Возвращение чудес - Владимир Крышталев

И снова лицо Луизы чуть заметно изменилось. На нем проступило слабое удивление.

Это хорошо. Если мне нужно будет попрыгать на голове, чтобы еще хотя бы на волосок вернуть девочку к жизни, то я это сделаю. А такое настроение, как у нее теперь, только для умирания и подходит.

— Что ты ребенка мучаешь, — опять вмешалась нянька. — Делай уж, как надо.

Мысленно я обозвал ее старой каргой. И где берутся столь заботливые сиделки? Везде им нужно сунуть свой нос.

Понимая, что дальше не станет лучше, я обратился к няньке:

— Попрошу оставить нас с принцессой наедине.

— Чего? — возмутилась старушка.

— Я прошу вас выйти из комнаты.

Она сложила руки на груди:

— Не велено. Всякие тут доктора ходят. Мало ли, что с ребенком учинить могут.

У нее был очень решительный вид. Эдакую не сдвинешь с места самым современным бульдозером. Однако лучше уж разобраться с этой проблемой сразу, чем идти на полумеры.

— Вы мешаете работать, — терпеливо сообщил я.

— Это ты-то работаешь? — фыркнула сиделка. — Ходишь, чего-то болтаешь. На ребенка даже не посмотрел.

Не знаю, что бы я еще сказал или предпринял, но тут заговорила Луиза.

— Пожалуйста, — прошептала она няньке. — Этот доктор хороший.

Старушка не сдавалась:

— Пусть смотрит при мне. Какая я помеха? Тебя что ли собой закрываю?

— Вы, наверное, забываете, — сказал я спокойно, — что Луиза является не только ребенком, но еще и принцессой. И она имеет право вам приказывать. Или вы тоже королевского рода?

Конечно нет. Нянька была обычной служанкой, которая слишком долго находилась при дворе и в результате слишком много о себе возомнила.

— Король сказал… — начала она.

— Король пригласил меня из огромной дали с просьбой, чтобы я осмотрел юную принцессу. А мне для этого нужно, чтобы вы покинули комнату. Или мне следует спуститься вниз и сообщить его величеству, что вы не реагируете ни на мои просьбы, ни на требования принцессы?

Кажется, это наконец-то подействовало. Кряхтя, старушка поднялась, потопталась в нерешительности возле кровати и зашаркала к выходу.

Когда дверь за ней закрылась, я почувствовал себя гораздо лучше. Не знаю, как принцесса…

Повернувшись к кровати, я заметил, что девочка улыбается.

— Вам это удалось, — говорила она всё так же тихо, и я прислушивался, чтобы понимать слова. — Больше никто… не смог…

Нетрудно было догадаться: речь идет о няньке. Хм, в моей жизни попадались случаи и посложнее. Куда сложнее. Здесь мы легко отделались: старушка только с виду стояла насмерть, а стоило вежливо надавить — и все преграды рухнули.

— Может, это потому что ты мне помогла? — улыбнулся я в ответ. — А другим не помогала?

— Так получилось. Вы… совсем не такой… Но если бы вы… не заставили ее… она бы… всё равно осталась…

— Как бы там ни было, вместе мы сделали это, — подытожил я. — Она, наверное, хорошая нянька?

Луиза промолчала.

— Но без нее мы сможем разговаривать свободнее, правда?… Давай решим с этим окном: открывать его или не нужно? Как ты хочешь?

— Откройте, пожалуйста.

Я прикрепил шторы специальными ремешками по бокам от окна. В комнату хлынули потоки света. Девочка зажмурилась.

— Слишком ярко? Больно глазам? — спросил я.

— Ничего, — донеслось от кровати. — Это… только сначала…

Окно служило и дверью на балкон. После непродолжительных поисков я разобрался с системой задвижек и рычажков. Чуть скрипнув, дверь подалась. С удовольствием я вдохнул свежий воздух, который после запаха комнаты казался еще лучше.

Через некоторое время Луиза вновь открыла глаза и посмотрела на меня.

— Я как будто… видела вас… раньше, — призналась она. — Не могу… вспомнить…

— Бывает, — я вернулся к ней и, подвинув нянькин стул поближе, сел у кровати. — Мне тут недавно пришлось использовать рецепт одной старой микстуры — два дня голову ломал, пока вспомнил. А ведь вроде не жалуюсь на память.

— Это правда… если захотеть… всё можно вспомнить?

— Наверное. Только всё — это слишком много. Люди забывают не зря: носить с собой каждое пережитое событие очень трудно. У любого человека случается в жизни что-то такое, что потом не хочется помнить.

Девочка отвела взгляд и тихо подтвердила:

— Да.

Поддерживая беседу, я всматривался в ее лицо и пытался представить, какого рода болезнь могла довести юную принцессу до подобного состояния. Если я все правильно понял, она находится в постели уже около двух лет. Достаточно долгий срок.

Но с чего всё началось?

— Ты не могла бы рассказать мне о самом начале болезни? — спросил я мягко. — О своем состоянии, ощущениях, какие события запомнились — о чем хочешь.

— А вы не будете меня осматривать? — удивилась Луиза.

От моего внимания не ускользнуло, что она стала говорить чуть громче и отчетливее. Вероятно, с девочкой просто давно не общались как с нормальным человеком, вот она и разучилась использовать речь. Я мог себе это представить: ежедневные осмотры, вопросы типа «как ты себя чувствуешь теперь?» и прочее в том же духе. С кем тут поговоришь? С нянькой? Да у той, по-моему, единственная забота: чтоб ребенок поменьше беспокоился.

— Видишь ли, — сказал я, отвечая на вопрос принцессы, — врачу не всегда требуется осматривать того, кто болен. Я знаю, к тебе приходили многие доктора. Никто из них не обнаружил каких-нибудь особых признаков, которые позволили бы догадаться о причинах недуга, и как с ним справиться. Правда? Какой же смысл повторять то, что было сделано уже много раз?

Взгляд красивых голубых глаз потускнел.

— Значит, вы тоже не сможете вылечить…

Я улыбнулся:

— Настоящее призвание знахаря — не лечить, а помогать излечиться. Это я твердил всем людям, которые приходили ко мне с просьбой избавить их от болезней. Представляешь: разные там тетеньки и дяденьки приходят, ложатся и говорят: лечи нас. Я им говорю: что же, я должен вместо вас разбираться с вашими недугами? А они в ответ: ну, ты же лекарь.

Мой рассказ позабавил принцессу. К ней вернулась слабая улыбка.

— И что вы делали? — спросила Луиза.

— Перевоспитывал всех этих дяденек и тетенек. Я вообще-то строгий. Некоторые сразу вылечивались, как только узнавали, что лентяйничать не выйдет.

Затем я оставил шутливый тон и заговорил серьезно:

— Сам по себе доктор никогда не способен излечить чужой недуг. Для выздоровления нужно, как минимум, еще желание больного. Бывали случаи, когда самые искусные доктора пытались лечить человека, не желающего выздоравливать. И что ты думаешь? Всё их искусство оказывалось бессильным.