Надежда Габриэля Ролена (СИ) - Чернышева Юлиана

Коридоров было много, похожих как близнецы, соединяющихся под немыслимыми углами и запутывающих окончательно. Но Аск откуда-то знал куда идти, а я цеплялась за его ладонь, считая шаги.

На сто сорок седьмом коридор вновь вильнул, и я увидела Фриду, расположившуюся на краю длинной скамьи, оперевшуюся руками в её край и готовую в любую секунду вскочить на ноги. Собственно, именно это она и сделала, едва заметив нас.

— Что там?

— В операционной, — кивок в сторону двери с табличкой, запрещающей вход посторонним, получился резким, как только у неё шея выдержала. — Теперь только ждать.

Сама Фрида выглядела не лучше меня в версии до душа — ноги покрывали густые алые мазки, а некогда белая рубашка годилась разве что в утиль, хоть и оказалась сейчас застёгнута нормально. А потом мне стало не до разглядывания окружающей обстановки, потому что силы покинули тело окончательно, и оно начало оседать на пол, под аккомпанемент шума в ушах.

— Дэми?! — голос определённо был Фриды, но поймал меня, наверняка Аскур, уложив на оказавшуюся неожиданно твёрдой скамейку. — Что с ней?

— А я знаю? Испугалась, наверное, — ответ Нарцисса прозвучал ещё глуше, как из бочки.

— Испу… Ч-чёрт! Чёрт, Ас, ты сдурел?! У неё откат!

Теперь совсем далеко, хотя из интонации было заметно, что она почти кричала. Я попыталась открыть глаза, надеясь, что так голова станет кружиться хотя бы немного меньше, но вдруг осознала, что они и уже открыты. Тогда почему я ничего не вижу?

— Сила есть?

— Немного, не успел восстановиться.

— Я тоже, но на стабилизацию должно хватить. Давай!

После этого «давай» прошла целая вечность, прежде чем я начала понемногу приходить в себя. Сначала медленно, будто неуверенно, ушла тошнота, затем стих шум, возвращая нормальный слух, последней рассеялась темнота, позволяя увидеть лица склонившихся ко мне Аскура и Фриды. Оба выглядели по-настоящему обеспокоенными и выдохнули немного лишь когда я сделала попытку сесть.

— Лежи-лежи, не вскакивай, — надавив на плечи, Фиалка заставила вернуться обратно в горизонтальное положение. — Ты как?

— Жива… — договорить «что удивительно» сил не хватило, пришлось сначала откашляться, едва ли не выворачиваясь наизнанку. — Что со мной?..

Мозг уже успел проанализировать полученную в полусознании информацию, так что за Лисёнка я переживала теперь меньше. Это же больница, чёрт возьми, врачи должны ему помочь. Зато причуды собственного организма давали ещё какой повод к беспокойству.

Бледная и усталая, Фрида уселась на скамейку рядом с моей головой, глядя сверху вниз:

— Проклятие. Одну часть разнесло буквально в клочья, и туда пошёл отток энергии. Если бы я не успела заблокировать…

То я, вероятно, переместилась бы из уютных стен больницы в гораздо менее уютные стены морга.

— Так, стоп, — прежде чем я успела поблагодарить за, в общем-то, спасённую жизнь, резко оборвал Аскур. — Что за проклятие?

Фрида бросила на меня извиняющий взгляд, но я в ответ лишь качнула головой — что уж теперь. Сейчас я даже не могла припомнить, по какой причине не рассказала об этом Аскуру сама. Вайса, понятное дело, не хотела беспокоить, а вот Нарцисс сегодня в очередной раз доказал, что выбить его из колеи не так просто.

— Расскажи, — попросила я, понимая, что из меня рассказчик получится аховый. — Всё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Много времени на обрисовку ситуации не понадобилось. Тем более частично она оперировала какими-то магическими понятиями, которые совершенно ни о чём не говорили мне, зато были понятны собеседнику. А вот в предположении, как именно проклятие повлияло на меня, Аск засомневался.

— Как оно вообще может влиять на эмоции? — я как раз успела прийти в себя настолько, чтобы принять-таки сидячее положение, так что парень уселся на освободившееся место. — Ладно ещё заклинание и то недолго, но проклятие?

Фрида, напротив, поднялась и принялась прохаживаться из стороны в сторону, как преподаватель на лекции:

— А почему нет? Разозлился какой-нибудь родственничек и высказал в пылу гнева что-то вроде «не видать тебе ни любви, ни жалости» и вуа-ля, получите-распишитесь, — она умудрялась ещё и жестикулировать активно, не особо смущаясь своим полуодетым видом. Хотя, действительно, кого тут смущаться? Меня, девушку, или парня, из чьей постели её, похоже, выдернули? — Но я всё равно не могу понять, почему оно не разрушилось полностью.

Насколько я поняла, наблюдая за Аскуром, во всех этих магических штучках он был просвещён не сильно. Так, знал азы, но в дебри и подробности не лез. Так что вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, а Фрида предпочла заменить его другим:

— Так что произошло? С…

— Очень интересный вопрос, — знакомый голос, правда с незнакомыми раздражёнными интонациями перебил её на полуслове, заставив всех нас повернуть головы вправо.

Нет, это оказалась не коллективная слуховая галлюцинация — из соседнего коридора вышло его демоническое величество Габриэль Ролен, судя по лицу пребывающее в состоянии умеренного раздражения. Правда это не объясняло самого факта его нахождения здесь.

— Привет, шеф.

Фрида ожидаемо сориентировалась первой и взмахнула пару раз в воздухе пальцами, в качестве приветствия, но ответа не дождалась — Гейб обводил всех троих тяжёлым медленным взглядом. И, надо сказать, посмотреть было на что… Более-менее нормально выглядел разве что Аск, правда до сих пор щеголявший обнажённой грудью в расстёгнутой толстовке. Но он, хотя бы, был обут в кеды. На Фриде были босоножки на танкетке, безусловно «прекрасно» сочетающиеся с испачканной кровью рубашкой, а про мои розовые комнатные тапочки, как дополнение к наряду с чужого плеча и всколоченным, до конца не высохшим волосам, и говорить не стоило.

— Итак, ещё раз, — приблизившись, вкрадчиво проговорил он. — Что. Здесь. Происходит?

Показательно игнорируя начальство, которое сейчас не имело никакого права командовать, я повернулась к Аскуру, дождалась его кивка, и только затем начала говорить.

На протяжении всего рассказа, я, как умела, анализировала, что действительно могло произойти. Вот Лисёнок сидит со мной на диване, смотрит фильм и совершенно никуда не собирается. Вот он прислушивается или принюхивается к чему-то за открытым окном и решает, что срочно нужно прогуляться. А затем, по прошествии пары часов я обнаруживаю его на полу его же квартиры, в луже крови. Как? Почему? Фрида говорила о пулях, так где мальчишка мог напороться на них? Кто-то решил пристрелить лису, приняв её за дикого зверя, разносящего заразу? Или всё не так просто и это козни тех же, от чьих рук он пострадал в прошлый раз, напоровшись на проволоку?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Едва закончила я, начал Аск, коротко описавший ту часть, которую я пребывала практически в несознанке. Причём из его слов выходило, что я просто была напугана, а не корчилась в припадках разрушающегося проклятия. Умничка мой.