Как проиграть в любви - Сара Ней

что Дрейк только ухудшит наши отношения с Райан.

Люблю этого парня, но он ужасный переговорщик.

Всю оставшуюся часть короткой поездки мы молчим, близнецы нервно поглядывают на меня каждые несколько секунд, чтобы оценить мое эмоциональное состояние.

— Я в порядке, — заверяю я их, заезжая на парковочное место. — Все в порядке.

Но все не в порядке.

Когда Райан видит, как мы втроем входим в переднюю дверь «Роско и Мими», кажется, что она хочет убежать через черный ход, стопка тарелок, которую она несет, почти выскальзывает из ее рук, когда я шагаю вперед.

Райан возится с ними, пока я занимаю место в одной из кабинок и наблюдаю, как она ставит тарелки на соседний столик.

Дрейк и Дрю сидят в другой кабинке, мои ведомые до конца.

Райан топает ко мне.

— Что ты здесь делаешь?

— Пришел поговорить с тобой.

Она пристально смотрит на меня.

— Здесь нельзя болтаться без дела.

Болтаться без дела?

— Что это значит?

— Нельзя просто сидеть здесь и ничего не заказывать.

Мои брови взлетают вверх.

— Это реальное правило или ты придумала его, чтобы избавиться от меня?

Райан поднимает брови.

— Это реальное правило.

Отлично.

Я беру меню и бросаю на него взгляд.

— Я буду картошку фри.

Она сужает глаза.

— Отлично. Что-нибудь еще?

Дрейк поворачивается, положив руку на заднюю стенку кабинки.

— Я возьму бургер и картошку фри, а он будет куриный сэндвич и тоже картошку фри.

Взгляд, которым она смотрит на моего брата, может убить человека или, по крайней мере, остановить его на месте.

— Отлично. — Из кармана милого фартучка, повязанного на ее талии, материализуется блокнот для записей, и Райан пишет в нем, идя в направлении кухни. Кладет бумажку на полку для шеф-повара, который смотрит в маленькое окошко, разделяющее столовую зону и кухню.

Чувак машет мне лопаточкой в руке, и я слышу, как Райан ругает его.

— Прекрати, — шипит она. — Он нам больше не нравится.

— Не нравится? — спрашивает повар. Он определенно нашего возраста и, вероятно, тоже студент.

— Нет.

— О. — Его лицо вытягивается, и он слабо улыбается мне, прежде чем взять лист бумаги и начать готовить наш заказ.

Удача на моей стороне, потому что в ресторане есть еще только два человека, пожилая пара, которые выглядят как мои бабушка и дедушка, и они совершенно не обращают внимания на драму, которая сейчас развернется.

Райан возвращается к моему столику, скрестив руки.

Черт, она выглядит очаровательно в этом фартуке, волосы убраны в низкий хвост, все как у профессиональной официантки.

— Как только ваш заказ будет готов, вы должны уйти.

Сдержанно

Серьезно.

— Хорошо. — Я киваю. — Но это значит, что у меня есть по крайней мере десять минут, чтобы рассказать тебе свою версию истории, хорошо? — Я делаю паузу. — Пожалуйста, Райан.

— Пожалуйста, Райан, — слышу я позади себя.

Я поворачиваюсь лицом к братьям.

— Дрейк, что я сказала насчет разговоров?

— Ты сказал не разговаривать.

— Тогда почему ты говоришь?

— Я пытаюсь помочь.

Я пристально смотрю на него.

— Ты можешь подождать в грузовике?

Дрю шлепает его по руке.

— Чувак, он говорит серьезно. Перестань.

Я еще немного смотрю на него, а затем поворачиваюсь к Райан.

— Теперь у тебя осталось восемь минут, — объявляет она, и я хочу стукнуть своего брата за то, что он тратит мое драгоценное время.

Каждая секунда ценна.

У меня вертится на кончике языка сказать, что все было не так, как выглядело, но знаю, что лучше этого не делать. К тому же я мысленно отрепетировал то, что хочу ей сказать.

— Райан, — начинаю я. — Люди готовы на многое ради своих пятнадцати минут славы, и именно это произошло на той фотографии.

Она переминается с ноги на ногу, оглядывается через плечо на какого-то парня, который, как я предполагаю, может быть менеджером, затем смотрит на парня, готовящего мне картошку фри.

— После тренировки я сразу пошел домой. Оба близнеца тоже были дома, но когда я подошел к дому, Тиффани сидела на качелях. Ждала меня, наверное.

— Ага. — Ее руки все еще скрещены. — Может быть, мы могли бы не использовать ее имя на протяжении всей этой истории?

Вполне справедливо.

— Итак, она там ждет меня, о чем я понятия не имел. Я думал, что ее друзья могут быть внутри, а она снаружи, не знаю, курила или что-то в этом роде. Честно говоря, она выглядела как идиотка, без пальто или чего-то теплого.

— О, я уверена, что ты думал о том, что ей нужно теплое пальто. — Райан закатывает глаза, не то чтобы я винил ее за то, что она думает, что это звучит чертовски глупо — потому что так оно и есть.

Я продолжаю, минуты тикают.

— Она встает и подходит, когда я спрашиваю, что ей нужно, и, клянусь на Библии, она… — Я не могу сказать Райан, что соседская девочка предложила мне отсосать. Это выведет ее из себя, особенно учитывая, что Райан не хочет, чтобы я даже произносил имя Тиффани. Я также не могу использовать слово «минет» в предложении.

Смертельный приговор.

— Она… что?

— Она сделала мне предложение. Тогда я сказал ей, что она не в своем уме, потому что у меня есть девушка.

— И что она на это ответила?

— Она наклонилась и сделала то, что ты видишь на фотографии. Но чего ты не видишь, так это того, что я отталкиваю ее и врываюсь в дом. Я позвал близнецов. Они были на кухне и готовили ужин. Они видели, как я был взбешен.

— Мы едва могли его успокоить, — с энтузиазмом добавляет Дрейк, который всегда является источником информации. — Он действительно был в бешенстве.

— Прости, но СМИ стояли лагерем у вашего дома, по крайней мере, неделю. Как ты мог не знать, что там кто-то фотографирует? Дай мне передохнуть. Ты сделал это нарочно.

Я знал, что это будет нелегко, но надеялся, что она, по крайней мере, поймет мою логику и выслушает меня. Оказывается, Райан цепляется за свои собственные теории, подпитываемые сверхактивным воображением и тем, что она несколько дней отказывалась со мной разговаривать.

— Честное слово, я понятия не имел, что кто-то следит за нами. Райан, это был ее план, разве ты не понимаешь? — Сейчас я на сто процентов звучу так, будто пресмыкаюсь, судя по тому, как меняется тон моего голоса. — Я понятия не имею, кому она звонила, но все это было подстроено.

Уголки рта моей девушки опущены вниз.

— Ты не понимаешь? Все думают, что ты мне изменил. Сейчас об этом говорят во всех новостях — снова. Мои родители