Подорожный страж - Андрей Лукин

Я так и знал, поёжился Стёпка, разглядывая торчащую из-под шлема редкозубую челюсть, я ведь так и знал: сначала скелеты, а там, глядишь, и зомби какие-нибудь ожившие обнаружатся на мою голову. Почему я такой несчастливый? Почему всё плохое случается обязательно со мной? За что?

Его сразу отчаянно потянуло назад, к солнцу и свежему воздуху, подальше от мёртвого стражника с расколотой головой и от тех, кто этого стражника убил. Понятно, конечно, что кровавое злодеяние совершилось не вчера и даже не на прошлой неделе, а очень много лет назад, и убийца не сидел же всё это время за поворотом, поджидая очередную жертву, но Стёпке теперь было просто страшно, страшно и всё. И он пошёл бы назад и не поленился бы вернуться к началу ущелья, чтобы попробовать найти какой-нибудь другой, не такой мрачный путь в обход засады, если бы не та, недавно объявившаяся в нём половина, которая была намного смелее и которую полуистлевший скелет почти не испугал. «Подумаешь, скелет! Лежит себе, никого не трогает. Так что не дрейфь, демон, и смело шагай вперёд на своих подгибающихся от нехороших предчувствий ногах».

Для начала нужно было перешагнуть печальные останки. Стёпка всерьёз ожидал, что стоит ему только занести над скелетом ногу, как тот сразу оживёт и схватит неосторожного гостя, чтобы утащить его, обомлевшего, в мир иной. Поэтому он не стал перешагивать, а обошел его осторожно вдоль стеночки и вздохнул с облегчением, лишь отойдя на безопасное расстояние. Скелет, надо отдать ему должное, проявил завидную выдержку и даже не шевельнулся. Как, впрочем, и должен поступать всякий уважающий себя скелет. Раз уж так случилось, что ты умер, будь добр лежи и не пугай живых людей. Пока ещё живых, добавил зачем-то про себя Стёпка, и от этих слов ему стало совсем жутко, и он очень отчётливо представил себя, лежащего в пыли с расколотой головой, с разбросанными руками, с выпотрошенной котомкой… «И никто не узнает, где могилка моя». Он крепко зажмурился, отогнал кошмарное видение и прошептал, крепко сжав рукой стража: «Не будет этого, не дождётесь, гады».

Оставив за спиной комнату с мёртвым стражем, он увидел перед собой просторную, уходящую в темноту галерею. На правой стене были закреплены факелы, ближние из которых уже загорелись, а в левой стене через равные промежутки располагались двери. Обычные, нормальные человеческие двери, не слишком аккуратно сколоченные из досок, рассохшиеся, перекосившиеся, с грубыми кольцами вместо ручек… Первая дверь была приоткрыта, третья висела на одной петле, четвёртая вообще лежала на полу, — а дальше всё скрывала темнота. Заглядывать за эти двери Стёпка, разумеется, не собирался. Чего он, спрашивается, за ними не видел? Мало ли кто там таится. И вообще это было похоже на тюрьму. Коридор, тусклый свет, двери какие-то не слишком привлекательные, а за ними, возможно, останки истлевших узников, прикованные цепями к стенам… Нет, лучше пройти мимо, туда, в конец галереи, куда уже улетел Дрэга и где, судя по всему, был выход из этого мрачного — очень мрачного и очень неуютного — места.

Он уже почти не боялся. Пещера оказалась просто пещерой. Стены, факелы, двери… Двери мозолили ему глаза. Всё же слегка обидно будет уйти, не узнав, что за ними скрывается. А вдруг там… ну, не знаю… сокровища какие-нибудь несметные… или сундуки с волшебными эликсирами. В компьютерных играх в таких пещерах всегда можно было отыскать что-нибудь очень полезное: золото, магические свитки, оружие, крутые доспехи или, скажем, вход на следующий уровень. Чем эта пещера, спрашивается, хуже?

Стёпка не слишком долго колебался. Ему даже не пришлось себя уговаривать. Первая дверь и без того была слегка приоткрыта, и ему осталось только тихонько потянуть за кольцо. Дверь скрипнула и с готовностью распахнулась, словно соскучилась по входящим и выходящим людям. Стёпка побоялся сразу туда заходить, потому что внутри было темно, и он ждал, чтобы зажглись факелы. А факелы не спешили зажигаться, они ждали, чтобы он сначала вошёл. И ему пришлось войти. Всего одна полуразрядившаяся самосветка неторопливо осветила тесное помещение. К счастью, это была никакая не тюремная камера, а, кажется, кухня. Да, точно — кухня. У стены громоздилась большая сложенная из камней печь, заставленная грубыми чугунками, на покосившемся столе и на полу валялись ножи, разбитые кувшины и тарелки. На стенах висели окаменевшие пучки трав. Журчала где-то едва слышно вода, видимо, специально проведённая сюда из какой-нибудь подземной реки, чтобы не нужно было далеко за ней ходить. Искать здесь было нечего, и Степан уже собрался выйти, когда увидел ещё одного мертвеца. В дальнем углу сидел на лавке скелет женщины в бесформенном похожем на балахон платье. Седой от пыли череп с остатками волос провалился в плечи, высохшие руки бессильно свисали вниз, на острых коленях лежало плоское блюдо.

Степан не понял, каким образом его вынесло из этой кухни. Он так оттуда рванул, что даже Дрэга не удержался на плече и с протестующим писком распахнул крылья. Раньше Степка думал, что мертвецов он не боится и, если увидит где-нибудь, то ни за что не испугается. И когда первого увидел — того, что у входа с черепом расколотым лежит, — страх свой преодолел и очень себя за это зауважал. А в кухне этой перетрусил как стыдно сказать кто. Казалось бы, ну чего страшного? Ну сидит себе на стуле скелет высохшей, давным-давно умершей женщины, никого не трогает… А посмотришь на её обтянутый высохшей кожей череп — и такая дрожь пробирает, что до самого Кряжгорода готов бежать без передыху, лишь бы от неё подальше. Самое удивительное, что эта кухарка тоже была прикована цепью к стене. Неужели и она была рабыней?

Не заглянуть за вторую дверь теперь было невозможно. Любопытство оказалось сильнее страха. Степан увидел совсем крохотную каморку, едва ли больше Смаклиной. В ней даже факела не было. Отличалась она от каморки младшего слуги в основном тем, что в ней имелся мертвец. Он лежал на топчане… он, казалось, спал. Вечным, как говорится, сном. Мертвеца уже густо покрывала пыль, и он походил на мумию, только лежащую на боку и с поджатыми ногами в коротких растоптанных сапогах. На этот раз Стёпка выскакивать не стал, а просто тихонько прикрыл дверь, словно боялся громким стуком разбудить усопшего.

Протиснувшись под перекосившейся дверью в третье помещение, Стёпка первым же делом испуганно пошарил глазами по сторонам в поисках мертвецов и очень обрадовался, когда их не обнаружил. Стояли вдоль стен грубо сколоченные топчаны, валялась на полу деревянная кадушка, и сидела рядом с ней очень крупная наглая крыса, совершенно не испугавшаяся вошедшего в комнату человека и зажёгшегося тотчас на стене неяркого факела.