Дело дАртеза - Ганс Носсак

Д'Артез остановился перед музеем и прислушался к чему-то отдаленному. К чему он прислушивался?

- Я едва держусь на ногах. Прошу прощения. В поезде я намерен отоспаться, этого мне должно хватить до следующего выступления. Что ж, господин Лембке. Весьма рад был познакомиться. С фамилией вы, бесспорно, освоитесь. Что же касается информации...

И он снова прислушался к чему-то отдаленному, по по-прежнему не слышно было ни звука.

- Мне что-то грустно. Не очень-то подобное расположение духа сообразуется с моей ролью, по мы еще не на сцене. Меня огорчают эти скороспелые мальчуганы. Нет, не их скороспелость, такое бывает в последнем классе или на первых курсах, никакой мелодрамы я в этом не усматриваю. Но что мальчуганов эксплуатируют и гоняют с бессмысленными заданиями под тем предлогом, что они-де вежливы и тактичны, а ведь их дурацкий компьютер просто не знает, как поступать со скороспелыми, вот это... это...

И д'Артез кулаком погрозил в направлении Всемирного планового института, но тут же осекся.

- Извините мне мой патетический жест. Да еще при такой декорации музей, сфинксы. Публика была бы шокирована. Господин в полном смысле слова и в столь элегантном костюме не грозит кулаком. Кому это он угрожает? Уж не нам ли он угрожает? Большинство рассмеется. Едва ли не все рассмеются. Нет, только единицы. А то, пожалуй, один-единственный. Нам требуются информаторы, умеющие держать язык за зубами. Всего хорошего, господин Лембке. Вот! Слышите? Мне давно пора.

Горделиво, с чувством собственного достоинства он удалился но направлению к вокзалу. Где-то вдалеке, на расстоянии трех-четырех улиц, слышалось громыхание мусоровозов. Они с грохотом подвешивали полные мусорные бачки на огромный крутящийся мусоросборник, а пустые с грохотом опускали на мостовую.

Грохот - самый верный признак, что город этот не обязательно Висбаден. В любом городе день начинается с громыхания мусоровозов.