Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору - Игорь Симбирцев

В этом примере характерно не только обвинение ГПУ в тайной ликвидации своего же тайного агента, заподозренного в двойной игре, но и бесцеремонность, с какой завербовали одного из лидеров французской компартии, не только втайне от руководителей ФКП, что еще можно объяснить спецификой разведывательной работы и конспирации, но и от штаба Коминтерна. Кстати, упомянутый здесь же советский разведчик Рудник позднее будет арестован в китайском Шанхае и окажется в китайской тюрьме с документами на имя швейцарского гражданина Рюэга, тогда как настоящий сотрудник Коминтерна Рюэг находился в Москве, передав свой подлинный паспорт в распоряжение разведки ГПУ. Это тоже была обычная практика использования спецслужбами коминтерновских кадров.

Что же касается самого болгарина Иванова-Степанова, то кроме работы на советскую разведку в Европе и тайной деятельности на фронтах войны в Испании (он вывозил оттуда в 1939 году в Москву самолетом красную Пасионарию Долорес Ибаррури), из той же книги «Агенты Коминтерна» видно, что именно он в качестве тайного агента ГПУ внутри Коминтерна изображал фракционера, а затем доносил на Лубянку на коминтерновцев-троцкистов (Нина, Вольфа и др.), которых изгнали из Коминтерна и выслали затем из СССР. Так что свою тайную агентуру в Коминтерне ГПУ использовало не только в разведке, но и в чистках в ходе внутрипартийной борьбы, затронувшей в 20-х годах и аппарат Коминтерна.

В сталинском видении укрепления государственности Советского Союза это было логичным, советские спецслужбы фактически встали над Коминтерном. А затем просветили его своей агентурой, выбили в чистки многие ведущие кадры с большими заслугами перед тем же Сталиным и его властью, а уж в 1943 году обессиленный Коминтерн был отброшен властью и ее спецслужбами, как выжатый без остатка лимон.

Чистки внутри Коминтерна прошли таким же частым гребнем в том числе и потому, что и здесь (как и внутри самого НКВД) оставалось множество кадров еще ленинского призыва с установками на продолжение мировой революции. Расстреливали даже тех несчастных идеалистов самых различных народностей, кто уже в 30-х годах добровольно ехал в СССР и писал прошения о предоставлении советского гражданства в надежде вступить в ряды Коминтерна и бороться за мировую революцию, а здесь их ожидало обвинение в шпионаже и скорый расстрел НКВД либо отправка в лагерь. Так, в январе 1938 года на разделенном тогда между СССР и Японией Сахалине через границу ушел к новому советскому счастью известный японский кинорежиссер и коммунист Сугимото, захватив в этот добровольный путь к гибели и свою любимую – звезду немого японского кино актрису Окада. В Хабаровском НКВД их быстро оформили как японских шпионов, а поскольку Сугимото ссылался на знакомство с уже арестованным в Москве режиссером Мейерхольдом, присоединили к «шпионскому делу» Мейерхольда. На московском процессе в 1939 году идеалист Сугимото был приговорен к смерти и расстрелян. Окада получила десять лет советских лагерей и чудом выжила на лесоповале, пережив затем и Советский Союз, в который бежала с родины через границу в 1938 году, и умерла московской пенсионеркой, так никогда и не вернувшись на родину.

Английский писатель Джаспер Ридли, написавший подробную биографию Иосипа Броз Тито, приводит такой малоизвестный в нашей истории эпизод из жизни вождя югославских коммунистов. В 30-х годах Тито должен был быть арестован тайной полицией Югославии, но один из ее сотрудников из скрытых симпатий компартии с риском для себя успел предупредить его, Тито скрылся в подполье, хотя позднее арестован и заключен в каторжный централ в Лепоглаве. Тайная полиция обнаружила утечку информации и вычислила своего предупредившего Тито сотрудника, тому самому пришлось скрываться, и партия нелегально переправила его для спасения в Советский Союз. Такая забота титовских товарищей о помогавшем им полицейском оказалась для него медвежьей, в СССР бывший офицер тайной полиции антикоммунистического режима Карагеоргиевичей был просто обречен, его забрали в НКВД и вскоре расстреляли за шпионаж. Жаль, что Джаспер Ридли так и не раскопал имени этого несчастного идеалиста, поплатившегося за свои симпатии коммунизму расстрелом в той стране, которая этот коммунизм и объявила главной целью своего существования.

Тех же, кто давно и плотно совмещал коминтерновскую деятельность с работой в спецслужбах, зачистили особенно тщательно и невзирая на прошлые заслуги. Иона Дическу (Дика), которого при предполагавшемся в 1918 году вторжении Красной армии в Европу собирались назначить главой будущей Румынской ЧК, в 1937 году арестовали и расстреляли наследники советской ЧК из НКВД. Когда в 1920 году Красная армия еще шла маршем на Варшаву, а в Москве уже грезили созданием Польской социалистической республики, то одним из кандидатов в руководители Польской ЧК рассматривали польского коммуниста Романа Лонгву. «Чудо на Висле» и контрудар поляков Пилсудского все эти планы разрушили, Лонгва остался работать в советском Разведупре, вел разведку в Китае, а в 1938 году тоже расстрелян.

