В поисках лучшего альтернативного мира (СИ) - И Сергей

[Оныч: Купэц… Чыловек, да?]

[Лидер: Оныч… От зверолюдов они отличаются только тем, что у них нет ушей, ты же понимаешь?]

[Оныч: …]

[Лидер: …]

[Оныч: …]

[Лидер: …]

[Оныч: …]

[Лидер: …]

[Оныч: …]

[Лидер: Лиля у нас в заложниках.]

[Оныч: …]

[Лидер: Оныч… Ты проболтался… Мы нашли её…. Мы схватили её…. Она умрёт, если ты откажешься… Ты понимаешь?]

[Оныч: Панымаю…]

Здоровяк уставился в землю. Его сердце готов был разорваться, его кулаки так и тянулись сами к наглой роже Лидера и…

Понятно, его сдал Траст. Это было очевидно, он был единственным, кому Оныч рассказал о жене… Так глупо… Так безрассудно…. Лиля…. Ребёночек… Корчма…. Всё это может погибнуть из-за глупости Оныча.

Его глаза покраснели, хоть он сам и побледнел. Выпрямившись во весь рост, здоровяк подошёл к Лидеру. Он был чуть ли не в 2 раза выше своего командира…

Тем не менее, страх был не в глазах зверолюда.

[Оныч: …]

На поляне осталось пятеро: Траст, Лидер и ещё 3 зверолюда. Солнце нежно поглаживало их чёрные балахоны, а дуновения ветра слегка колыхали травку, раскиданную небольшими кустиками у крохотных старых рябинок.

Онычу всё объяснили. Оныч всё понимал… И он не мог ничего с этим поделать….

***

Дело оказалось лёгким.

Во Втором Кольце был двухэтажный домик: небольшие квартирки, торговая лавка снизу, пара спален и общая кухня с подполом. Недавно здесь поселился купец со своей семьёй.

Заехали они всего лишь пару-тройку дней назад, ещё толком не обустроились и все вещи сложили в один деревянный сундучок со стальным замком.

Онычу даже не надо было его взламывать — только найти и утащить в лагерь зверолюдов…. Тогда Лилю освободят, и он никогда, никогда больше не будет связываться с таким…

[Оныч: …]

На второй этаж было не так уж и тяжело подняться: гигант представился разнорабочим, якобы его позвали помочь с перестановкой мебели, и его легко пустили. После поднялся по деревянной лестнице, воздух был крайне душным, а из окон совсем не дуло из-за направления ветра.

Вот и их квартира: небольшая комнатка с диваном, и на нём, развалившись спит сам купец, невысокий мужичок с завёрнутыми крючком усами, небольшой плешью, острым носом с горбинкой да большими губами. Одет в синий фрак с какими-то карманами да застёжками, ботинки не снял — видимо, как пришёл сразу отрубился…

Оно и к лучшему, Оныча не услышит.

В следующей комнате двухместная кровать, большой шкаф, тумба и… Небольшой сундучок, буквально метр на метр, чтоб его можно был принять за обычный ящик или даже какое-то грубое подобие пуфика.

Оныч был несказанно счастлив, до выхода всего несколько метров, — если аккуратно схватиться за стенки сундука, то хозяин квартиры не проснётся. На улице пусть скажет, что вот, мол, мебель и таскаю — никто ничего не заподозрит.

Здоровяк наклонился к полу, засучив рукава. Легонечко приподнял сундук на обоих руках и тихонько переложил в левую ладонь, дабы правой бесшумно управляться с дверьми или прочими преградами.

Развернулся и зашагал обратно. Наконец, всё это закончится, наконец, он перестанет ощущать это гложущее чувство… Да, это определённо оно, ядовитое предчувствие мучало его прошлой ночью. Как же хорошо, что всё обошло…

[Женщина: …]

У входа появилась высоковатая дама в бордовом пальто и диковинной шляпке. У неё было слегка распухшее лицо, тёмно-карие глаза и уложенные в элегантный пучок волосы.

Она смотрел на здоровяка с невероятным удивлением и страхом — губы затряслись, глаза задёргались, и в конце концов она во весь голос…

[Оныч: …]

Здоровяк схватил женщину за горло. Мучительные хрипы едва были слышны… Каждый раз, когда она становилась громче, он надавливал слегка сильнее.

[Оныч: …]

По коридору шёл кто-то ещё. Громкие шаги, скорее даже какие-то перестукивания шаловливо поднимались ко второму этажу, на пороге которого за шею держал какую-ту даму Оныч.

