Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Мы уходили глубже, тратя все больше и больше сил. Причем энергия была как раз не общая, а исключительно моя. Метр, полтора, два, два с половиной. Чем больше приходилось напрягаться, тем быстрее кончалось терпение.

— Потапыч, я тут новую станцию метро строить не собираюсь.

Я фыркнул от свалившейся на ресницу капельки пота. Тело против моей воли наливалось жаром.

— Уже скоро, — обнадежил банник.

А сам отошел на пару шагов от меня, гад. Наверное, чувствует, что любой камешек сейчас может отлететь чуть подальше и угодить нерадивому существу прямо в лоб. Честно говоря, такие мысли были. К тому же камней стало заметно больше.

— Вот! — крикнул Потапыч, тыча пальцем куда-то в центр образованной ямы.

Мне доставило немалого труда разглядеть предмет, на который указывал банник. Толстенный камень в виде вытянутой трапеции, лежащий сверху. Подобная находка вызвала немалое воодушевление. Я даже немного перестарался, чуть не выворотив его вместе с остальной землей.

Далее работа пошла медленная, кропотливая. Тот самый камень оказался «замком», или замковым камнем, который находился на самом верху арки. Подробной информацией со мной поделился Потапыч. При более удобном случае я бы порасспрашивал банника, откуда у него такие глубокие познания в архитектуре. Однако сейчас у меня были заботы поважнее.

Пот уже застилал все лицо. Изредка мне удавалось вытереть его рукавом, но облегчение длилось недолго. Силы тратятся, тело реагирует. Сейчас бы шоколадку и какую-нибудь газировку. Как я понял, сахар положительным образом влияет на восстановление организма. Большой вопрос, почему в школьной столовой нас старались избавить от «сладкой смерти». Может, как раз, чтобы быстро не восстанавливались?

Минут через пять я обессиленно сел на землю. Нет, энергии еще немного оставалось, но ощущение было, словно кое-кто только что вырыл эту груду земли собственными руками. В конце к тому же пришлось действовать достаточно аккуратно, чтобы не повредить саму арку. А потом еще вытащить все, что было внутри. Зато теперь проход вниз был открыт.

Подобная работа действительно оказалась исключительно для мага земли. И не всякого. Мне довольно сильно повезло, что сил оказалось значительно больше, чем у сверстников.

— Пойдем, скорее, скорее.

Банник уже пару раз коснулся крестика, а потом, не дождавшись нужного эффекта, вернулся обратно. Так хотел поскорее оказаться внутри, что чуть не приплясывал.

— Не суетись. Дай хоть отдышусь.

— На том свете отдышимся, хозяин!

— Будешь меня торопить, у тебя есть все шансы этим заняться.

Сказал, а сам заметил, что когда силы заканчивались, почти истощались, я становился словно другим человеком. Все худшие стороны характера обострялись, хотелось на кого-нибудь сорваться, обвинить во всех бедах. Или просто уйти подальше, чтобы тебя не трогали. Довольной тревожный звоночек. Нужно над собой работать. Ну, или не доводить до подобного.

Я махнул рукой баннику, которому не надо было повторять. Он в одно мгновение спрятался «внутри». Не будь рядом Потапыча, черта лысого я бы сюда пошел. Теперь понял это окончательно. Энциклопедическими знаниями я не обладал, но как-то сразу догадался, что перед нами за сооружение. Курган. А для чего он нужен? Там, как правило, кого-то хоронили.

Перед глазами встали всякие ужастики об оживших мумиях, скелетах и прочей нечисти. И если раньше можно было бы все списать на суеверия, сказать, что подобного в жизни не бывает, то теперь я то знал, что с этой магией возможно что угодно.

Но Потапыч нетерпеливо елозил по полатям (надо же, я еще и примерно ощущал, что происходит «внутри»), а я уже кастанул слабенькое Сияние. Эх, не видела меня Наталья Владимировна. Сейчас бы гордилась своим учеником. Это было самое слабое Сияние из когда-либо мною созданных.

Хотя внутри кургана его хватило с избытком. Едва только я оказался под землей, как банник выскочил и стал метаться вокруг, как мышь, почуявшая кота. Хорошо, значит, пока можно осмотреться.

По своей структуре курган напоминал множество пригнанных друг к другу клетей. Деревянные балки кое-где прогнили, в паре мест земля обрушилась, но нам все же удалось пробраться дальше. Чем громче становился мат Потапыча, тем явственнее я понимал, ничего ценного мой несчастный банник пока не нашел. Действительно странно. Соорудить подобное требовалось немалых сил. Так неужели все помещения оставили пустыми, просто законсервировав?

— Видимо, кто-то тут побывал раньше нас, — усмехнулся я.

— Нет! — вскрикнул банник так громко, словно пытался убедить даже не меня, а себя. И стал бессвязно лепетать, быстро ощупывая стены — Я же говорю, чуйка…. Я такие места за версту… Есть тут нечто.

— И зовут это нечто Потапыч.

Вместе с тем я шел за банником все дальше, направляясь к середине кургана. И теперь понял, о чем тот говорил. Я буквально чувствовал силу. Медленную, словно привязанную к этому месту. Она походила на недвижимые воды озера, в которое входишь аккуратно, чтобы не нарушить его покой. И мне почему-то вдруг стало тревожно. Особенно, когда я услышал голос банника.

— Нашел!

Последняя клеть вывела меня в просторный зал. При первом же шаге под ногами раздался хруст, и я вздрогнул, заметив, на что налетел. Человеческая кость. На ней виднелся лоскут выцветшей трухлявой одежды, а вот мяса не было вовсе. Видимо, прошло немало времени с тех пор, как обладатель этой кости решил здесь прилечь. А отдых затянулся. Тревога, слабо тлевшая внутри, теперь разгорелась подобно огромному пожару.

Я вложил больше силы в Сияние, чтобы осмотреть помещение получше. С каждой стороны по истукану, подпирающему свод, в центре небольшой постамент с чем-то желтым на нем. Действительно небольшой, вон даже Потапыч залез на него и жадно втягивал воздух. Хотя этот хапуга и три метра в высоту прыгнет на олимпийских соревнованиях, если за это дадут пару изумрудов. Архитектура помещения довольно скудная. Хотя вряд ли создатели этого места больше всего желали восхитить забредших сюда магов.

Однако, что меня поразило больше, это количество костей. Если напрячься, то в разрозненных останках можно было рассмотреть людей. А если совсем постараться, увидишь последние, будто застывшие в вечности, позы. Вот этот, рядом со мной, упал и тянется к выходу. Получается, я наступил бедняге на руку. Извини, приятель, я честно не специально.

Другой буквально вжался в стену. Голова повернута в сторону, будто он не хотел на что-то смотреть. Нижняя часть тела раздроблена явно от сильно удара. От какого спрашивается? Или, может, несколько магов пробрались внутрь и не поделили добычу?

К слову, больше всего останков находилось именно возле постамента. Мне даже показалось, что я чувствую до приторности сладковатый запах смерти. Они все погибли здесь. Умерли не случайно.

— Потапыч, стой!

— Стою, — ответил банник, повернувшись ко мне.

— Вокруг оглянись.

— Видел, — мрачно отозвался тот.

— И что скажешь? Что тут произошло?

— Я откуда знаю? Может, передрались все. Помешательство какое нашло. Или еще чего.

— И тебя ничего не смущает?

— Хозяин, я на этом деле собаку съел. Очевидно, что никакого проклятия на пергаменте нет. Я уже обнюхал его весь. Из живых существ тут кроме нас никого. Надо просто брать эту штуковину и возвращаться. Всего и делов.

— Предчувствие у меня плохое.

Если честно, я не знал чем аргументировать свое состояние. Больше всего мне хотелось просто поскорее выбраться отсюда. Я даже понимал, что это самая обычная трусость. Раньше никогда не доводилось видеть столько мертвых людей. Нет, в кабинете биологии у нас был скелет. Но он вроде был ненастоящий. А тут погибли реальные люди. Скажу даже больше, думалось, что не просто люди — маги.

Вот только часто трусость является синонимом инстинкта самосохранения. Люди, которые боятся всяких неприятностей, в них редко попадают.

Однако банника было не остановить. Если на одном краю берега был он, в воде уйма крокодилов, а на другом нажива, Потапыч бы даже не спросил давно ли обедали рептилии. Хотя, учитывая его прыть, может бы и проскочил.