Демонология Сангомара. Хозяева Севера - Д. Дж. Штольц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понимая, зачем их внесли, Уильям сжал пальцами подлокотники и воззрился на незнакомцев, которых уложили к ногам господ.
Слуги тихо удалились из комнаты.
– Их выкрали? – ошарашенно спросил он.
– Выкрали, – улыбнулась Мариэльд и наклонилась.
Не вставая из кресла, она подтянула мужчину к себе с такой легкостью, точно ее сухонькие маленькие руки могли справиться и с огромным рыцарским конем. Положив голову спящего к себе за плечо, старая графиня откинула за спину свободной рукой серебристые косы и, сверкнув клыками, вцепилась в горло. Надо сказать, что на столе горел большой светильник, который отбрасывал на стены, кровать, кресла и все вокруг свой желто-теплый рассеянный свет. Именно поэтому происходящее виделось особенно четко. Жизни здесь лишали не холодно, в тени, а скорее чувственно, с каким-то медленным упоением, прикрыв глаза от света.
Одна коса упала на грудь уже отдавшему свою дань мертвецу. Графиня убрала ее неторопливым движением, не желая отвлекаться.
Чуть погодя она отодвинулась от него и указала на лежавшую на полу девушку.
– Она скоро очнется… Поторопись…
После этих слов Мариэльд де Лилле Адан продолжила с наслаждением грызть шею, порой прерываясь, чтобы облизнуть губы.
Держась за подлокотники кресла, Юлиан наклонился вперед и вгляделся в спящую. Светильник позади отбрасывал от него зловещую тень. Сначала тюремные заключенные, думал он, затем приговоренные к смерти бунтари, блудницы, а теперь кто? Кто же теперь?.. Настал, значит, черед невинных людей, которые никому не причинили даже неудобств? Что же дальше?.. Ему предстоит стать воплощением смерти, что является в дом, не постучавшись?
Перед ним была совсем молодая со спокойным лицом девушка, чьи волосы выбились из-под чепца и легли веером. Рассматривая ее, Юлиан тяжело и глубоко вздыхал. Он пытался нащупать в себе остатки того, что зовется человечностью. Совесть ли это? Жалость? Что же именно он должен отыскать в своей уже потемневшей, израненной душе, чтобы не делать этого… При нем девушка испустила долгий вздох – ей не нравился сон – и повернула голову набок. Трепетная белая шейка открылась взору. Наблюдая ее, вампир остался прикованным к своему креслу. Однако на его лице запечатлелась совсем не борьба за жизнь, как того следовало ожидать… Нет, он уже чувствовал, что изменил человеческому роду, поэтому чуть позже протянул длинные руки, уложил спящую тихую девушку к себе на колени. Приобнимая ее, поглядел долгим взглядом. Пока не покорился ломоте в зубах…
Он отбирал жизнь через кровь так же неспешно, как и графиня, и продолжал раздумывать о том, что тропа его судьбы сошла с городского тракта в темные, лишенные толики света чащобы.
– И быстро вы, госпожа, свыклись с тем, что стали демоном?..
Уложив девушку бережно на пол, будто извиняясь за содеянное, Уильям принялся вытирать губы.
Графиня пересела поудобнее и оперлась на подлокотник кресла. На ее губах застыла улыбка.
– Не так быстро, как хотелось бы, но все же привыкла, Юлиан. Что такое, Юлиан? – Она всмотрелась в лицо сына и кивнула. – У тебя от этого имени перестал дергаться глаз. Привык, значит.
– Нет, просто…
Он не успел договорить. Из коридора донеслись быстро приближающиеся шаги.
– Ну и где она расположилась? – послышался удивительно знакомый голос.
Графиня Мариэльд повела плечами, чтобы разровнять шерстяную пушистую шаль, и усмехнулась. Ей уже было известно, кто сейчас с привычным бесстыдством ворвется в ее покои. Через мгновение раздался настойчивый стук.
Мариэльд разрешила войти.
Дверь приоткрылась. На пороге возник облаченный в предлинный плащ, с острыми сугробами на плечах, герцог Горрон де Донталь. Он обвел взглядом присутствующих и замершие у их ног тела – и поднял брови. Пока полусонный управитель, стоящий в коридоре, ничего не заметил, он спешно захлопнул за собой дверь и начал отряхиваться.
– Приветствую! – Герцог осветил все вокруг своей обаятельной улыбкой. – Этот человек заявил мне, что ты выкупила все комнаты.
– Да, выкупила, – ответила графиня.
– Не буду считать чужое золото и спрашивать зачем, но нам теперь негде поселиться. – Он развел руками.
– Я тебя поняла, Горрон. Выбирай любую незанятую. С тобой что, прибыл Белый Ворон?
