Современная практика православного благочестия. Том 2 - Николай Пестов

Особое место в природе занимает животный мир. Животные, по Священному Писанию, имеют, как и человек, душу, но, конечно, отличную от души человека (Быт. 1, 30).

И о животных также заботится Бог: «Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога»(Лк. 12, 6)? — говорил Господь.

В животных вложена своя доля разума. А у высших животных, как например у собаки, имеются и такие свойства души, как самоотверженная любовь и такая преданность человеку, которая не останавливается перед тем, чтобы отдать жизнь за человека. Животные были созданы как близкие друзья человека. В раю Господь «привел к человеку (всех животных), чтобы видеть, как он назовет их»(Быт. 2, 19). Человек поставлен был «владыкою»(Быт. 1, 26)над животными, но владыкою добрым, который не истреблял их и не употреблял в пищу (Быт. 1, 29).

Также не было тогда на земле и взаимного истребления животных, и пищей их была лишь «зелень травная»(Быт. 1, 30). У человека и животных тогда была полнота взаимного понимания.

Трагедия человека — грехопадение и смерть — не могла не отразиться и на подчиненном ему животном царстве. Началось и употребление в пищу одних животных другими, чего не было до грехопадения(Быт. 1, 30и9,3).

Как пишет ап. Павел: «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8, 19–22).

Как говорит архиепископ Иоанн:

"Стенание твари" есть одна только боль от потери надежды на человека и веры в него (т. е. доверия к человеку), потеря своего пути к Богу через него».

Итак, мы виноваты в растлении твари. Вместе с тем следует заметить, что наше падение несравнимо глубже падения твари. У твари нет взаимной злобы и ненависти: убийство или воровство там существуют лишь для удовлетворения голода и поддержания своей жизни. [4]

И о животных также заботится Бог: «Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога», — говорил Господь (Лк. 12, 6).

И напрасно М. Горький говорит, что «человек — это звучит гордо». В состоянии падения и греха человек нередко опускается ниже животного, и в этом может удостовериться всякий.

Вот мы видим картину, как бьет человек лошадь, не могущую сдвинуть с места перегруженный воз. Послушная, кроткая лошадь выбивается из сил, но не может выполнить приказания. А владыка ее — человек — с дикой злобой и скверной руганью бьет ее беспощадно по голове и глазам. Отвратительная сцена, в которой нечем гордиться человеку.

Я помню также другую сцену. На берег реки пришли купаться молодые люди 14–15 лет с собакой — умным, кротким животным. Юноши стали издеваться над собакой, заставляя ее проделывать разные штуки, дергали за хвост, обманывали посулами пищи и т. д.

Все это они делали крайне непристойно, с криками и сквернословием и нельзя было без горечи смотреть на них.

Собака же держалась кротко, была абсолютно послушна всем приказаниям юношей и смотрела на них ясными, доверчивыми, преданными глазами. Здесь также была картина позора человека и сохранения достоинства твари.

По закону связи животного мира с человеком, с искуплением и обновлением последнего должно наступить и освобождение твари.

Ап. Павел пишет, что тварь пребывает в «надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8, 20–21).

На примере святых мы видим новые взаимоотношения с тварью. В их лице человек вновь становится другом твари и изливает на нее свою любовь.

«У милующего, — пишет прп. Исаак Сириянин, — горит сердце о всем творении — о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари… он ежечасно со слезами приносит о них молитву, чтобы сохранились и очистились, а также и об естестве пресмыкающихся молится с великою жалостью, какая без меры возбуждается в сердце его по уподоблении в сем Богу.

Приближается ли смиренный к хищным зверям, и, едва только обратит взор свой на них, укрощается свирепость их; они подходят к нему как к своему владыке, поникают своими главами, лижут руки и ноги его, потому что ощутили от него то благоухание, которое исходило от Адама до его преступления, когда звери собраны были к Адаму и нарекал он их имена в раю.

