Мир пятого солнца - Андрей Посняков

– Что?! – Асотль растерялся было, но почти сразу уже усмехнулся: – Понимаю, жрецы просто нашли похожую девушку. Тогда нужно немедленно доставить Ситлаль к отцу!

– Нет, друг мой! – Куэкальцин Четыре Пера взволнованно хлопнул в ладоши. – Как раз этого и не стоит делать. Боюсь, ваша подружка сейчас в куда большей опасности, чем вы думали.

– Тем более – надо как можно скорей доставить ее к отцу.

Жрец с грустью качнул головой:

– Знаете, я ведь живу здесь гораздо дольше вас и, поверьте, многие вещи знаю куда лучше, особенно это касается политики колуа. Вы полагаете, такой хитрый и умный правитель, как повелитель Колуакана Ачитомитль, не предполагал, как поступят с его дочерью в Мешикальтцинко? Богиня не может быть живой – только мертвой.

А вот в это вполне можно было поверить… хоть и не очень хотелось. И здесь одно голое предательство и холодный корыстный расчет.

– Своевольные вассалы-ацтеки Ачитомитлю давно уже как кость в горле – нужен лишь только предлог. И этот предлог теперь появился… Не совсем понимаю только, зачем это жрецам.

– А я вот как раз понимаю. – Асотль взглянул в высокое голубое небо и сразу же опустил глаза, ослепленные солнцем. И продолжал, вздохнув, как, наверное, и положено человеку, давно разменявшему пятый десяток: – Кто-то, кажется, Баррес сказал: где страдания, там религия. Об этом когда-то писал Ленин. И еще он писал о том, что для религии благодатна война. А ведь многие в Мешикальтцинко, особенно молодежь, вовсе не одобряют кровавых ритуалов и не очень-то уважают жрецов. Многие мои друзья откровенно считают их кровавыми упырями, и жрецы это чувствуют. Чувствуют, как пока еще медленно, но неудержимо утекает их власть. Наверное, то же самое происходит и в Колуакане. Жрецам нужна война!

– Как и правителю Ачитомитлю.

В Мешикальтцинко явственно ощущалась угроза. Она висела в небе, почему-то казавшемся низким, несмотря на то что стояли прекрасные солнечные деньки, звучала в приглушенных разговорах масеуалли, и даже воинов, и даже жрецов.

Да, был объявлен праздник. Праздник в честь новой богини – дочери правителя колуа, содранная кожа которой украшала теперь статую из черного полированного базальта, выставленную на вершине храма Уицилопочтли.

Правитель Ачитомитль, несомненно, должен быть доволен оказанной честью… Никто пока и не предполагал, что он начнет войну. Угроза сейчас исходила от шочимильков – говорили, что их вождь высадил на северный берег озера большое войско, чтобы наконец посчитаться с ацтеками за их прошлое нападение. Чужаков видели совсем близко от Мешикальтцинко – в сосновом лесу и в предгорьях. В воздухе пахло войной. А город ацтеков не был готов к ней, буквально на днях, только что по совету влиятельного военного вождя Микиса Чипильцина владыка Теночк отправился в поход на Чалко. Храмам нужны были пленники – великие боги давно уже не имели вдосталь бьющихся человечьих сердец! Могли и обидеться.

Куэкальцин Четыре Пера взял на себя миссию по обезвреживанию участвующих в заговоре жрецов, Асотль же, как и положено сотнику, отправился на разведку во главе своего отряда. На разведку с дальним прицелом – выбрав удобный момент, молодой человек должен был встретиться с Теночком в горных отрогах у озера Чалко. Встретиться и рассказать ему все – о заговоре и о себе. Теночк, несомненно, был человеком неглупым, а потому стоило попытаться встретиться.

Именно поэтому ранним солнечным утром двести молодых воинов – разведка – вышли из южных ворот Мешикальтцинко, направляясь по дороге купцов к берегу шочимильков. Официальная цель похода – проследить за передовыми отрядами врагов. По пути же – и это было главным – Асотль намеревался завернуть к Чалко…

К середине дня они вышли на узкую горную тропу. Слева тянулась сверкающая на солнце гладь озера, справа – красные скалы. Впереди лежала пустыня, а за нею – сосновый и буковый лес, именно там, в лесу, сотник и планировал сделать привал, даже более того – устроить временную базу, с которой высылать небольшие отряды по всему побережью озера Шочимилько… А также – и озера Чалко.

– Шочи, Сипак, Касавач – уже вечером распоряжался Асотль, – завтра пойдете со своими двадцатками к югу. Такой быстрый и короткий рейд. Просто последите… Если будет возможность, захватите пленников.

– Все сделаем, командир! – разом вытянулись все трое.

Все правильно, оказывали на виду у молодых воинов официальную честь: дружба дружбой, а служба службой.

– В этом не сомневаюсь, – сотник улыбнулся. – И все же помолим об удаче богов. Где наш жрец?

– Вроде бы пошел искупаться в ручье. Позвать?

– Конечно.

Вот об этом жреце нужно сказать особо. Асотль заприметил его еще с месяц, а может, и больше назад в храме богини плотских утех Тласольтеотль – тот самый хитрый ухмыляющийся парнишка, что встретил сотника еще в первый раз, на террасе. Смешливая жрица Пиль-Пиль – ох, уж эта Пиль-Пиль – отзывалась об этом парне неплохо, конечно, в меру собственного понимания этого слова. Несомненно, весел, умен, хитер и довольно циничен. К тому же чужак, из деревни, и амбициозен – именно такой и был нужен. Асотль без особого труда сманил его в свою сотню, жрецом походного алтаря Уицилопочтли – только сразу предупредил, чтоб и мечтать не смог о человеческих жертвах: о нет, только цветы.

– Видишь ли, многие из моих воинов – да почти все – именно цветам обязаны жизнью.

– Да слышал я о битве цветов, можешь ничего не рассказывать, командир.

– Ну, слышал так слышал.

И в самом деле, – конечно, не без помощи самого Асотля и его ближайших друзей – среди молодых воинов Мешикальтцинко все больше распространялась вера в могущество цветов, а не крови. Ведь именно цветы приносили в жертву богам, казалось, обреченные на плен и смерть воины, «красивейшие юноши из знатных семей», а на самом деле – просто молодые парни, мальчишки, многие из которых после той знаменитой битвы действительно влились в отряд Асотля, составив его основной костяк. Все они хорошо помнили: враги приносили в жертву богам сердца рабов и пленников, а они – просто букеты цветов. И кто же победил? На чьей стороне оказались боги? Значит, прав был великий Кецалькоатль, когда-то утверждавший, что богам вовсе не нужно ни человеческих сердец, ни крови – вполне достаточно цветочных букетов.

Эта новая вера – можно было уже говорить и так – несомненно, встревожила бы самых могущественных жрецов… Если бы те не были так сильно заняты заговором.

Молодежь общалась, конечно, и достаточно активно. В кальмекак, тельпочкалли, на многочисленных праздниках и просто на посиделках… Куда приходили с цветами – новое поветрие становилось модным, хотя тут и не знали такого слова. Да что там модным – «крутым»! Даже при одном упоминании человеческих жертв многие девушки презрительно фыркали и кривили губы – кровавые жрецы Уицилопочтли и прочих богов стремительно теряли свой вес среди ацтекской молодежи, сами не замечая того, ведь внешне все оставалось по-прежнему и выглядело достаточно благопристойно, вполне в русле традиции… которую Асотль изо всех своих сил старался изменить: именно он распускал о кровавых жрецах самые невероятные и уничижительно-насмешливые слухи.