На пороге чудес - Энн Пэтчетт

— Доктор Сингх поедет с нами, — объявил мистер Фокс.

Это был не романтический жест, а встречное предложение в начавшихся переговорах.

Доктор Свенсон отрезала:

— Это невозможно. Доктор Сингх согласилась остаться тут, пока я не рожу ребенка. — Она положила на живот отекшие руки. — Огромная сенсация, мистер Фокс. Мне семьдесят три года, и я беременна. Если вы посмотрите утром на жителей деревни, вы увидите, что я не одна такая. Мы очень близки к тому, чтобы представить вам искомый препарат. Если только, конечно, вы будете контролировать свой деструктивный темперамент. Я держу свое слово и рассчитываю на то, что вы сдержите свое.

Мистер Фокс на мгновение растерялся.

Он не изучал высших млекопитающих, не проводил эксперименты с грызунами. Он не имел представления ни о первой эффективной дозе, ни об исследованиях по безопасности многократного применения. Он не читал докладов о шансах на успех, и внезапно перед ним оказался шестимесячный успешный результат первой человеческой дозы. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить новость, но, когда это произошло, лицо мистера Фокса озарилось нежностью, удивлением и радостью.

То же самое произошло тридцать пять лет назад, когда его жена Мэри сообщила ему нечто подобное.

Он нерешительно подошел к доктору Свенсон. Смягчил свой голос:

— Сколько уже?

— Почти семь месяцев.

— У меня нет квалификации, чтобы делать кесарево сечение, — заявила Марина. — Я уже говорила вам. Вы должны рожать в больнице.

— С доктором Сингх я чувствую себя более комфортно, — сказала доктор Свенсон. — Мы не можем позволить себе никакую утечку информации. Я не могу ехать в город и там рожать! Я уже видела несколько раз, как оперирует доктор Сингх. Она делает это великолепно. У меня нет вопросов к ее квалификации и компетентности.

Марина находила аргументы в споре с доктором Свенсон, когда они оставались наедине, но публично у нее это не получалось.

Все комплименты лежали на ее дороге в ад.

— Мы можем привезти специалиста из Рио, — сказал мистер Фокс. — А если хотите, то из «Джона Хопкинса». — Он уже забыл о мучительном плавании, о миссис Бовендер, о стрелах туземцев. Препарат работал — вот все, что ему требовалось узнать. Его не интересовали научные материалы, деревья, ему не хотелось остаться наедине с Мариной. Он мог спокойно возвращаться в Манаус.

— Мне нужно то, о чем я уже сказала. Доктора Сингх я учила сама, поэтому оставьте ее здесь еще ненадолго.

— Хорошо, — ответил мистер Фокс.

Марина раскрыла рот, но доктор Свенсон опередила ее:

— Доктор Буди права, я устала. Доктор Сингх, проводите меня до хижины. На сегодня с меня хватит.

Она протянула Марине руку.

Кожа между пальцами потрескалась и кровоточила. Когда они уходили, мистер Фокс дотронулся до плеча доктора Свенсон; она милостиво кивнула в ответ.

Они вышли под звездный купол неба, и Марина нарушила молчание.

— Я уже сказала вам, что не намерена оставаться, — раздраженно прошептала она под шорох крылышек насекомых и бесконечные рулады лягушек. — Вы думаете, что можете просто взять меня в аренду у моего босса?

— Подождите еще чуточку, — ответила доктор Свенсон.

Хижина доктора Свенсон соседствовала с лабораторией.

В маленькой комнатке еле уместились узкая кровать, комод, раздвижной стол с двумя стульями. Доктор Свенсон одолела четыре ступеньки, опираясь на Марину, и тяжело опустилась на кровать.

— Мне надо лечь, — сказала она и с тихим стоном вытянулась на кровати. Что означал этот стон, боль или облегчение, Марина не поняла. — Пожалуйста, доктор Сингх, снимите с меня сандалии.

Марина повозилась с сандалиями «биркеншток», но все же сумела их снять. Ноги профессора распухли и приобрели неестественный багровый цвет.

— Не вынуждайте меня жалеть вас, — заявила Марина. — Чем больше я за вас волнуюсь, тем больше уверена, что вы должны лечь в больницу, где доктора знают, что надо делать.

— Вы тоже это знаете, — возразила доктор Свенсон. — А меня вы жалеете, потому что у вас такой характер. Тут уж я ничего не могу поделать.

Марина присела на край тонкого матраса.

— Кто этот мужчина на фото? — Она приложила пальцы к запястью доктора Свенсон. Пульс был такой частый, что она еле успевала считать.

