Довод Королей - Вера Камша

После того, как маршал Мальвани расколотил младшего Фарбье, будущий граф Стэнье, тогда бывший еще бароном Рогге, под благовидным предлогом «временно» покинул лагерь Агнесы и, разумеется, к сражению опоздал. После казни настоящих Стэнье на умника свалилось немалое наследство. Какое-то время новоиспеченный граф хранил верность Тагэре, но, почуяв нюхом возвращение Лумэнов, скоропалительно женился на вдове Орельена Тартю. Дени ненавидел эту семейку, но он был воином, и он должен был их выручить, что он и делал.

Конница Фло схватилась с воинами в синем, которые, надо отдать им справедливость, выдержали удар. Дени мимоходом отмечал сигны. Тигр Мальвани, орлиная лапа Гартажей, яблоня Трюэлей... Проклятый, ну зачем он на пятом десятке так хорошо видит! Он, капитан Гретье, поднял копье на молодняк, на детей друзей – и ради кого?! Рауля? Да! Разумеется... Его сигнор оскорблен зарвавшимся королем, но убивать-то приходится не «пуделей», а «волчат»!

Ветеран умело наседал на отступающих, но отнюдь не бегущих врагов, в конце концов, он присягал! Он исполнит свой долг, и будь оно все проклято! Это не его грех, не его вина, он лишь солдат. И в любом случае этим мальчишкам не остановить великого Рауля, они обречены... Впереди вскинулся на дыбы и отчаянно закричал раненый конь, но всадник сумел вовремя соскочить и теперь отбивался от людей Стэнье-Рогге. Гретье был воин до мозга костей, он мог сражаться, не думая, тело само делало то, что нужно. Ветеран развернул коня к упавшему рыцарю, истреблявшему пехотинцев в красном. Это наверняка один из вожаков. Его в любом случае нужно вывести из игры. Ага. Эта же мысль пришла в голову и Жилю Руво, вдвоем они прикончат спешенного рыцаря, хотя тот и дерется, как зверь. Дени уверенно пробивался вперед, перед ним и «синим» оставались лишь пятеро, четверо, трое... Со спины коня Гретье видел залитую чужой кровью тунику, белые перья на шлеме.

Воин хоть и оказался в критическом положении, держался молодцом, делая именно то, что нужно. Вот он с силой отразил щитом удар противника, так что у того онемела рука, и, ударив мечом, развернулся ко второму, якобы повторяя тот же прием, но в последний миг сделал пол-оборота вправо, клинок «оленя» рассек пустой воздух, а его хозяин, не удержав равновесия, грохнулся под ноги... Сандера Тагэре! Дени Гретье узнал своего ученика, слишком хорошо усвоившего его уроки. Он не видел Сандера шесть лет, тот подрос, возмужал, но это был он и никто другой!

Если он погибнет, будет ранен, попадет в плен, бой закончится, так как именно брат короля привел сюда этот обреченный отряд. Александр молодец, но вряд ли ученик устоит перед своим учителем, он попробует отбить атаку всадников тем простым и почти безотказным способом, которым его обучил капитан Гретье, но сейчас это обернется поражением. Дени Гретье обязан убить военачальника Тагэре, ведь он присягал Раулю...

2885 год от В.И.

21-й день месяца Агнца.

Меловой проход

Александр Эстре сжал зубы, готовясь подсечь мечом ноги первой из вражеских лошадей, одновременно уворачиваясь от копья, но внезапно нападавший поднял коня на дыбы и заставил сделать шаг назад, да так неловко, что налетел на второго, от неожиданности выпустившего из рук секиру и схватившегося обеими руками за поводья. Этой заминки хватило, чтобы между Сандером и лумэновцами оказались Сезар и братцы Трюэли, один из которых держал в поводу лошадь. Дивясь спасшему его чуду, Александр под прикрытием четырех мечей взобрался в седло и сразу же дал знак отступать; здесь свое дело они сделали, но это было лишь начало.

Нужно было отойти на заранее обозначенный рубеж, где в дело вступят лучники, превратиться из нападающих в обороняющихся, отразить удар отменной конницы, проследить за левым и правым проходами, о которых не может не вспомнить Король Королей, вынудить его на лобовую атаку и держаться до вечера. А потом еще раз до вечера и еще, но об этом после, а сейчас нужно выкинуть из головы все, кроме того, что творится сейчас и произойдет в ближайшую десятинку. В этом мире нет ничего, кроме этой ложбины между грязно-белыми холмами. Надо поверить, что сзади огненная стена, сквозь которую не пройти, и поэтому нужно стоять здесь, даже если это невозможно. И они стояли! Александр действовал, словно во сне. Перед ним под палящим, слишком жестоким для этого времени года и для этих краев солнцем двигались свои и чужие войска, он пытался угадать и угадывал, что будет дальше, отдавал приказы, носился между тремя пыльными дорогами, на которых кипела сеча, дрался сам.

Через несколько ор серый жеребец, сменивший погибшего иноходца, стал спотыкаться от усталости, и юноша пересел на вороного Никола. Лошади имели право на усталость, он – нет. Он должен был появляться везде: и у похожего на оскаленный собачий череп холма, где распоряжался неторопливый и основательный Шада, и в узком проходе, защищаемом Сезаром, и в центре, где было тяжелее всего и где бились остальные «волчата», доказавшие на деле, что они достойны данного им в Мунте прозвища.

Луи, тот даже в бою не мог не шутить, и, когда лязг и грохот битвы немного стихал, можно было услышать, как внук Обена Трюэля поминает жабий хвост, передает через своих противников привет «Святому духу», сожалеет о том, что Паук по скупости вместо десятка львов нанял полчище зайцев, спрашивает у напирающих лумэновцев, какая, по их мнению, может быть ора и почему Дыня не пользуется услугами брадо-брея. Рядом с братом, прикрывая его, дрался Ювер, как всегда тихий и спокойный, он всякий раз делал именно то, что нужно. Сандер заметил, как младший Трюэль спас от, казалось бы, неизбежной смерти Этьена, ловко метнув в оказавшегося у того за спиной «оленя» свою секиру. На какой-то миг Ювер остался безоружным, затем подхватил меч убитого врага.

Этьен Ландей даже не понял, что был на волосок от смерти. Перед боем он умудрился повязать себе на рукав расшитый шелками бледно-зеленый шарф некоей оргондской дамы, вскоре превратившийся в грязную тряпку, к тому же изрядно мешавшую. Бившийся рядом Никола, воспользовавшись мгновенной передышкой, без всякой жалости поймал залог любви и рубанул по нему мечом, избавив приятеля от помехи. Одуэн Гартаж, потерявший копье, непонятным образом разжился чем-то напоминающим оглоблю, с которой обращался весьма умело, оглушая и людей и лошадей, а стоящие за ним кузены Кресси довершали дело мечами. Поль Матей пропустил удар какого-то рыцаря, но тот пришелся по гребню шлема и, судя по всему, не причинил Матею особого вреда. Поль не стал отвечать ударом на удар, а бросился вперед и обхватил врага руками, явно желая выбросить того от седла, и выбросил бы, но подвела лопнувшая подпруга. Оба рыцаря грохнулись на дорогу, к ним кинулись несколько лумэновцев и кто-то из Кресси, но чем все закончилось, Сандер не видел, так как на него навалилось сразу несколько «медвежат» Ле Манси. Справившись с ними, Александр бросился к Шаде, затем к Сезару, где начиналась нешуточная заваруха с участием отборной тысячи из Фло.