Это отнято было у нас; но обновил и даровал нам это опять пришествием Своим Иисус. Этим и помазано благоухание человеческого рода».

С любовью относился ко всему живому старец Силуан. Он пишет:

«Дух Божий учит душу любить все живое. Один раз без нужды я убил муху, и она, бедная, ползала по земле больная, с выпавшими внутренностями, и трое суток я плакал за свою жестокость к твари и до сих пор все помню этот случай.

Как-то у меня в магазине (старец был на послушании эконома) завелись летучие мыши, и я облил их кипятком и снова пролил много слез из-за этого, и с тех пор никогда не обижал я тварь».

О египетских старцах-пустынниках рассказывается, что они осторожно обходили встретившееся им на дороге насекомое, чтобы не раздавить его.

Про авву Феофана Египетского есть такой рассказ:

«Выходя по ночам в пустыню, он был окружен толпами зверей. Черпая воду из своего колодца, он поил их. Очевидным свидетельством тому было то, что вокруг его келии виднелось много следов буйволов, антилоп и диких ослов».

Прп. Сергий и прп. Серафим кормили хлебом своих друзей — медведей. Особенно поучительной является история льва прп. Герасима (память 4 марта ст. стиля).

Прп. Герасим, сжалившись над диким львом, вынул из его лапы занозу, промыл и завязал ее. Лев с тех пор не отходил от преподобного, слушал его во всем и питался только растительной пищей. Когда преподобный умер, лев не мог более жить и от скорби умер на могиле преподобного.

С особой нежностью относился к животным католический святой Франциск Ассизский. Он устраивал гнезда горлицам. Червячков на пути поднимал и относил в сторону. Он не мог видеть барашков, ведомых на убой, и старался их приобрести, чтобы спасти им жизнь.

Так выполняли святые и праведники повеление Господа: «Проповедуйте Евангелие всей твари»(Мк. 16, 15). Они вели эту проповедь своим милостивым отношением к живой твари. Они несли «Благую весть» животным своею любовью к ним и этим восстанавливали ту дружбу, которая была у них с человеком до грехопадения. Под влиянием обновленного человеческого духа обновлялся и дух животных. Они теряли свою свирепость, делались послушными человеку и переставали наносить вред другим животным.

Царства Божия святые достигали еще на земле. Поэтому и животный мир около них становился таким, каким он будет в Небесном Царствии.

Тогда, по словам пророка Исаии:

«Волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи» (Ис. 11, 6–8).

Что именно таким будет некогда животный мир, говорит следующая картина из жизни прп. Павла Обнорского.

Когда прп. Сергий Муромский пришел посетить последнего в его пустыне, то увидел, что «стая птиц вилась около чудного подвижника; мелкие пташки сидели на голове и на плечах старца, и он кормил их из рук.

Тут же стоял медведь, ожидая себе пищи от пустынника; лисицы, зайцы и другие звери бегали вокруг, не враждуя между собою и не боясь медведя.

Это было отображение жизни невинного Адама в Эдеме, владычество человека над тварью, которая вместе с нами стенает от нашего грехопадения и ожидает освобождения в свободу славы чад Божиих».

Животные препоручены нам Богом как наши друзья и наши слуги. Вместе с тем мы их старые должники. И они ждут от нас избавления, ждут проповеди любви. Ее оказывать мы им должны по заповеди Христа.

Не будем же пренебрегать и этой заповедью Господа — этим мы приобретем верных нам и любящих друзей, которых — кто знает? — может быть, мы встретим потом и в том мире.

Любовь льва к преподобному была сильнее желания жить. Такая любовь не достойна ли Божия Царствия? Можно думать — не напрасно икону прп. Герасима рисуют вместе с его львом.

В заключение следует, однако, сделать и предупреждение. У иных людей тварь — животное (преимущественно собаки и кошки) — становится кумиром, вытесняет из их сердца все то, что должно преимущественно занимать сердце христианина. Вот это так описывает старец Силуан: