Голос призрака - Виктория Холт

Дэвид очень всем интересовался и задавал много вопросов. Вечер прошел приятно.

— Встреча с новыми людьми всегда будоражит, — сказала мама, когда мы проводили гостей в уютную красную комнату.

Красные бархатные занавеси для тепла были задернуты, и огонь поблескивал на каминной решетке.

В спальне мы с Дэвидом заговорили о наших гостях.

— Я думаю, что они получают деньги главным образом с овец, — сказал он. — По-моему, они крупные фермеры.

— Похоже, что они много знают о нас, — поддержала разговор я. — Не удивлюсь, если у них составлены досье на всех друзей.

— Они кажутся людьми, интересующимися окружающими.

— Удивляюсь, что твой отец много рассказывал о всех нас. Я бы никогда не подумала…

— О, он очень изменился, женившись на твоей матери. Но, я согласен, ему не присуще так много рассказывать о семье.

Надеюсь, он завтра приедет.

— Они расстроятся, если этого не произойдет. Дэвид на мгновение задумался, затем сказал:

— Я слышал, что война скоро закончится.

— Ты думаешь, что французы победят Коалицию?

— Что же, заключен Тосканский мир и Швеция признала Республику… Надеюсь, что мы не собираемся сражаться в одиночестве. Я думаю, все скоро закончится, и, когда это произойдет, Клодина, мы проведем обещанный медовый месяц в Италии! Я долго буду любоваться Геркуланумом. — Он обнял меня. Тогда, моя дорогая, кончится затянувшийся медовый месяц здесь, в Эверсли.

— С медового месяца новобрачные начинают жизнь. А мы уже не молодожены.

— Я люблю тебя еще больше, чем раньше.

Он прижал меня к себе, и единственное, что я смогла сделать, чтобы остановить его, это вскрикнуть:

— Я не заслуживаю этого!

Я чувствовала, что, пока живу, я не смогу избавиться от бремени вины.

И позже, когда мы были предельно близки, я продолжала думать о гондольере, распевающем итальянские любовные песни, и, когда мы плыли вниз по каналу, со мной был Джонатан, а не Дэвид.

Утром, когда я проходила через зал, то заметила, что серебряная чаша для пунша, стоявшая всегда в центре большого стола, исчезла.

Мы с Дэвидом пошли в столовую комнату. Мама уже сидела там.

Она сказала:

— Здравствуйте, мои дорогие. Наши гости еще не встали. Они, должно быть, устали. Путешествие было такое утомительное.

— Они не показались уставшими вчера вечером, — заметил Дэвид.

— Что случилось с чашей для пунша? — спросила я.

— О, ты тоже заметила. Я думала, что ее забрали на кухню почистить.

Когда мы ели, вошла одна из служанок. — Случилось ужасное, мадам, сказала она. — Я думаю, что нас обокрали.

— Что? — закричала мама.

— Повар заметил что из зала пропали кое-какие вещи. Серебро и…

— Чаша для пунша! — вскрикнула я.

Мы вышли в зал.

Здесь стояло несколько слуг.

— Это, наверное, бродяги, — сказала мама. — Как же они сюда проникли? Кто запирал дом?

— Вечером все двери были закрыты, — быстро ответил дворецкий. — Я всегда сам слежу за этим. Утром двери были закрыты, но не заперты.

Я ничего не понимаю.

— Странно, — сказала мама. — Что же могло случиться.

Кто-нибудь слышал ночью шум?

Никто ничего не слышал.

— Посмотрите, что еще пропало…

На этаже за залом находилось несколько комнат, включая зимнюю гостиную и кабинет Дикона. В зимней гостиной ничего не было тронуто, чего нельзя сказать о кабинете Дикона. Дверь шкафа была выломана, и бумаги валялись разбросанными по полу, один из ящиков стола — взломан.

— Это ужасно, — сказала мама.

В этот момент появилась горничная. Она сказала:

— Мадам, я принесла горячую воду в Красную комнату. Никто не ответил, я снова постучалась, и, когда снова не получила ответа, вошла. В ней никого не было, и на постели никто не ложился.

Пораженные, мы поспешили в Красную комнату. Горничная была права. Кровати стояли нетронутыми. Стало ясно, что люди, которых мы принимали прошлым вечером, не были друзьями Дикона и приехали специально, чтобы ограбить нас.

Гостеприимная матушка как друзьям открыла им дверь, а оказалось, что это воры.

Мы обошли дом, пытаясь обнаружить, что еще пропало. Кабинет Дикона, скорее всего, был главным объектом их интереса. Что самое удивительное, в нем было мало ценных вещей. Правда, они взяли серебро, но зачем перерыли весь кабинет Дикона?

Люди, назвавшие себя Джеймсом и Эммой Кардю, не были обычными ворами.

Не имело смысла гнаться за ними. Сейчас они были уже далеко, да и кто знает, в каком направлении они поехали?

Нас самым бессовестным способом обманули…

— Они казались такими искренними, — продолжала причитать матушка. Они так много знали о нас. Они знали, что Дикона нет дома. Как представлю их бродящими по дому, пока мы спали, так меня бросает в дрожь… И что они искали в кабинете Дикона? Что они взяли?

О, скорее бы он приехал.

Дикон вернулся около полудня.

Когда он услышал о том, что случилось, то побледнел от гнева и вместе с Джонатаном сразу же прошел в кабинет. Вскоре мы узнали, что было украдено нечто важное. Дикон сказал немного, но его лицо горело и глаза сверкали. Это подсказало мне, что он расстроен.

— Как они выглядели? — расспрашивал Джонатан. Мы описали их как можно лучше.

— Мы не думали, — плакала мама, — что они могли оказаться преступниками. Они так много знали о семье. Я действительно подумала, что они твои друзья.

— Они были хорошо осведомлены, — сказал Джонатан, — и знали, что нас не будет дома.

— Они не могли заполучить это другим путем, — добавил Дикон. — Бог мой, как далеко это зашло! Они знали, что хранится в моем кабинете.

Я немедленно должен вернуться в Лондон. Мы должны разобраться с этим. Лотти, ты поедешь со мной. Может быть, кто-нибудь знает, кто они.

— Я мгновенно соберусь, — сказала матушка. — О, Дикон, извини меня, но нас всех так обманули.

— Ничего… Они очень умны и настолько хорошо все знали, что могли обмануть любого.

— Они взяли кое-что из серебра.

— О, это было сделано для того, чтобы было похоже на обыкновенное ограбление. Они пришли за тем, что было в моем кабинете. Лучше, чтобы слуги об этом не знали.

Не стоит говорить им это.

Мама кивнула.

— Я хочу уехать через час, — сказал Дикон.

Он уехал с Джонатаном и мамой в Лондон. Слуги не могли говорить ни о чем другом, как только о наглости людей, назвавших себя Кардю.

Для нас, кто знал про тайные мотивы ограбления, происшествие казалось весьма зловещим. Я много думала о делах Дикона и Джонатана. Мне было ясно, что они не просто банкиры. Они занимались секретной дипломатической работой. И, конечно же, в такие времена, как наши, такая работа была чрезвычайно важной.