это было на руку краснокожим.

Те, принимая во внимание приказ вождей и свое численное превосходство, вооружились не ружьями, а только ножами. Необходимо было захватить белых врасплох и зажать так, чтобы они не смогли сопротивляться.

Теперь дальнейший путь — расстояние, превышавшее три английские мили, — они преодолевали пешим маршем. Поначалу индейцы бодро шагали вперед, но, пройдя две мили, стали вести себя осторожнее.

Лишь теперь вождю пришла в голову мысль, что белые из предосторожности могли перенести свой лагерь на другое место, отчего им овладело почти лихорадочное волнение. А его воины тихо и неудержимо шли все дальше и дальше, осторожно пробираясь, подобно змеям. Только подумать, шестьсот ног! И все же не слышно ни малейшего шума, ни один камушек не сдвинулся с места, не сломалась ни одна ветвь! Тем временем Большой Волк остановился. Он заметил горящие костры часовых. Как раз в это время Олд Файерхэнд менял посты. Вождь еще днем видел, что один часовой был выставлен выше, другой — ниже лагеря, в долине. Во всяком случае, часовые до сих пор еще стояли и были первыми, кого необходимо обезвредить.

Он тихо приказал остановиться и дал знак следовать за ним только двоим. Индейцы легли на землю и дальше пробирались ползком. Вскоре они оказались у верхнего поста. Часовой посмотрел вслед Олд Файерхэнду, только что оставившему его, и повернулся к краснокожим спиной. Внезапно две руки сдавили ему горло, а четыре другие вцепились в руки и ноги. Часовой не мог дышать, он потерял сознание, а когда снова пришел в себя, был уже связан и во рту торчал кляп, не позволявший ему и пикнуть. Рядом с ним сидел индеец, приставивший лезвие ножа к его груди. Пленник это просто чувствовал, ибо лунный свет не проникал вниз, на дно каньона.

Между тем огонь загасили, а вождь снова потребовал к себе двух воинов. Теперь речь шла о другом часовом, стоявшем внизу. Важно было миновать лагерь. Поскольку он лежал по эту сторону от воды, решено было двигаться по другой. Трое перешли поток вброд и прокрались дальше по другой стороне, что не было очень опасной затеей. Предполагалось, что оба поста находятся на одинаковом удалении от лагеря, и можно было легко посчитать, какое расстояние нужно пройти. Мерцающая поверхность воды и ее всплески могли выдать индейцев. Поэтому краснокожие проползли немного дальше, потом снова перешли вброд, снова легли и двинулись вверх на четвереньках, осторожно отталкиваясь от земли руками и ногами. Прошло совсем немного времени, и они увидели часового — он стоял в шести шагах от них, отвернув лицо в сторону. Еще один миг, прыжок, тихое приглушенное топанье ног — и все стихло. Оба краснокожих остались возле поверженного часового, а Большой Волк один переправился обратно, чтобы теперь нанести самый главный удар.

Лошади стояли двумя группами между лагерем и обоими постами. Вплоть до настоящего момента животные вели себя совершенно спокойно, но не было никакой уверенности, что так будет продолжаться и дальше. Если индейцы подойдут совсем близко, то, несмотря на запах шалфея, лошади могут почуять неладное. Поэтому Большой Волк посчитал целесообразным также перевести своих людей через поток. Это было проделано мастерски — совершенно бесшумно. Оказавшись на другом берегу, все легли на землю, преодолели ползком расстояние в сто шагов и остановились напротив лагеря. Основная трудность заключалась теперь в следующем — огромное количество людей вынуждено было двигаться в узком пространстве, да еще и совершенно неслышно. Когда индейцы наконец легли рядом друг с другом, прямо напротив спящих людей и лошадей, последние все же забеспокоились. Действовать предстояло быстро, но о тихом пересечении водного пространства не могло быть и речи.

— Вперед! — прозвучал приглушенный, но все же услышанный всеми краснокожими голос Большого Волка.

Юта быстро перемахнули через речушку. Ни один белый так и не проснулся — над ними властвовал глубокий сон. Последующие сцены просто невозможно описать. Бледнолицые лежали так тесно, что три сотни индейцев не имели свободного места для передвижения. Пятеро или шестеро юта, а может, и больше, набросились на одного белого, схватили его и швырнули заспанного противника стоящим сзади, чтобы тут же взяться за второго, потом за третьего и так далее. Все произошло так быстро, что спящие оказались во власти индейцев, прежде чем смогли окончательно проснуться.

В противоположность обычаю индейцев сопровождать каждое нападение боевым кличем, эти юта орудовали почти бесшумно, и лишь потом, когда белые подали голос, испустили резкий крик, застывший где-то в ночной дали и размноженный стенами каньона. При этом поднялась такая суматоха, что невозможно было различить ни тел, ни рук, ни ног. Только три группы были едва различимы во тьме — три группы, которые двигались рядом вплотную к скальной стене. Их центрами были Олд Файерхэнд, Олд Шеттерхэнд и Виннету, вследствие своего большого опыта и присутствия духа не захваченные врасплох, как другие. Они вскочили и сразу встали так, что за их спинами оказалась скала. Теперь они оборонялись ножами и револьверами против превосходящего противника, который не имел права воспользоваться своими клинками, поскольку белых нужно было взять в плен живыми. Но, несмотря на свое умение, ловкость и силу, они были побеждены. Краснокожие так тесно зажали их в кольцо, что обороняющиеся, в конце концов, просто не могли пошевелить даже руками. Они были схвачены и связаны, как и их спутники. Выворачивающий душу вой краснокожих засвидетельствовал скорую победу.

Большой Волк приказал разжечь огонь. Когда пламя осветило поле битвы, оказалось, что от пуль и ножей последних трех бойцов полегло или было ранено более двадцати краснокожих.

— За это псов ждут ужасные муки! — разгневался вождь. — Мы нарежем их кожу полосками! Они все должны умереть страшной смертью, и ни один из них не увидит завтрашних вечерних звезд! Подберите мертвых и оружие бледнолицых. Нам надо возвращаться.

— Кто должен коснуться Волшебного ружья белого охотника? — спросил один из воинов. — Оно стреляет, когда хочет, и убивает любого, кто его берет в руки, и еще многих других, кто окажется рядом.

— Мы оставим его здесь и сложим над ним кучу камней, чтобы оно не попало в руки ни одному краснокожему воину. Где оно?

Юта долго разыскивали штуцер, но нигде его не нашли — оружие исчезло. Когда Большой Волк спросил о нем Олд Шеттерхэнда, тот не ответил. Как только он проснулся в суматохе борьбы и вскочил на ноги, штуцер тотчас вырвали у него из рук