Виртуальный меч Сталина - Евгений Темежников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кавалерийских (РБК) требовалось 1943, имелось 1787, заказано 450 (104 %).
Ротных (РРУ, РБС) требовалось 24425, имелось 13016, заказано 9000 (72 %).
Все это не считая радиостанций 71 ТК‑1 на танках и бронеавтомобилях.
Средства проводной связи:
Телеграфных аппаратов требовалось 13302, имелось 11049, заказано 4900 (101 %).
Телефонных аппаратов требовалось 406533, имелось 252376, заказано 45000 (68 %).
Телеграфного кабеля требовалось 92103 км, имелось 28147 км, заказано 14250 км (38 %).
Телефонного кабеля требовалось 572391 км, имелось 342941 км, заказано 137500 км (40 %).
Это все официальные данные из официального документа. Есть и другие, правда отрывочные данные. Например:
«Укомплектованность средствами связи составляла: радиостанциями в звене Генеральный штаб — фронт — до 35 %, в звене армия — корпус — 11 %, в дивизиях — 62 %, в полках — 77 %, в батальонах — 58 %; телеграфными аппаратами — 78 %; телефонными аппаратами — 65 %.» [1941 г., 2, с.31].
«Радиосеть Генштаба была обеспечена радиостанциями типа РАТ только на 39 %, а радиостанциями типа РАФ и заменяющими их 11-АК и др. — на 60 %, зарядными агрегатами — на 45 % и т. д.» [Жуков, 5, т.1, с.258].
По данным наркома связи Пересыпкина на 1.06.1941 г. войска связи были обеспечены: телеграфными аппаратами Бодо на 69 %, СТ‑35 на 35 %, Морзе на 76 %, индукторными телефонными аппаратами на 37 %, полевым телеграфным кабелем на 35 % [Пересыпкин, 11, с.62].
Аппаратами проводной связи РККА снабжена весьма неплохо, а вот запасными кабелями неважно. Но запас кабеля нужен больше для наступательной войны, когда надо прокладывать новые линии связи на занятой территории. В оборонительной войне войска пользуются уже заранее проложенными линиями и недостаток запасного кабеля не столь критичен.
Армейскими и фронтовыми радиосредствами РККА оснащена наполовину, но не следует забывать о много большем количестве частей связи РГК в РККА, по сравнению с Вермахтом. Притом, ведь можно в первую очередь оснащать округа и армии первого эшелона. Для этого их вполне хватало. Но что мы видим?
«Приграничный Западный военный округ располагал радиостанциями только на 27 %, Киевский военный округ — на 30 %, Прибалтийский военный округ — на 52 %. Примерно так же обстояло дело и с другими средствами радио и проводной связи» [Жуков, 6, т.1, с.258].
Поразительно! Оснащенность радиосредствами основных, самых сильных приграничных округов Западного и Киевского, на главных направлениях, где сосредоточена львиная доля танков (80 % танков новых типов), артиллерии и авиации, много хуже чем в целом по Красной Армии! Но тем не менее начальник связи приграничного Киевского округа докладывает о полном благополучии.
«Для любого командного пункта главное — связь. Начальник связи округа генерал Добыкин и его подчиненные во время развертывания КП в Тарнополе успели сделать многое. Я помню, как он с гордостью докладывал командующему округом, что с нового командного пункта можно будет напрямую вести разговор как со штабами армий, так и с Москвой — по телефону, телеграфу, радио. Связь многоканальная, поэтому надежная» [Баграмян, 3, с.88].
Как же повела себя «многоканальная и поэтому надежная» связь в роковой день 22 июня?
«Заслушав скудные сведения о положении на границе, Кирпонос вскипел:
— Если и впредь связь будет работать так плохо, то как же мы сможем управлять войсками?» [Баграмян, 3, с.90]
Впредь связь не стала «работать так плохо». Она вообще никак не стала работать, ни плохо, ни хорошо.
«… генерал Пуркаев почти каждые четверть часа требовал к себе начальника связи фронта генерала Добыкина и мрачно спрашивал:
— Наладили связь с Потаповым?
Добыкин растерянно разводил руками.
— Когда же будет связь? — повышал голос Пуркаев.
Добыкин лишь бледнел и молчал. Что он мог ответить?» [Баграмян, 3, с.117–118].
Бледнел начальник связи, молчал, но в отчете написал:
«г) Радиосвязь во фронтовых радиосетях являлась основным средством связи на направлениях 5‑й и 6‑й армий в период при отсутствии проводной связи… Связь поддерживается, за исключением отдельных направлений, беспрерывно» [Отчет нач. упр. связи ЮЗФ, 27.07.41, 16].
Так может выдумал все Баграмян чтобы свалить свои промахи на Добыкина? Проверим слова Баграмяна по оперсводкам Юго — Западного фронта.