Также в 1937 году расстрелян немец Хайнц Нейман из Коминтерна, организовавший по заданию советской разведки коммунистическое восстание в китайском Кантоне, а еще несколько лет назад Нейман лично играл со Сталиным в городки на отдыхе в Мацесте. В германской компартии Нейман был столь же легендарной фигурой, как и в советской разведке. Он долгие годы руководил в КПГ всей нелегальной работой, с приходом к власти нацистов в 1933 году все чаще сочетаемой с боевой и явно террористической деятельностью. Нейману же принадлежит освящавший эту террористическую кампанию лозунг: «Убей фашиста там, где встретишь!»

Работавшая также в Коминтерне и в советских спецслужбах жена Неймана тоже арестована. Она оказалась среди той группы немецких коминтерновцев, кого НКВД в силу тайных маневров Сталина к своему позору передал по тайному соглашению спецслужбам гитлеровской Германии в 1939 году. Нейман-Бубер пережила концлагерь в Равенсбрюке и в своих воспоминаниях «Мировая революция и сталинский режим» писала, что по сравнению с советскими тюрьмами и сибирскими лагерями места заключения Германии при всех своих ужасах значительно проигрывали в плане дьявольского масштаба и безнадежности для жертв. Хотя еще бежавший от советского ГПУ на родину и там тоже попавший в руки гитлеровского гестапо немецкий коминтерновец Карл Альбрехт, одно время бывший даже наркомом лесной промышленности в СССР, писал, что при всей жестокости гестаповцев методы советских чекистов были гораздо более жестокими.

Также под ударами репрессий пали коллеги Неймана по германской секции Коминтерна, имевшие особые заслуги перед советской разведкой: Эберлейн, Мюллер, Гиппенбарг, Шульце, Готопп, Флик, Петерман, Хюпнер и другие. Как и венгры Мадьяр, Касони, Силли, Кун, Пеппер, Малли. Как полька Чинор, турок Ильтерим, болгарин Генчев, хорват Чопич, серб Горкич, черногорец Мартинович, иранец Орбелиани, румын Залик, швейцарец Рюэг, кореец Цой Шин У, индус Чаттопадхья (в советской разведке для удобства числился как Чатто). И многие другие бойцы мирового коммунистического движения, связанные с советскими спецслужбами. При допросе на Лубянке насмерть забит следователями НКВД известный деятель Коминтерна и генсек компартии Эстонии Ян Анвельт, организатор коммунистического восстания 1924 года в Таллине. Лидер литовских коммунистов Зигмас Ангаретис был так искалечен на следствии НКВД, что на суде слушал приговор лежа из-за сломанного позвоночника и в таком же положении расстрелян. В следственной тюрьме от пыток и туберкулеза умер датчанин Мунк (Петерсен).

Немецкая коммунистка Ольга Гутман выполняла от Разведупра особо важную миссию в Латинской Америке, она входила в ближайшее окружение местного лидера компартии Бразилии Луиса Престеса, который в 30-х годах первым организовал в этом регионе партизанскую геррилью со своей Народной армией. Гутман (здесь она работала под фамилией Бенарио) не просто состояла как агент при партизанском штабе Престеса в джунглях, она стала законной женой этого довоенного предтечи Че Гевары в Южной Америке, взяла его фамилию и родила бразильскому бунтарю дочь Аниту. Ее, правда, не репрессировали свои, хотя, вероятнее всего, возвращение в Москву для Ольги Гутман-Престес этим бы и закончилось. Но в 1936 году она с мужем попала в руки тайной полиции Бразилии и по личному распоряжению бразильского президента Варгаса ее выдали спецслужбам гитлеровской Германии как «немецкую гражданку и сторонницу коммунизма», в 1942 году советская разведчица и бразильская подпольщица Гутман казнена гестаповцами в лагере Бенбург.

Обвиняемые вместе с генеральным секретарем Коминтерна Димитровым на Берлинском процессе в поджоге Рейхстага деятели болгарской компартии Попов и Танев из лап гестапо вскоре попали в клещи НКВД и оба погибли в ГУЛАГе, а их товарищ Георгий Димитров спокойно продолжал рулить кораблем международного коммунистического движения. Поляк Сохатский в камере Лубянской внутренней тюрьмы покончил с собой до оглашения приговора. Массовые аресты шерстили Коминтерн и выходцев из его недр в НКВД и Разведупре с 1936 по 1939 год. Арестовывали прямо в кабинетах, дома, в номерах забронированной за Коминтерном гостиницы «Люкс», на вокзалах при возвращении из-за границы. Как упоминал Солженицын в своем «Архипелаге ГУЛАГ», сотрудницу Коминтерна из венгерских коммунистов Ирму Мендель чекист Клегель под видом ухажера пригласил в Большой театр, а после спектакля отвел прямо на близкую Лубянку под арест. Такие диковинные случаи тоже случались в диковинной и невиданной ранее в истории конторе под названием Коминтерн.