Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки! - Лена Гурова

а потом искали хорошие руки для них, развешивая объявления по всему городу. И про ленкин хвостик, Ольку, вредину и ябеду. Если за Леной заходили мальчишки, она тут же прилеплялась. И в парке вся компания катала Олечку на каруселях, качелях, и даже на пони. Причём, это была единственная возможность пообщаться со старшей сестрой для её "поклонников". Олечка могла кружиться долго. Пока не заканчивались деньги. Тогда надо было идти домой. Ей же уже неинтересно. И включалась сирена: "Я устала". Вот так Лена гуляла… А, вдруг, среди этих пацанов была её судьба? Лена поймала на себе пристальный взгляд Сергея, тяжёлый, какой-то липкий. Этот вывод в виде шутки ему не понравился, совсем не смешно. И Лене, вдруг, стало так жаль его, стало так понятно, что он не может спокойно существовать, что ему тоже нелегко, что он измучен. Она улыбнулась ему, кивнула головой, как бы спрашивая: "Ну чего ты?" Её муж ответил кривой улыбочкой и заставил себя слушать дальше. Много историй вылезло на свет божий. Все смеялись, обсуждали, нацеловывали своих мамочек и тётечек.

Выключили свет, загорелись разноцветные лампочки, и внесли торты. Эти чудеса кулинарии делала только тётя Дуся. "Фидель", "Поцелуй негра" и "Мишка". Мама Зина всегда говорила своим девчонкам: "Не жрите много. Оставьте место для Фиделя". Что можно было подумать непосвящённому? Всё было так вкусно, чай обжигал, кофе пах умопомрачительно…

Лена с Ирой долго трепались о своём, о девичьем. Ирина восторгалась лениными детьми, мужем. Рассказывала о своём полковнике, о своих детях. И вдруг спросила.

– Вы что, не разговариваете? Такого мужика нельзя держать в ежовых рукавицах. Уведут. Я знаю, что говорю. Пойдём уже спать, под любимый бочок.

Семье Столетовых настелили на втором этаже, вповалку. За окном ветер и мокрый снег. А у них фонарики, мандарины и куча шоколадных конфет. Так уютно. Все спали, место было только около Сергея, больше бы Елена нигде не втиснулась. И она легла, зарывшись в его тёплый свитер, вдыхая знакомый аромат серёжкиного парфюма. А утром, проснувшись от того, что он смотрит на неё, очень тихо, чтобы не разбудить детей, сказала: " Так дальше продолжаться не может. Жить с тобой как брат и сестра я не смогу."

И ушла помогать с завтраком. У мамы Зины и тёти Дуси всё было готово. Кроме хлеба.

– Лена, хлеба ни крошки. Вчера всё слупили. И молока нет, и сметаны. Сходили бы с Серёжей, пока все спят.

– Да я сама схожу, мам.

– Я готов уже, – сзади стоял Сергей.

Он как-то, как раньше, взял Елену за руку и потащил к выходу. На улице она попыталась выдернуть ладонь, но не тут-то было.

– Ты никогда руки не ломала?

– А ты не знаешь?

– Гололёд, свалишься, ещё, и ноги поломаешь.

– За собой следи, – и тут же чуть не упала. Скользко было ужасно.

Сергей подтянул её к себе, обнял железной хваткой.

– Ты что? Сломаешь меня.

– Скажи мне, кто тот кавказец, который крутился вокруг тебя в Домбае? Только честно скажи. Я клянусь, уйду в сторону, если он тебе нужен, – у него в глазах стоял ужас от тех слов, которые он сейчас произнёс.

– Ты что, Сергей Андреевич! Мне на данном этапе никто не нужен. И какой кавказец? Если Абу, то он инструктор, и я давно с ним знакома, ещё со студенчества. А вот вы, уважаемый, распускали свой хвост направо и налево. И вам это доставляло огромное удовольствие. И ваш взгляд, Сергей, это было что-то. Удав на кролика. Ну вот фиг тебе! Будет удав на удава.

– Я не хочу никакого удава. Я жить хочу с тобой, с детьми. Даже если ты не простишь меня, я буду всё равно находиться в поле вашей видимости. А тётки, которые сидели со мной, это мамочки детей с зимнего бала. Мы просто ждали своих отпрысков. А я психовал, потому что хотел посидеть с тобой там, перед игровой. Но место было уже занято. И мне показалось, что ты совсем не против.

Вот почему так получается? Ведь всё элементарно просто – если есть любовь, живите, радуйтесь, а если эта же самая любовь ломается по самым разным причинам, то и чинить её тоже нужно по-разному. Чинить, возвращать, защищать, никому не отдавать и быть уверенным в своём любимом человеке. Вот этой уверенности у Елены и не было. И вера потеряна, Верой унесённая.

– Я не против нормальных человеческих отношений. Этот парень помог нам, совсем юным, помог и сейчас, не дав разбиться. Нечего обсуждать. Раньше я всегда чувствовала тебя рядом, теперь нет.

– Лена, но я не могу без тебя. Не могу. Я теряю смысл жизни, в мою жизнь проникла…

– В твою жизнь проникла Вера Венедиктовна,– не дав договорить, отрезала она, – и в мою тоже. Даже просто одна мысль, что какая-то мымра пользовалась тобой, моим любимым, моим родным человеком, что спала с тобой и целовала тебя, не даёт мне забыть этот ужас. Всё, оставь меня в покое. Не поднимай ил со дна. Пошли уже.

Вся семья отправилась на экскурсию. Сергей остался дома подготовить машину. Алёнке не здоровилось, и тётя Дуся взялась поставить её на ноги. Погода, конечно, подвела. Поход закончился быстрее, чем думали. Когда они уже выехали из города, Алёнка переползла к ним из салона на переднее сидение. Ночью, когда за рулём Сергей, Елена тоже не спала, выполняя роль штурмана.

– Мамочка,– зашептала девочка матери в ухо, – эта тётка, подружка твоя, Ира, лазила к папе на второй этаж, и тётя Дуся её полотенцем побила. Она что, дура, эта Ира?

– А ты у папы спроси, он лучше знает, – сразу же пожалела, что сказала, Елена.

У Алёны на глаза навернулись слёзы, она уткнулась матери в плечо, горько всхлипывая. Сергей покрутил у виска. Слава богу, все приснули, никто не обратил внимания на них.

– Алёнушка, доча, по какому поводу слёзы? Ты что напридумывала?

– Мамочка, ты папу больше не любишь? Ты его не целуешь, отталкиваешь, всё стараешься делать сама, одна. Зато другие тётки вокруг него крутятся. Я специально наблюдала за вами последние дни. Всё не так. Папа как свободный мужчина, и к нему даже твоя тётка Ирка приставала.

А Елена думала, что её дети ещё маленькие. Алёнке 16, Серёжке – 17 лет. Она была уверена, что они со Столетовым хорошо играют свои роли. А на деле? Ну что ей сказать? Лена повернулась к Сергею: лицо как камень, освещаемое фарами встречных машин, костяшки рук побелели, так