5. Донесений о положении на фронте 5‑й армии за ночь не получено. В район Влодзимеж и штаб 5‑й армии высланы на самолете и машине командиры штаба фронта для выяснения положения [Оперсводка ЮЗФ № 02 22.06.1941 г.].
1. 5‑я армия — данных о положении частей 5‑й армии нет [Оперсводка ЮЗФ № 010 27.06.41, 16].
1. Положение войск 5‑й армии уточняется. Штаб 5‑й армии — Погореловка [Оперсводка ЮЗФ № 011 28.06.41, 16]
1. 5‑я армия.
С 24.00 27.6.41 г. командование и штаб армии потеряли связь с частями, подвергавшимися сильным атакам механизированных войск противника.
15‑й стрелковый корпус — положение не выяснено.
27‑й стрелковый корпус — положение не выяснено.
22‑й механизированный корпус — положение не выяснено.
9‑й механизированный корпус, понеся большие потери, отошел 27.6.41 г. на Клевань. Положение частей корпуса на 28.6.41 г. — не выяснено [Оперсводка ЮЗФ № 012 28.06.41, 16].
5‑я армия.
Положение армии продолжает оставаться невыясненным. До сего времени известно лишь следующее:
193‑я и 200‑я стрелковые дивизии 31‑го стрелкового корпуса вышли на р. Стоход и р. Стырь, в районы: Боровиче (200‑я стрелковая дивизия) и Рожыще, Киверце (193‑я стрелковая дивизия).
124‑я и 135‑я стрелковые, 215‑я (видимо остатки) и 131‑я моторизованные дивизии после боя у Луцк с прорывающимися на восток частями немцев (27.6.41 г.) предположительно отошли в леса района Киверце.
Состояние этих частей и план их действий остаются для штаба фронта невыясненными.
По полученным сегодня к вечеру данным, комдив Подлас прибыл в Киверце.
19‑й механизированный корпус с частями 228‑й стрелковой дивизии под командованием Фекленко, оказывая упорное сопротивление наступлению превосходящих сил противника, удерживает занимаемые подступы к Ровно.
Совершенно не установлено положение частей 15‑го стрелкового корпуса, отходивших в ковельском направлении.
Штаб 5‑й армии за весь день 27.6.41 г. прислал в штаб Юго — Западного фронта лишь одну радиограмму и то о разрешении на переход штаба армии из Клевань на командный пункт в Погорелувка.
Делегат штаба Юго — Западного фронта, вылетевший с утра 28.6.41 г. в район расположения 5‑й армии, еще до сего времени не вернулся» [Доклад начштаба ЮЗФ 22.00 28.06.41, 16].
До сих пор мы рассматривали связь в звене Ставка–фронт–армия. На нижних уровнях ситуация еще хуже, что видно даже из отчета:
«з) Взаимодействие между частями и соединениями осуществляется путем создания радиосетей взаимодействия и направлений в соответствии с оперативно–тактическим замыслом. Отсутствие штатных радиосредств в звене корпус–дивизия не всегда позволяет удовлетворительно разрешить этот вопрос.
и) … в армейских и ниже радиосетях специальные сети оповещения не создавались из–за отсутствия радиосредств» [Отчет нач. упр. связи ЮЗФ, 27.07.41, 16].
Немецкое командование заметило отсутствие управления раньше, чем обнаружила новые танки, и было удивлено.
«При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск» [Гальдер, 17, 24.06.41].
Если наличия новых танков не заметили немецкие генералы, то наличия связи очень сильно не заметили советские. Причем на самом высоком уровне. Это явилось полной неожиданностью для товарища Сталина.
«В первые дни войны Генеральный штаб плохо знал обстановку на фронтах. Обычно каждый вечер его генералы докладывали работникам наркомата о ходе боевых действий. Эти сообщения были невыразительными, похожими одно на другое и редко отражали подлинную картину развернувшихся сражений. Маршалу Советского Союза Б. М. Шапошникову, назначенному начальником Генерального штаба, приходилось из–за этого переживать горькие минуты. В высшей степени деликатный, Борис Михайлович часто брал на себя вину подчиненных за несвоевременную информацию. Однажды утром в Ставке я присутствовал при докладе общей обстановки на фронтах. Шапошников сказал, что, несмотря на принятые меры, с двух фронтов так и не поступило сведений. Сталин сердито спросил:
— Вы наказали людей, которые не желают нас информировать о том, что творится у них на фронтах?
Добрейший Борис Михайлович с достоинством ответил, что он обоим начальникам штабов фронтов объявил выговор. Судя по выражению лица и тону голоса, это дисциплинарное взыскание он приравнивал чуть ли не к высшей мере наказания. Сталин хмуро улыбнулся:
