Первый шаг - Мария Быкова

— Доклад, — с показным равнодушием ответила я. — Про мгымбров. Все двадцать четыре… нет, теперь уже двадцать пять видов, с полным бестиологическим анализом. А тебе?

— У-у… — Вампир помотал растрепанной головой. Вид у него был откровенно злой. — Тоже доклад. Внимание, тема «Декоративная помада как материально-эстетический компонент женской психологии». Психологическая компонента, опросы адепток…

— Ничего себе, — сочувственно казала я.

— Это еще не все, — хмыкнул Хельги. — Еще мне нужна рецептура. Алхимические формулы всех этих жидкостей, твердостей и прочих… притираний! И это в сравнительной характеристике, представляешь? Бегаю я по женскому этажу, стучусь во все комнаты и этак вот: «Извини, подруга, рецептик помады не дашь?» Адепты животы надорвут!..

— Спроси у Полин, — посоветовала я. — Она смеяться не станет.

— Не-а… — Вампир дотронулся до розового отпечатка на щеке. — Видишь? Это теперь не смывается. Нужно найти каждую адептку, которая меня… ну…

— Понятно, — с усмешкой кивнула я.

— И у каждой взять свой рецепт!.. Нет, ты это себе представляешь? И это все я стану читать перед адептами, в каждой группе! Хорошо тебе — с мгымбрами!..

— Это как посмотреть, — мрачно сказала я. — Про них писать больше.

— Зато ты женщина! Слушай, может, поменяемся, а?

— Не получится, — помотала я головой. — Рихтер не позволит.

Хельги засопел.

— Ты знаешь, — наконец сказал он, — а идея зверского убийства нравится мне все больше и больше…

— Тоже не выйдет, — хладнокровно возразила я. — Опыта недостанет… хотя нет, какое там, опыта как раз будет навалом. Только немножко не с той стороны.

Вампир пригорюнился.

— Нет, — с надрывом сказал он, — хоть чем-то же этого… этого… хоть чем-то его пронять можно?!

Я красноречиво пожала плечами.

Мэтр Буковец, как и положено истинному педагогу, не обманул ожиданий своих учеников. Нотация, прочитанная им, была решительно достойна лучших слушателей, чем похмельный вампир и нервничающая адептка. Впрочем, даже на нас она произвела должное впечатление: к концу полуторачасовой проповеди я почти прониклась осознанием всей глубины своего морального падения, а Хельги практически проковырял носком сапога аккуратную дырочку в ореховом паркете директорского кабинета. Совесть, топорща острые когти, грозилась процарапать в моей душе точно такую же дырку. Еще бы. Одного взгляда на магистра Буковца — бледного, несчастного, с умным и печальным взглядом, точно у несправедливо наказанного спаниеля — хватило бы, чтобы чуть менее подготовленный морально адепт пал на колени и, взывая к памяти предков, поклялся бы, что нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах не повторит столь глубоко расстроившего любимого наставника поступка.

Но мы с Хельги были стойки. Кроме того, я отлично знала, что подобный вид присущ директору от природы, и, следовательно, все претензии ему стоит предъявлять родителям, а отнюдь не адептам. И вообще, меня гораздо больше занимали две вещи: предстоящий доклад и судьба моего мгымбра.

Я попыталась прояснить второе, как только освободилась: битых полчаса я искала Кренделя по всей школе, но никак не могла найти. По крайней мере, воплей никто не слышал — и то ладно.

Хотя с опытом нашего магистра это ни о чем не говорит.

Поняв, что эта тайна временно окутана мраком, я вернулась в комнату, где застала Полин за генеральной уборкой, призванной ликвидировать все следы вчерашнего гульбища. Алхимичка обрадовалась мне как родной: прикинув масштабы уборки, я мигом поняла все причины этого внезапного яльголюбия. Пришлось помочь — как-никак мой мгымбр внес в итоговый раздрай немалую лепту.

Покончив с домоводческими делами, я вспомнила про наказание. Доклад о двадцати пяти видах мгымбров безмолвно вопиял, а на заднем плане робко маячило домашнее задание, скромно уточнявшее у меня, насколько я нуждаюсь в неприятностях. Неприятностей мне и так хватало. Видят боги, не стоило осложнять отношений с преподавательским составом из-за не сданной вовремя домашней работы.

От души помянув изобретательного магистра, я закинула в сумку пару свитков чистого пергамента и чернильницу с пером, минуты через три библиотечная элементаль гостеприимно распахнула передо мной дубовые двери.

Мгымбров и впрямь оказалось двадцать четыре вида. Мгымбр чешуйчатый обыкновенный, мгымбр чешуелапый, мгымбр тропический летающий, мгымбр черный складчатый (он же мгымбр лыкоморский), мгымбр оранжевый дальноплюйный — вот лишь некоторая часть этой огромной бестиологической рати. Соответственно и работа над докладом вместо ожидаемых полутора часов отняла у меня две с лишним недели: когда я закончила, дождень месяц уже перевалил за середину. Весь доклад занял полсотни пергаментных листов; вспомнив про подобающее оформление работы, я заклинанием склеила все листы в один длиннющий свиток. Теперь, когда я разворачивала его, конец этого вместилища мгымброведческой мысли терялся где-то у меня под ногами, а когда я правила текст, начало его живописно свешивалось с той стороны стола, подчас доставая и до самого пола. Выглядело это все донельзя эпатажно. «Поглазеть на Яльгу» ходили адепты со всех факультетов; народ почтительно толпился вокруг моего стола, на дерзнувших же подойти ближе я рычала, точно голодный мгымбр (белый, полярный). Всем и без слов было ясно: если мне оттопчут свиток, я убью виновного на месте. Ну или возьму в соавторы.

Еще вопрос, что было бы хуже.

За соседним столом корпел Хельги. Вампиру, пожалуй, приходилось хуже, чем мне, — к нему Зирак не питал столь теплых чувств, соответственно ограничивая диапазон выдаваемых алхимических книг. Практики же у него было на порядок больше — чтобы узнать все рецепты помад, нужно было для начала хотя бы просто вспомнить присутствовавших на тогдашней вечеринке адепток. Одно это требовало от Хельги недюжинных усилий. Но по тому, как отпечатки один за другим покидали физиономию вампира, я сделала вывод, что верный педагогический подход способен творить чудеса. Вампир даже добился неплохих успехов в алхимии — за это ему следовало благодарить постоянные тренировки, ибо некоторые разновидности помад приходилось получать экспериментально. Далеко не каждая девица соглашалась выдать свой секрет. Еще бы, ведь доклад станут читать перед всей школой, и, значит, эта стерва Ликки (Кэтти, Викки, Ангелина ван Брудерверст — подставить нужное) тоже научится делать правильную помаду! На такие жертвы адептки не шли даже ради красавчика-вампира: Хельги, просекший, в чем тут фишка, изо всех сил использовал личное обаяние в интересах дела.