Вверх по лестнице в Голливуд - Рейчел Пайн

— Не звони своим подружкам и не болтай. Это гораздо серьезнее, чем твои страдания по поводу Джульет. Я тебе гарантирую, что нас обеих поджарят, если история выплывет наружу. Прекрати. — Моя агрессивность повергла ее в ступор, так что я продолжала: — Звонят тысячи репортеров, и им нужны подробности. Прикинься, будто ничего не знаешь, и запиши, что они скажут. То же самое с письмами — просто распечатывай. — Я указала на пачку бумаги, уже заложенную в принтер. — Мне нужно в туалет. На тебя можно положиться, пока меня не будет? — Она кивнула. — Отлично. Не закажешь ли для нас завтрак? Два кофе и кекс с черникой — вот все, что мне нужно.

Дагни сняла трубку, а я выждала ровно столько, сколько было нужно, чтобы убедиться, что она действительно общается с безобидным служащим кафе.

Когда я вернулась, кипа распечатанных писем увеличилась, а список звонков на мониторе Дагни пополнился десятками новых имен и номеров.

Около одиннадцати проснулись и принялись названивать обозреватели, использовавшие как материал для своих колонок последние сплетни. Эллиоту я дала стандартный ответ.

— Карен, ты знаешь что-то еще. Это же я.

— Я знаю не больше, чем ты прочел, — не сдавалась я, ибо это была правда: накануне я прочитала лишь краткую характеристику «Ножовки» в электронном письме, которое Мэтт послал Аллегре, и еще я слышала, как Тони орал из-за этого фильма. Я обещала Эллиоту, что попозже кто-нибудь перезвонит ему и добавит информации.

— Ну, а ты-то сама что думаешь? У тебя должно быть свое мнение, — не унимался он.

— Мое мнение такое, что день будет очень длинным, а этот Мастерс либо ищет смерти, либо как минимум сильно недооценивает Фила.

— Вот как. Ну хоть что-то.

Дерьмо.

— Ты же не собираешься меня цитировать?

— Карен, конечно же, нет. Разве я допущу, чтобы маленькие ножки попали в беду? Или их хозяйка рассердилась?

— Как только узнаю что-нибудь, сразу тебе позвоню. — В эту секунду мне было не до Эллиота с его (моими) ножками. Задача требовала предельной сосредоточенности.

В два часа пополудни от Аллегры еще не было никаких известий. В очередной раз зазвонил телефон, и я сняла трубку.

— Офис Аллегры Ореччи. — Я не услышала ничего, кроме помех на линии, и повторила: — Офис Аллегры Ореччи.

Наконец до меня донесся далекий голос: «Не хотите ли чего-нибудь выпить? — Пауза. — Со льдом?»

Я громко произнесла:

— Аллегра, это Карен. Я вас не слышу — наверное, самолет вне зоны действия сети. Перезвоните, пожалуйста.

Дагни посмотрела на меня.

— Я слышала только стюардессу, но не нашу милую начальницу. — Она подняла брови.

Через полчаса Аллегра перезвонила и велела, чтобы в аэропорту Ла-Гуардиа ее встретил автомобиль. Она сказала, что вернется примерно в четыре и что мы должны быть готовы сидеть в офисе допоздна. Когда шасси самолета коснулись полосы, Аллегра позвонила вторично. Она говорила с нами, пока ехала в машине, и продолжала разговаривать, когда вошла в офис. Она захлопнула дверь своей кабинки, не посмотрев ни на меня, ни на Дагни. Аллегра подробно объяснила нам план, который выработали они с Филом. Узнав об их замыслах, я поняла, что на выстрел, сделанный Мастерсом из игрушечного пистолета, ответит шквальный огонь тяжелой артиллерии. Аллегра была дока в таких делах, но расправа над Мастерсом требовала осторожности сапера. Наблюдение за действиями, предпринятыми «Глориос», чтобы выкрутиться из сложившейся ситуации, могло послужить пособием по преодолению кризисов.

Как выяснилось, весь план сражения опирался на невероятное, однако очень важное совпадение: и Джимми-Дейл Готорн, и президент были родом из Луизианы.

В самолете Фил переговорил с президентом Соединенных Штатов и попросил его посмотреть «Ножовку» — в поддержку еще одного парня из того же болота. Президент согласился, добавив, что он выкроил время, чтобы провести завтрашний вечер со своей матерью, ревностной патриоткой их родного штата.

На следующий день Фил, Тони, Аллегра и Глория отправятся в округ Колумбия, чтобы увидеть, как президент и его мать смотрят «Ножовку» в кинозале Белого дома. При благоприятном впечатлении, на которое они рассчитывали, «Ножовка» воспарит на крыльях президентской поддержки.

Аллегра поручила нам с Дагни подготовить все к президентскому просмотру. Одно только копирование пленки добавило суматохи: «Внимание! Киномеханика, срочно, на Пенсильвания-авеню, 1600!»

Снова позвонил Эллиот.

— В чем дело? Мастерс зарезал Фила? Почему ваши люди молчат?

Я знала, что проговориться нельзя ни в коем случае. Если что-то изменится и показ не состоится, то произойдет катастрофа.

— Ты скоро узнаешь, обещаю, но больше я ничего не могу тебе сказать.

— Хотя бы намек! Пожалуйста, Карен!

Умоляющий Эллиот мне очень нравился, но я и так уже сказала слишком много. Кроме того, я прекрасно помнила, как он отшил меня после премьеры. Я дам ему фору, но не раньше, чем получу официальное разрешение говорить.

Телефоны продолжали звонить, а электронные письма — поступать. К концу дня мы приняли более пятисот звонков и четыреста писем, и лишь малая часть из них не имела никакого отношения к «Ножовке». Вопросы задавали даже Джеральдине: когда неприветливость отдела по связям с общественностью сделалась очевидной, вопрошатели стали пытать счастья всюду, где только могли, но мы окопались всерьез, и никто не говорил ни слова. Мы с Дагни перепроверяли друг дружку — не забыли ли что-то зарегистрировать, — когда влетел Кларк и спросил, не знаем ли мы время завтрашнего авиарейса в округ Колумбия.

— Пока что речь шла о двух часах дня, — ответила я.

— Приемлемо.

— Ты летишь? — Я не могла поверить. — Ты будешь смотреть «Ножовку» с президентом Соединенных Штатов?

— Аллегра велела мне присоединиться и присматривать за фотографами — они готовят снимки президента и его матери в компании с Филом, Тони и Глорией. Понятное дело — обычный семейный портрет. — Он усмехнулся. — К тому же и Глория хочет, чтобы я полетел. На прошлой неделе я обыграл ее в пинокль, и она жаждет реванша.

Так всегда. Я среди ночи охочусь за газетами, а Кларк позирует с Тони, Филом и Первой Семьей государства.

— Я дам тебе знать, если что-то изменится.

Тем временем Марлен занималась Фазой Номер Два: бронировала гостиничные номера для назначенного на выходные рекламного тура по поводу премьеры «Ножовки», — хотя и не говорила прессе, какой покажут фильм и кто будет давать интервью. Она, таким образом, не подтверждала и не отрицала слухи и сплетни, и если бы пришлось поездку отменить, то никто не узнал бы, какое кино не показали. Марлен предупреждала всех журналистов, что в их интересах принять приглашение. За день свое участие подтвердили более двухсот представителей телевидения, радио, печати и сетевых ресурсов со всей страны.