Доктор Свенсон повернула голову и посмотрела на черно-белую фотографию в рамке, стоявшую на столике. На фоне джунглей стоял высокий худой мужчина в белой рубашке, с прямым английским носом, и смотрел через плечо на фотографа.

— Никогда не задавайте вопроса, если сами знаете ответ. Это противная привычка.

— Он очень красивый, — сказала Марина.

— Да, он был красавец, — согласилась профессор и прикрыла глаза.

— Где тонометр?

Доктор Свенсон махнула рукой на красную сумку, стоявшую на полу. Марина достала из нее тонометр и стетоскоп.

— Плод мертв, доктор Сингх. Он умер вчера или позавчера. Я собиралась сказать вам об этом, но тут явилась эта компания. Можно подождать еще и послушать, но там никакого движения. Я не помню точно, когда он шевелился в последний раз.

Марина взяла было ее за руку, но доктор Свенсон оттолкнула ее.

— Давайте, — сказала она. — Послушайте.

Марина вставила в уши концы трубок и стала водить мембраной по животу беременной, останавливаясь в одном месте, потом в другом, третьем.

— Ничего, — сказала доктор Свенсон.

— Ничего, — подтвердила Марина. Измерила давление, потом измерила еще раз, чтобы убедиться в правильности показаний. — Сто семьдесят два на сто пятнадцать.

Доктор Свенсон прикрыла глаза:

— У меня преэклампсия. У нас нет питоцина. Есть сироп, который лакаши обычно используют, чтобы вызвать в таких случаях схватки; это экстракт из сверчков или чего-то в этом роде. Но сейчас я обессилела от собственного эксперимента и сомневаюсь, что переживу схватки. Так что плохая новость — вам придется делать кесарево, и хорошая, что вам не придется ждать для этого два месяца. Мистер Фокс уезжает завтра с желанным доказательством, что препарат эффективен, и это даст нам много времени. Если вы сможете хоть немного задержаться здесь после операции, чтобы у меня не возникло осложнений, я буду вам признательна. Потом я прикажу Истеру и Сатурнам отвезти вас в Манаус. Вы согласны?

— Я могу посадить вас завтра в лодку, и мы отправимся в настоящую больницу с настоящими врачами, с анестезиологом и стерильной хирургической. Я не намерена оперировать вас, набрав в шприц кетамин.

Доктор Свенсон махнула рукой:

— Не смешите меня. Для особых случаев у нас есть версед.

У Марина нашлись возражения и на этот счет:

— Ситуация серьезная. Сейчас вы должны рассуждать как врач, а не как этноботаник. Если вы отправитесь завтра утром с Милтоном и мистером Фоксом, то через считаные дни вернетесь сюда. Учитывая ваше давление, это нужно сделать как можно скорее. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, вы бы не стали это откладывать.

— Доктор Сингх, сначала послушайте, что я вам скажу. У меня нет сил повторять это. Я никуда не поеду, и если я умру до того, как у вас появится шанс меня спасти, бремя ответственности будет целиком на мне. Не заставляйте мистера Фокса везти меня в больницу. Тогда рухнут все его мечты, а следовательно, и мои мечты. Я не хочу жертвовать потенциальной вакциной от малярии ради койки в больнице Манауса. Я прошу вас сделать эту операцию, чтобы мне не пришлось заставлять Алена Сатурна. Не понимаю, почему вы считаете невыполнимой такую простую просьбу.

Марина молчала, обдумывая ужасную ситуацию. В конце концов ей ничего не оставалось, как кивнуть.

— Конечно, есть все основания предполагать, что это меня убьет.

Доктор Свенсон открыла глаза и взглянула на Марину:

— Трудно сказать, то ли это побочное действие препарата, то ли возрастной фактор. Закончу я на этом свою жизнь или нет, будет видно, но я хочу, чтобы вы знали: препарат готов, по крайней мере его репродуктивный аспект. Мистер Фокс может объявить об этом на весь мир. При некотором везении мы сумеем не сообщать ему эту новость еще несколько лет — пускай он финансирует нашу работу над вакциной от малярии.

Марина пожала плечами.

Слова доктора Свенсон она списала на трудную ситуацию. Через пару месяцев, когда все будет позади, профессор будет думать по-другому…

— Не надо так говорить. Вы работали над этим проектом слишком долго, чтобы отказываться от него.

— Как нам тестировать этот препарат? Я годами ела кору, в шестьдесят лет ко мне вернулись менструации. Я снова прошла через юношеские прыщи и судороги и скажу вам, что там нечем наслаждаться. Я не хочу повторять такие аспекты моей юности.

— Так пусть они найдут нормальных, здоровых волонтеров. Никто и не рассчитывает, что вы станете испытывать все на себе.