Суженый - Варя Медная

— Я не смею перечить хозяину, — невинно заметил тот. — Но в ваше оправдание могу сказать, что все мы теряем разум, когда дело касается женщин. Непростой вам предстоит вечерок.

— Да, — вздохнул Якул и оперся костяшками о пол, собираясь подняться, — Грациана ясно дала понять, что всё ещё злится, когда отправила обратно полторы сотни букетов…

— Я не о госпоже Грациане.

Якул, так и не успев распрямиться, застыл, как зверь, готовящийся к прыжку. Глаза вспыхнули за шлейфом упавших на лицо волос, когти скрежетнули паркет, оставив глубокие борозды.

— Что ты несешь?

Атрос пожал плечами, мол, я слишком взрослый призрак для таких игр, и сказал только:

— Рубашку сменить не забудьте.

Якул озадаченно опустил взгляд и чертыхнулся, промакивая пятная.

— Да, ты прав. — Покачиваясь, встал. Атрос последовал примеру. Прощания не были сильной стороной ни одного из мужчин, поэтому, переглянувшись, они просто направились каждый в свою сторону.

Призрак готовился шагнуть в стену, когда Якул его окликнул.

— Атрос…

— Да?

— Так, ничего…

Атрос перекинул куртку на плечо и понимающе ухмыльнулся.

— Не за что, господин Кроверус. Зовите, когда в следующий раз захочется компании.

Помедлив, Якул кивнул.

— Но я не шутил, когда говорил, что…

— Да — да, — махнул Атрос, — вы поджарите мой призрачный зад, если ещё раз увидите рядом с Данжерозой.

— Это сейчас пробило без четверти шесть? — забеспокоилась я, когда глухие удары отзвучали где‑то внизу.

— Не волнуйся, у нас всё готово.

Я нервно поправила тонкий обруч диадемы, ставшей завершающим штрихом и гармонично смотревшейся на распущенных волосах. К платью я подобрала неброские серьги и кулон из тех же камней, что украшали наряд.

Мы с Данжерозой спускались по серпантину лестниц обратно в жилую часть замка. Временами дракониха надолго исчезала из виду, когда попадались затяжные лысые участки стен, но с появлением картин вновь ко мне присоединялась. В один из таких разов я искоса посмотрела на неё.

— Что?

— Ничего… просто вот подумала: ты сегодня совсем как фея — крестная.

— Фея? Хм… мне нравится. А феи могут носить такое? — Она выставила грудь и одернула рюши вокруг декольте пониже.

Я прокрутила в голове иллюстрации.

— Ээ… вообще‑то обычно они довольно консервативны: конусообразный головной убор, глухой воротник, платье в пол, плюс лишние пара десятков фунтов.

Данжероза сморщила носик:

— Не хочу быть консервативной феей. Буду современной.

Когда мы пересекали одну из площадок с круглым витражным окном, стекло в раме мелко задребезжало. Я глянула наружу. Укрытое облаками небо гудело, оповещая о приближении гостей. Через минуту из сумрачных туч, подобно фантомам, начали выныривать ящеры. Впереди, как и в прошлый раз, летел Тиберий. В зубах он нёс массивный фонарь в латунном панцире, освещая остальным путь. Рядом по облакам скользили тени ящеров, отчего казалось, что их в два раза больше, чем в прошлый раз. Отдыхавшие во дворе слуги отставили разговоры, попрятали кисеты с табаком и засуетились.

Я повернулась к полустертой фреске, где остановилась Данжероза, и сглотнула:

— Началось…

Глава 29

В которой Решальный Горшок всех удивляет

Внизу слышался шум, хлопали двери. На фоне прочих выделялся голос Хоррибла. Слуга отдавал последние распоряжения.

Я стояла, припав ладонями к витражу и рассматривая гостей. Отсюда виднелись лишь силуэты.

Отделившаяся от замка тень была не яснее прочих, но я так отчетливо увидела Кроверуса, словно шагала бок о бок с ним. На этот раз дракон не стал лично принимать поводья у мейстера, предоставив это Рэймусу и его помощникам. Я старалась не выпускать хозяина вечера из виду, но в какой‑то момент всё‑таки потеряла его за спинами гостей. В пределы видимости он вернулся уже под руку с Грацианой.

Естественно.

— Ну, идёшь? — позвала Данжероза.

— Да, иду…

На улице моросило, небо приглушенно рокотало, словно предупреждая, но гроза не торопилась разворачиваться в полную силу.

Якул наблюдал за снижением Тиберия, заложив руки за спину и не шевеля ни единым мускулом. Лишь кивнул, когда рядом появился Хоррибл и срывающимся голосом трижды пожелал ему удачи, а потом снова перевёл взгляд на посадочную площадку. Он поражался собственному хладнокровию. Какой разительный контраст по сравнению с чувствами, обуревавшими его в прошлый раз. Может, просто устал? Нет, выгорел — вот более подходящее слово. Выгоревший дракон. Звучало настолько абсурдно, что Якул внутренне усмехнулся.

Мейстер спешился, по обыкновению, отказавшись от посторонней помощи. Дождавшись, пока он ступит на ведущую к замку дорожку, Якул двинулся навстречу, чтобы поприветствовать главу Клуба согласно обычаю. Старик, хоть и хорохорился, пытаясь казаться таким, как раньше, заметно сдал. Или они просто так редко виделись, что изменения бросались в глаза?

Обычно мейстер отделывался кивком, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что он как‑то выделяет наследника, но на сей раз ответил на приветствие. Глаза старого дракона сверкнули, казалось, он хотел добавить что‑то ещё, но Якул уже отвернулся:

— Прошу меня извинить, должен поприветствовать остальных гостей.

Не успел он сделать и пары шагов, как услышал за спиной хорошо знакомый голос с непривычно — мягкими интонациями.

— Якул…

Грациана стояла, трогательно смаргивая капельки дождя. Она как всегда была не просто хороша — ослепительна. Рядом с ней меркли все прочие женщины, она умудрялась сочетать в себе роскошь и изысканную элегантность, силу и женственность, яркость и небрежную грацию. Сегодня к списку добавилась ещё и нежная беззащитность. Она стояла, сжимая меховой ворот накидки, на котором поблескивала морось, и смотрела на него снизу вверх. Грациана редко смотрела на кого‑то снизу вверх, и каждый такой случай был её собственным выбором.

Недоступность и беззащитность — прежде это сочетание свело бы Якула с ума. Но сейчас, глядя на неё и прислушиваясь к себе, он ощущал лишь ту же пустоту. Устал, определенно устал… Как ещё объяснить, что изящная, затянутая в перчатку рука, сама легла на его локоть, а сердце даже не сбилось с ритма?

— Приветствую собравшихся и благодарю, что приехали. — Сдавленное фырканье не вывело его из себя. Голос продолжал звучать холодно и спокойно. — Приглашаю всех в дом.

Остаток пути он чувствовал на спине ненавидящий взгляд Кольцони.