Любовь и ярость - Патриция Хаган

Элейн в нетерпении топнула ногой. - Гевин, ты слышишь меня? Прогони эту шлюху! Я не позволю ей оставаться под моей крышей!

Подняв голову, Гевин окинул холодным взглядом разъяренную женщину. Она по-прежнему хороша собой, признал он, да и в постели чертовски привлекательна. Вдруг он почувствовал, как его охватывает знакомое желание. В конце концов, она редко противилась даже самым причудливым его фантазиям и, если честно, он редко бывал разочарован. Но все это уже в прошлом. Неужели она настолько глупа, чтобы думать, будто он никогда не найдет себе женщину помоложе?

Гевин указал Элейн на стул, приглашая присесть, но та яростно замотала головой. Тогда он силой усадил её. - Сколько раз тебе повторять - я безумно устал! И у меня нет настроения выслушивать твои упреки!

Элейн надменно вздернула подбородок, глаза её были холодны, как лед.

- Неужели тебе нисколько не интересно узнать, как мы теперь богаты? спросил он. - мне не хотелось писать тебе, я боялся, что письмо может попасть в чужие руки, но все это было довольно ... забавно. А, главное, успешно. Так, что у нас есть причина, чтобы устроить праздник.

Глубоко вздохнув, он налил себе ещё вина. - Очень хорошо, Можешь дуться, сколько пожелаешь. Наверное, ты знаешь, - продолжал он, - что положение в обществе довольно сильно зависит от богатства. А чем более высокое положение занимает человек, тем больше он на виду. Что будет, если кто-то проведает о наших отношениях? Так что считай Делию чем-то вроде прикрытия.

Элейн растерянно моргнула, и слишком длинные, выписанные из Парижа ресницы, взметнулись, как крылья. - Прикрытие? - удивленно повторила она. Каким образом эта женщина может помешать людям узнать о нас с тобой?

Гевин ласково провел кончиком пальца по её щеке, ложь всегда давалась ему легко. - Ну конечно. Дорогая моя, ты же знаешь, что ты для меня единственная женщина, но в обществе этого никогда не смогут понять. Мы должны хранить нашу любовь в тайне, особенно теперь, когда я, так сказать, вступил в брачный возраст.

Элейн содрогнулась. - Я не хочу её видеть. И не пытайся врать и убеждать меня, что не спишь с ней, потому что меня тебе не обмануть, для этого я слишком хорошо тебя знаю. Я не так глупа, как ты думаешь, Гевин, злобно усмехнулась она. - А теперь, раз мы так богаты, давай уедем, куда-нибудь и действительно будем вместе, как всегда мечтали ... Пожалуйста, Гевин, отошли ее!

Он покачал головой. - Пока что все останется, как есть, - твердо сказал он.

- Люди подумают, что она твоя невеста, - настаивала Элейн. - А может быть, ты действительно собираешься жениться на ней? Может быть, вы рассчитываете забрать все деньги и уехать вдвоем, а меня оставить ни с чем? Гевин, ты не можешь так со мной поступить!

Она попыталась вскочить на ноги, но он с силой толкнул её обратно в кресло и заорал, - Дьявол тебя возьми, сколько можно повторять! Заткнись и слушай меня!

Их взгляды скрестились, как две шпаги, яростные, негодующие, но глубоко в них затаилась обида. И эта обида неожиданно почему-то удивила их обоих. Раньше её не было.

Элейн вдруг почувствовала себя старой и усталой. Ясно, что Гевин не любит её больше, иначе бы он не обращался с ней так.

Гевин был в ярости. Да кто она такая, эта старуха, что рассчитывает, будто он до конца её дней будет цепляться за её юбку?! Что с того, что он когда-то спал с ней? В конце концов, он не клялся ей в верности! Гевин всегда любил женщин, да и как не любить этих ласковых кошечек, только надо уметь ими пользоваться, не то быстро вонзят в тебя острые коготки! И попробуй не дай одной из них то, что она хочет - мигом встретишься лицом к лицу с разъяренной пантерой, и он украдкой покосился на Элейн.

Но увидев упрек на её лице, Гевин разозлился ещё больше. Уже не пытаясь сдержаться, он размахнулся и в комнате раздался звук пощечины, а за ним - отчаянные женские рыдания. Он выругался и отправился в кабинет за другой бутылкой. Подождав немного, и видя, что рыдания грозят превратиться в истерику, он проворчал, - Либо ты замолчишь и дашь мне сказать, либо я так изобью тебя, что ты неделю проваляешься в постели!

Элейн поперхнулась. Да, он сделает это, никаких сомнений, это же чудовище, а не человек!

Она молча кивнула и Гевин, налив себе ещё бокал, начал рассказывать. Он объяснил, как задумал отобрать у Колтрейнов все состояние. Гевин был так горд собой, что не скрывал от Элейн ничего, он со вкусом смаковал самые пикантные детали и очень скоро ей стало казаться, что он не говорит, а произносит вслух какой-то монолог. Он смеялся своим собственным шуткам и было похоже, что ему нет дела до Элейн. С таким же успехом она могла бы уйти, он и не заметил бы этого.

