Раздвоенное сердце - Беттина Белитц

- О, Эли, ты такая дурная, - задыхалась Майке, схватившись за свой левый бок.

- Почему это вдруг? - капризно спросила я и потёрла нервно пятна от травы на моих брюках.

- Ты приезжаешь сюда, смотришь на всё свысока, одеваешься как модель, ни с кем не разговариваешь - я имею в виду, каждый из нас думал, что ты всё здесь ненавидишь, а Кёльн – это, должно быть, рай. А теперь ты говоришь, что он уродливый.

- Я не такая, - сказала я тихо. - Я не модная кукла.

Майке на мгновение задумалась, поглаживая серого кролика на своих коленях за его дрожащими ушами.

- Это может быть и правда, - ответила она так же тихо, и улыбка исчезла с её лица. Печально она посмотрела на меня. - Я всё-таки не имею представления, кто ты.

Я тоже, подумала я устало. Менее чем когда-либо. Только одно я точно знала: это было приятно - ползать здесь по земле и портить свои брюки. Приятно, но это был не мой мир. Тоже самое чувство посещало меня в Икеи, когда я садилась там в полностью оборудованную однокомнатную квартиру и коротко представляла, что она моя.

Но я была слишком хаотичной, чтобы содержать квартиру, даже в течение трёх часов, в таком образцовом, правильном состоянии, поэтому я не могла этим наслаждаться. И вот сейчас я внезапно просто захотела уйти, и от привкуса сладких блинов с яблоками мне почти стало плохо.

Чтобы отвлечься, я наблюдала, как мать Майке приклонилась перед своей маленькой дочкой и встревожено посмотрела в её лицо.

- Ты что-то очень бледная, моё сокровище, - сказала она и стряхнула две травинки с её плеча.

Я опешила. Сцена показалась мне очень знакомой, как будто я уже её один раз видела - нет, как будто я сама пережила её. Конечно, мой обморок.

Трава на моей одежде. Мёртвая стрекоза в моих волосах. Точно так же на меня смотрела моя мама, когда я поздно пришла с установки Кнайппа. Её ссора с отцом в кабинете - а потом её странные вопросы, после того как я, как лунатик, ходила во сне...

Я быстро встала. Зачем врать, что у него иммунитет. Мама думала совсем по-другому. Неужели папа меня всё-таки атаковал? С удивлением Майке посмотрела на меня.

- Я поеду домой. Ты ведь знаешь, мой отец.

Из-за запаха жира и блинов меня снова затошнило. Я должна выбраться отсюда и поговорить с мамой, прежде чем папа придёт домой. Майке проводила меня до автобусной остановки. Пока я там ждала одна, из-за внезапной послеобеденной жары начало рябить на асфальте, и я поймала себя на мысли о том, что завороженно смотрю в сторону каждой из немногих проезжающих мимо меня машин. Нет. Никакого чёрного внедорожника. Никакого Колина.

Напротив паслись коровы, и если не приближался автомобиль, то стояла медитативная, по-летнему знойная деревенская тишина. Но в моей голове царила война. Я дрожала при мысли, что возможно папа похищал мои сновидения. Если что-то и принадлежало мне одной - так это были мои сны. Он мог взять у меня всё что угодно, но только ни это.

Наконец приехал автобус и отвёз меня в Кауленфельд. Дорогу от остановки до нашего дома я бежала. В виде исключения я нашла маму не в огороде, а в швейной комнате. На полу лежали несколько порванных кусков ткани, а на её лбу выступили маленькие капельки пота.

- Ну, Элиза, - сказала она мягко.

Элиза. Так называл меня всегда только папа.

- Мама! - закричала я обеспокоенно. - Ты думала, он меня атаковал, не так ли? Ты думала, он атаковал меня! Почему ты ничего не сказала мне, почему ты меня не увезла? Как ты можешь жить с кем-то, как он? Как ты это допускаешь?

- Я могу, - сказала она твёрдо, выключила швейную машинку и положила свои руки на колени.

Земля из огорода оставила чёрные края под её коротко подстриженными ногтями. И всё равно я считала её руки красивыми. Умелые руки. Мои собственные выглядели слишком нежными и бледными по сравнению с её.

- Но ты думала, что он что-то мне сделал! Это правда, не так ли?

Мама  сделала глубокий вздох.

- Нет, это не так. Я просто боялась, что это могло случиться. Но думать - нет, я об этом не думала. В этом есть разница.

Я слишком поторопилась с выводами. И я ошиблась.

Я не знала, что на это сказать. Убеждала ли она себя, что это так, или это было действительно правдой?

- Ты ведь всё ещё видишь ночью сны, не так ли? - спросила она меня спокойно. Я кивнула. - И у тебя нет депрессии или тенденции к суициду?

- Ну, - проворчала я. - Как на это посмотреть. Последние два дня не были легкими. Но в принципе, я бы ещё с удовольствием немного пожила.

Я села, скрестив ноги, на пол. Я больше не могла стоять. Всё это было слишком для меня. Мама опустилась возле меня и взяла меня за руку.

- Ты должна поверить мне, что Лео никогда ничего мне не делал. У нас есть соглашение. Иначе я сплю в комнате для шитья. Долгое время я не хотела оставлять тебя с ним одну, и Пауль тоже. Я всегда брала вас с собой, помнишь?

Да, конечно, я помнила короткие поездки к бабушке или в горы, Пауль и я на заднем сидении маминого гремящего жука, на котором иногда прямо при езде срывало крышу, а при переключении скоростей он издавал адский шум. Мне казалось это классным. Паулю обычно тоже.

- Но потом я стала всё более чётко понимать, что на тебя и на Пауля он смотрит иначе, чем на меня.

При этих словах я почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Как же папа смотрел на маму? Голодным взглядом? Как она чувствовала, что ей нужно исчезнуть?

- И ты оставляла нас с ним одних, - прокричала я с упрёком. – О, чёрт, мама, - вырвалось у меня яростно. - Он смотрит на тебя иначе, чем на нас? Что ты вообще делаешь?

- Он не смотрит на меня, как чудовище. Елизавета, он не монстр. Если хочешь, можно сказать, что он болен. У него проблемы со сном. И я люблю его. Я не могу взять и бросить человека только потому, что он изменился. Многие люди уходят, но я не хотела и не могла так сделать.

Он не смотрит на меня так, что мне становиться страшно, скорее взглядом, полным боли. Понимаешь? А если становится совсем плохо, я исчезаю.

- И оставляешь меня с ним одну. Но Колина мне видеть нельзя. Это не логично.

- Нет, это не так, - возразила мама спокойно. - Я знаю твоего отца. Тебе с ним ничего не угрожает. Поверь мне.

Доверие. Мне надоело постоянно оправдывать всех. По правде, я никому не могла доверять.

- Мы не знаем, что с этим Колином, - сказала мама задумчиво. - Какие у него намерения, добрые или злые. Мы только знаем, что папу он..., - она искала подходящие слова.

- Узнал, - холодно сказала я. Ну, по крайней мере, мама только что сказала больше, чем папа. Но этого всё равно было не достаточно. Они не знали, кем был Колин. Мама глубоко вздохнула, и это звучало так, как будто дыхание причиняло ей боль. Она на один момент задержала воздух и медленно выдохнула. Было что-то ещё, что она хотела мне сказать? Но она взяла себя в руки.