Полукровка (СИ) - Рэй Даниэль Зеа

— Почему же они прилетели на Доннару, а не на Олманию?

— Единственным человеком, с которым была близка Аделаида на Олмании, это Императрица — твоя приемная мать. На этом ее список родственников резко обрывался. Ни с Наубом, ни с Лили она не хотела иметь ничего общего. Она называла их старой знатью, которая привыкла к определенному ходу вещей и не была способна узреть дальше собственного носа, особенно, если это было выгодно им. Кроме того, Аделаида упоминала о проблемах с психикой Лили. Мне жаль, Назефри, что приходится так отзываться о твоей покойной матери, но это не мои слова.

— Что еще она рассказывала вам о Лили и Наубе?

— О Наубе — ничего, а о Лили то, что свет для этой женщины свет сошелся клином на ее приемном сыне и она пророчила ему несбыточные высоты, который тот обязательно должен был достигнуть. Это стало для нее навязчивой идеей.

— Да, мама была не совсем здорова, но все же окончательно рассудок никогда не теряла, — не без грусти в голосе подтвердила Назефри.

— Но не это важно. Аделаиду и Париса в следующий раз я увидела только спустя год. Урджину тогда уже исполнилось пять. Аделаида была беременной. До родов оставалось около трех месяцев, а на Навернии полным ходом шла война. В приватной беседе Аделаида взяла с меня слово, что если ее ребенок родиться и с ней что-нибудь случиться, я должна буду вырастить его, как своего собственного. Она объяснила, что не хочет обрекать свое на дитя на жизнь, заключенную в рамки определенных правил, потому не желает, чтобы ребенка воспитывал кто-либо из олманцев. Я все понимала. И конечно же, я согласилась. Это был последний раз, когда я видела их. Спустя два месяца Фуиджи рассказал мне, что и Парис и Аделаида с ребенком погибли в ходе проведения очередной военной операции на Навернии. А через месяц мы получили послание от Совета Всевидящих с эскизом нательного рисунка Урджина. Это сейчас я понимаю, каким образом связаны эти события. Ведь на самом деле ребенок Аделаиды не погиб. Его забрала на воспитание олманская императорская семья и назвала девочку Эстой.

Все замолчали.

— Значит я все-таки Наследница, только не того трона, о котором всегда думала.

— Да, Эста. Ты дочь свергнутого Навернийского Императора. Только сегодня утром я узнала, как именно погибли твои родители. Оказалось, что Парис и Аделаида обладали тем же даром, что и вы с Урджином. Они планировали разрешить ход войны с помощью своей силы, уничтожив стратегические навернийские объекты тем способом, которым могли. И не смотря на прямой запрет Совета Всевидящих, они использовали эту силу. Оборона была практически уничтожена, когда место их дислокации обнаружили навернийцы. Чтобы спасти повстанцев твоя мать создала пространственный туннель, но силы, чтобы его закрыть, она невольно черпнула у своего мужа. Парис погиб от рук своего Хозяина, который высосал энергию из любимого человека. Аделаида выжила тогда и родила тебя раньше срока, а потом умерла. Как сказал Фуиджи, все было предрешено, ведь Хозяин не может существовать без своего Повелителя. Этого боялся твой отец, Урджин. Он думал, что Эста может повторить судьбу своей матери и уничтожить тебя, сама того не желая. Поэтому все это время он пытался разрушить ваш союз, и потому применил все эти изощренные методы воздействия. А теперь самое главное. В Совет Всевидящих входят не только суиряне, о мистических способностях которых мы все наслышаны. Членами Совета являются также Фуиджи, Науб и Ромери. В этот Совет когда-то входили Парис и Аделаида. Их места вы с Урджином и должны занять в будущем.

Эсту повело. Так много информации, тайн, секретов, опасностей, о которых она узнала в течение нескольких минут и из которых была построена вся ее жизнь. Девушка подорвалась с места и бросилась в ближайший угол. Ее рвало.

Урджин подошел сзади собрал ее разметавшиеся волосы, падающие на лицо.

— Не хочу больше ничего слышать. Все лгут, обманывают, решают. Я не хочу становиться частью этого.