Но она не ушла ... со смешанным чувством гнева и удивления она не сводила с него глаз, пораженная этим самолюбованием до глубины души. Но худшее ждало её впереди. Под конец Гевин объявил, что им на какое-то время придется уехать в Грецию. - По-моему, будет лучше, если Бриана и я ненадолго исчезнем. Стоит только кому-то пронюхать о нашем вдруг словно с неба свалившемся богатстве, как сразу поползут слухи. Да и к тому же не стоит забывать, что Тревис Колтрейн все ещё в Париже.

Сердце Элейн глухо застучало в груди, и невольное подозрение закралось в душу. Рискуя вызвать его гнев, она, тем не менее, спросила, - А я ? Куда деваться мне, пока ты будешь в Греции. И, кстати, почему именно в Греции?

Гевин напомнил, что один из родственников покойного графа де Бонне обосновался на острове Санторин. - Если не ошибаюсь, Сент-Клэр был вынужден бежать из Франции, когда его обвинили в политическом заговоре. Только удирая, он прихватил с собой чужие деньги. Кстати, ты помнишь, как твой муж рассказывал, что этот изгнанник живет себе в Греции припеваючи? Так что, думаю, пришло время нанести визит дорогому дядюшке Сент-Клэру.

- Он тебе не родня, - холодно возразила Элейн, - если не ошибаюсь, он даже не подозревает о твоем существовании.

Но Гевин ничуть не смутился. - Мои денежки замолвят за меня словечко, да и шестеро охранников кое-что значат. Все, что мне нужно, это убраться подальше на время, а что может быть лучше острова? Думаю, он меня поймет.

- А теперь, - подлив себе вина, продолжал Гевин, - пришло время нам вернее, тебе - устроить шикарный прием в замке, и как можно скорее. Пригласи всех местных сплетников, мне необходимо, чтобы как можно больше болтали о том, что я навсегда уезжаю в Штаты. Надо объявить, что ты получила наследство от одного из родственников, небольшое, но вполне достаточное, чтобы расплатиться с кредиторами и не заботиться о будущем. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, куда я собираюсь на самом деле. Когда все уляжется, я вернусь за тобой и мы начнем где-нибудь новую жизнь, в Испании, например.

- Я не намерен, - подчеркнул он, - всю жизнь дрожать от страха, что в один прекрасный день, как чертик из коробочки, появится Колтрейн и потребует обратно свои деньги. К тому же, он может догадаться о Дани.

Ревность до такой степени измучила Элейн, что та не выдержала, - Ты собираешься взять эту женщину с собой?

- И её, и Бриану, - кивнул Гевин, - а ты позаботишься о её брате, кстати, можешь сказать, что Делия взяла её к себе горничной. Спустя какое-то время я напишу, что она умерла и ты сможешь отослать мальчишку в приют.

Гевин взглянул на Элейн, ожидая восхищения. Как всегда, он был в полном восторге от собственной изобретательности.

Но Элейн не сомневалась, что все это - просто слова, чтобы обмануть её. Он никогда не вернется. Все кончено.

Вдруг замок огласили душераздирающие крики и оба вздрогнули.

- Какого дья ... - Гевин и Элейн наперегонки рванулись к выходу, столкнувшись в дверях с Элом, одним из охранников. Тот карабкался по лестнице, бледный, как привидение, явно вне себя от ужаса.

- Где босс? - вопил он, - Мне нужно его видеть!

Из своей комнаты, привлеченная криками, выглянула Делия, и Эл чуть не сшиб её с ног.

Гевин подскочил к насмерть перепуганному охраннику. - Из-за чего весь этот шум, что случилось, черт тебя возьми?! - злобно заорал он.

- Беда, - выдохнул насмерть перепуганный Эл, - С Холлистером беда. Эта сука в подвале - она сожгла его!

Глава 23

На узкой, вымощенной булыжником, дорожке стоял человек, пристально вглядываясь в замок. Крестьянин с деревянным ящиком на плече с любопытством покосился на высокого незнакомца и тут же невольно ускорил шаг. И ещё долго невольно поеживался, вспоминая недобрый взгляд из-под нахмуренных бровей и свирепо сжатые челюсти.

- Хочешь, чтобы я пошел с тобой? - спросил второй незнакомец.

Ему показалось, что Колт не расслышал. Внезапно тот, словно очнувшись, покачал головой, - Я и один справлюсь.

Вся эта история Бранчу была крепко не по душе. Ему казалось, что Колт все время витает в облаках, во всяком случае вид у него был какой-то странный. - Знаешь, старина, пойду-ка я лучше с тобой. А то ты еще, чего доброго, пристрелишь кого-нибудь.