Они незамедлительно прошли в ту комнату, где до этого стоял сундук. Лицо женщины слегка посинело, но она продолжала отчаянно пытаться вырваться из хвата здоровяка и позвать на помощь.

[Оныч: …]

Прижав к себе ящик и женщину он припал к стене, вжавшись в неё всем свои жирным телом.

[???: Мама, ты где?!]

[Оныч: …]

[???: Папа, почему ты опять спишь?!]

[Оныч: …]

[???: Папа!]

[???: Агхх… Ну чего ты шумишь, Лиля?]

[???: Папа, ты не видел маму?]

[???: Я не знаю, дорогая, посмотри в спальне, может она тоже уснула, а я… Ааааваа… Пока отдохну.]

Стуки приближались. Оныч находился в безвыходном положении. Он посмотрел направо, влево, вверх, вниз, на сундук, на женщину….

Женщина…

[Оныч: ….]

Она была мертва…

***

[Оныч: …]

Ладонь медленно разжалась и женщина рухнула на пол. Её налившиеся кровью глаза уставились в потолок, рот групо разинулся в какой-то немощно уродливой улыбке, а руки нелепо поползли куда-то под кровать.

[Оныч: …]

Он её удушил. Она мучилась около минуты, целой минуты непостижимой боли, пока жизнь не покинула её.

[Оныч: …]

Он не понимал, что ему делать. Мысли начали теряться, голова шла кругом, руки тряслись, возможно в первый раз в его жизни, а по лицу тёк ледяной пот.

Стук. Стук. Стук.

Вот-вот в комнату кто-то войдет. Судя по разговору, девочка, дочка этой женщины… По имени Лиля.

[Оныч: …]

Сердце Оныча стучало в такт этим стремительным шажкам, ящик начал сильно давить на плечи, а воздуха стало на хватать…

[Лиля: Мама?…]

Она встала на месте и замолчала. Нос пуговкой. Милые каштановые глазёнки. Аккуратное зелёное платьице. Ленточка в волосах. Косички. Пустота. Отчаяние. Горе.

Девочка продолжала молчать. Оныч мог легко убить её. Прямо сейчас, схватить так же за горло, передавить ей шею и тихо уйти.

[Оныч: …]

Казалось, гигант сейчас был даже потеряннее девочки… Перед ним стоял самый жестокий выбор в его жизни… Жизнь восьмилетней Лили из семьи купца, чью мать он убил собственными руками или жизнь его собственной жены, попавшей в опасную ситуацию из-за его безрассудства.

[Оныч: …]

…

[Оныч: …]

…

[Оныч: …]

***

[Оныч: …]

Он убежал без оглядки. С ящиком его бы догнали бы и убили, всё-таки он был не самым лучшим бегуном, так что он выронил его по дороге, задержав стражников, гнавшихся за ним.

Километр, ещё и ещё — со слезами на глазах, с невыносимой болью в груди он нёсся домой, в корчму, к Лиле, к обеду, к деревянным табуретиками, к её шерстяным рубахам, к её мечтам о будущем, к её любви к нему, такому глупому и жестокому, пустому и бессердечному…

[Оныч: …]

Висела ночь. Луна лениво окропляла землю своим жадным светом, а звёзды весело резвились в синевато-чёрном прудике, играя в догонялки.

[Оныч: …]

Мерцание ночи спадало каплями на её приоткрытые губки. В будто стеклянных глазах застыл ужас и безысходность. Табуреты разбиты. Одежда украдена. Сбережения поделены.

[Оныч: …]

Лилю изнасиловали и убили. Её вспоротое тело валялось внутри дома здоровяка. Кровавые тернии корнями ползли по полу, пытаясь ухватиться за уголки столов, но всё было бесполезно.

Лили больше не было. Ребёночка больше не было. Мечты больше не было. Онушки больше не было.

[Оныч: …]

Он никогда не рыдал, даже сейчас. Слёзы вытекали медленно и беззвучно. Огромные плечи осунулись, и руки опустились к сырому полу.

В Оныче не осталось ничего, только пустота. Он был ничем, с самого рождения, но он хотя бы пытался заполнить это ничто.

Но тогда ему не было больно. Когда умерла мама, папа, ворчащая бабушка, первая любовь…. Он тогда был слишком пустым, чтоб ощущать боль.

Теперь же… Всё это было зря. Та дыра, что была в нём…. Ему не суждено было её заполнить. Это гной. Это рана…