– Нет, увы, из-за этой пустоголовой служанки ему придется остаться в Молчаливом замке на несколько дней, если не недель, – заявил герцог и различил в глазах Уильяма хоть и затаенное, но все же облегчение.
– Почему так долго?
– Проступок служанки вскрыл нечто куда более существенное. Сегодня ночью должен состояться еще один суд, связанный с нашим Филиппом. Летэ разве не говорил тебе?
– Только интересовался, можем ли мы с Юлианом остаться в замке еще на некоторое время, – сказала графиня, покачав головой. – Я ответила, что нет, и он более ко мне не обращался.
Между тем Горрон скинул с себя плащ, под которым был надет теплый дорожный костюм, и теперь искал место, чтобы присесть. Только он было направился к кровати, как Уильям попытался подняться. Однако Горрон отказался и поблагодарил его кивком головы.
– Кьенс! – прикрикнула старая графиня.
Спустя миг слуга был в комнате, получил приказ и возвратился с креслом так быстро, будто и не уходил. А когда он вынес следом и иссушенную семью портных – по одному, чтобы легче было избавиться, – герцог заметил с толикой зависти:
– Надо же, как вышколены ваши айоры…
– Так что произошло в замке, господин Донталь? – не выдержал Уилл.
Горрон лениво развалился в кресле.
– А произошло следующее: служанка Эметта, о которой мы вскользь знаем из памяти Уильяма… простите, Юлиана… так вот, она оказалась весьма злопамятной особой. Узнав, что ее любовник так и не обзаведется властью, которой она страстно желала, эта особа решила покинуть его. Однако покинуть не с пустыми руками. Во время ужина она обокрала Филиппа, его детей, затем заглянула в соседние спальни барона Теората, герцогини Амелотты и Лагота. Причем, перед тем как обокрасть, она под благовидными предлогами обходила их и выведывала у здешних слуг, кто будет на ужине. Затем, ближе к рассвету, Эметта попыталась покинуть замок через калитку – и была поймана.
– И только из-за этого вся суматоха? Простая проворовавшаяся служанка? – Мариэльд подняла бровь с сарказмом и переглянулась с сыном.
– Если бы… Слушайте дальше! При ней, помимо обычных драгоценностей, были обнаружены различные бумаги: доверенности, закладные и прочее – в общем, все то, что она выгребла из сумок старейшин, посчитав, что это имеет ценность. И среди бумаг была найдена записка, а в ней слова обряда передачи дара на северном языке. С расстановкой всех ударений, с указанием растянутости звуков – все как полагается!
Уильям нахмурился, не понимая, что здесь может быть такого особенного. Впрочем, Горрон де Донталь взглянул на него и все растолковал:
– Старейшинам такая транскрипция ни к чему, потому что мы и так изучаем письменный Хор’Аф до принятия дара. Это я для вас, Юлиан, объясняю. Вам только предстоит его изучить. Но зачем это служанке? А-а-а, поняли… Отлично! В общем, безграмотная Эметта посчитала эту бумагу ценной и прихватила с собой. В Молчаливом замке служат отнюдь не дубоумы, поэтому Галфридус Жедрусзек сразу сообразил, что к чему, и передал бумагу господину. Летэ находкой, конечно же, очень заинтересовался и потребовал допросить служанку в присутствии Филиппа. Та, понимая, чем ей это все грозит, выдала владельца.
– И кто же он? – спросила Мариэльд.
– Сын Филиппа! – печально улыбнулся Горрон. – Бедняга Филипп… Его сына привели на допрос, и Леонард поначалу врал, причем врал очень нахально и бессовестно. Нужно ли тебе рассказывать, Мариэльд, как наш Летэ не любит, когда ему лгут, ибо считает ложь неуважением?
– Я представляю.
– В конце концов… Ох, да что там в конце концов… Сразу же как Летэ поговорил с ним с пристрастием, Леонард признался, что к нему после суда подошел Райгар Хейм Вайр и поделился собственной легендой об обретении Офурта. Затем Леонард, узнав о своем отправлении с Теоратом к порогу Юга, посчитал, что от него хотят избавиться, и направился к Райгару, где и получил указания по ксимену и обряду. Добросердечный Райгар даже удосужился показать образец завещания!
Уильям побледнел от этих слов.
– А что такое ксимен?
– Один из ингредиентов Гейонеша. Из-за него вы были слабы на суде. Но в напитке его концентрация ничтожна, а вот если иссушить человека, которого до этого поили отваром из ксимена, то старейшина некоторое время не сможет даже пальцем пошевелить, – объяснил Горрон, а затем продолжил: – Далее Летэ попросил меня