Двеннадцать царей на троне сидят,

Кто видел их лица — те вечно молчат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Так что же гласит их главный секрет?

Повелитель известен — хозяина нет.

У каждого племени есть своя цель.

Одни защищают других от потерь,

Иные — обители тайну хранят,

Последние в двери давно не стучат.

Как только нарушится ход тех вещей,

Сломается цепь на двери без ключей.

Хранитель проснется — и будет война.

Наш мир в этом хаусе придет вникуда.

Итоги задачи предельно ясны:

Закрыть эти двери — уйти от войны.

Спасителей много — но цель их одна:

Охрана миров от мрака и зла.

Двенадцать царей на троне сидят,

Они знают все — но тайну хранят:

Как только нарушится ход всех вещей,

Хозяин проснется — откроется дверь.

Глава 34

Эсте не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто озвучил эти странные стихи. Фуиджи медленно приблизился к ней и попытался положить руку ей на спину, но Урджин одернул ее и оттолкнул отца от любимой.

— Не смей прикасаться к ней!

— Я хочу ей помочь.

— Ты уже сделал, все что мог. Большего уже никому не надо.

— У меня были причины так поступать. В этом нет ни ее вины, ни твоей. Так сложились обстоятельства.

— Ты все знал с самого начала. Более того, ты сам являешься частью того, что уничтожило стольких людей.

— Ты видишь только плохое.

— А что, было что-то хорошее?

— Только за последние сто лет мы остановили тринадцать войн, — раздался звучный голос Ромери, вошедшего в ангар. — Урджин, сынок, позволь отцу коснуться Эсты. Ее агония тут же прекратиться и она воспрянет духом.

— Учитель, как Вы могли! — промямлила девушка и вновь согнулась в приступе тошноты.

— Все, мне это надоело, — пробурчал Фуиджи. — Отойди, Урджин.

— А если нет?

— Я заставлю тебя кричать от боли и ты не будешь мне мешать.

Урджин от удивления открыл рот.

— Пусти его, — разрешила Эста. — Хуже уже все равно не будет.

Урджин отошел от Эсты и пропустил отца. Фуиджи спокойно положил руку ей на спину.

— Что ты чувствуешь? — спросил он.

— Холод.

— Куда отдает?

— В голову.

Фуиджи поднес другую руку и положил ее на голову Эсты. Она ощутила, как странные вибрации помчались по ее телу. Они не были неприятными. Наоборот, ей стало вдруг легко, и недомогание ее куда-то бесследно исчезло.

— Когда ты нервничаешь, твое тело непроизвольно выстраивает блоки энергии в твоем поле. Отсюда и приступы тошноты. Этим недугом, кстати, страдают все олманцы. Я всего лишь убрал блок. Со временем ты сама научишься это делать.

— А откуда Вы знаете обо всем этом? — спросила она, поднимаясь с пола.

— У меня тоже есть свой дар. Так же, как и у всех моих предков.

— Какой же?

— Управление чужими энергиями, конечно, — улыбнулся Фуиджи. — Я способен принести физические страдания любому из существ, находящемуся в этом помещении.

— Точно так же, как и облегчить их?

— Одно без другого невозможно. Это равновесие.

— Почему же вы не пользуетесь своим даром?

— Пользуюсь, только не тогда, когда это нужно лично мне.

— Добродетели? В Вас?

— То, чем каждый из нас владеет, — слишком ценный подарок матери природы. И если мы станем использовать его себе во благо, мир постигнет полный беспорядок. Взять, например, Науба. Ты знаешь, каким даром обладает твой дядя?

Эста колебалась.

— Дядя? Ничем особенным, насколько я помню.

— Видишь, твой дядя никогда не заострял внимание на своих способностях, поэтому ты сомневаешься. А ведь он повелевает эмоциями других людей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но как?

— Очень просто. В его власти ввести человека в состояние полного безразличия, и тогда он погибнет от жажды или голода, либо поселить в его душе гнев и ненависть, и он начнет убивать близких себе людей. А теперь представь, кем бы мог стать Науб, если бы использовал свой дар только во благо себе?