Похорони Меня Ложью (ЛП) - Сото С. М

Но на этом он не останавливается. Баз сжимает мои бедра, поднимая мою нижнюю часть тела в своих руках, встречая толчки, и этот новый угол проникновения заставляет меня задыхаться от удовольствия. Ощущений так много, что я не в состоянии дышать. Наши взгляды встречаются, и в этот момент, между нами, что-то происходит. Как будто время непостоянно, и ничего в прошлом никогда не происходило. Это только мы. Он внутри меня, наполняет меня. Ни прошлого, ни секретов, только мы.

— Вот так, грязная девочка. Возьми мой член, — хвалит он, прижимая мои бедра к своему члену.

Он зарывается кулаком в мои волосы и тянет, выгибая мое тело к нему. С каждым толчком он врезается все глубже, поражая то место внутри меня, которое заставляет меня разваливаться на кусочки вокруг него.

Его большой палец снова находит опору на моем клиторе, и он поглаживает в такт своим толчкам.

— Кончи для меня, детка, — скрипит он, и все, что требуется, это еще несколько толчков внутри, затем мои стенки сжимаются вокруг него, и я снова кончаю.

Его хватка на моем бедре крепчает, и я знаю, что он близок.

— Баз, — стону я, когда мое тело содрогается вокруг него.

Он кончает. Баз кончает в меня, его хватка усиливается, черт возьми, почти раздавливая меня.

Его движения замедляются, и мы оба смотрим на беспорядок между моих ног, когда он выходит. Наши взгляды встречаются, и я жду, что он оставит меня. Чтобы снова превратиться в того холодного мудака, с которым я имела дело последние несколько дней, но он этого не делает. Он ложится на кровать рядом со мной, пытаясь отдышаться.

Когда наше дыхание замедляется, я переворачиваюсь на бок, лицом к нему. Он не двигается, но вытягивает шею в мою сторону, наблюдая за мной так же пристально, как я за ним. Мне так много хочется ему сказать, но я не знаю, как это сделать. Кажется, я не могу найти свой голос после произошедшего. Моя грудь сжимается, когда я провожу глазами по его чертам, вбирая в себя все части его, которые я пропустила. Его прекрасные глаза это то, о чем я мечтала больше всего. Они легче, чем я когда-либо видела.

Это вертится у меня на кончике языка. Три слова, которые я не имею права произносить. Но я их чувствую. Я чувствовала их в течение долгого времени, и лгала себе. Пыталась убедить себя, что мне наплевать на этого человека. Однако я не озвучиваю ни одной из этих мыслей. Я слишком боюсь отказа. Вместо этого прочищаю горло, протягиваю руку и провожу ею по его мягким волосам.

— Что все это значит?

Он неопределенно пожимает плечами, все еще не сводя с меня глаз. Словно он думает, что я исчезну, если он хотя бы моргнет.

Я облизываю губы, внезапно ощущая себя неуютно, просто думая о том, что я позволила случиться. Я позволила девушке поцеловать меня. Позволила ей трахнуть меня своим ртом, и, Боже мой, это было приятно. Я бы предпочла, чтобы губы База были на мне, но это не меняет того факта, что я не испытывала отвращения от ее прикосновения, и это пугает меня.

— Неужели секс втроем действительно так важен для мужчин? — спрашиваю я, думая о той ночи в его пентхаусе, когда застала его с двумя девушками.

Баз усмехается, будто я должна знать лучше.

— Дело не в том, что я хотел другую в своей постели, Маккензи. Это о том, чтобы посмотреть, смогу ли я справиться с чьими-то руками на тебя. Девушка это или нет.

У меня перехватывает дыхание, что-то похожее на надежду наполняет мою грудь.

— И каков вердикт?

— Я не могу, — говорит он, становясь серьезным. — Я не стану делить тебя с кем-то и уж точно не откажусь от тебя. Мысль о том, что кто-то прикасается к тебе, мужчина или девушка, сводит меня с ума. Это делает меня убийцей.

Мое сердце бешено колотится от его признания, и, Боже, помогите мне, я, должно быть, сошла с ума, потому что его слова делают меня счастливой. Они заполняют пустоту, которая прожигает дыру в груди. Они наполняют мой желудок бабочками, потому что это означает, что он все еще хочет меня, возможно, так же сильно, как я хочу его.

Зажав нижнюю губу зубами, я провожу рукой по его груди вниз, пока не сжимаю его член. Его ствол все еще покрыт моими соками, и когда я глажу его от основания до конца, он снова начинает твердеть, почти сразу же. Рычание грохочет в его груди, и я переворачиваюсь, забираясь на него сверху. Наши взгляды встречаются, когда я прижимаю кончик его члена к своему входу, а затем скольжу вниз. Он кладет руки мне на бедра, но больше ничего не делает. Он позволяет мне владеть этим раундом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Положив руки ему на грудь, я объезжаю его до глубокой ночи, наверстывая упущенное. Я держу эти три слова запертыми внутри себя, все еще слишком боясь последствий, если произнесу их вслух.

Глава 23

Баз

Я не отрываю взгляда от Маккензи, пока она спит в моей постели. Она выглядит умиротворенной. Она всегда умиротворённая, когда спит, но, когда бодрствует, это похоже на наблюдение за бурей. Это в ее глазах, хаос, который она, без сомнения, ощущает изнутри. Я хочу забрать его, но не могу. В любом случае, она бы мне не позволила.

Прошлой ночью впервые за очень долгое время, между нами, все было так, как раньше, но я не уверен, понравилось мне это или нет. Это не было частью плана. План состоял в том, чтобы обезопасить ее. Я мог бы справиться с ее ненавистью ко мне, но не смог бы, если бы она не была жива, чтобы сделать это.

Я уверен, что Зак и Винсент работают сообща, и я им не доверяю. Теперь все подозреваемые. И хотя я хочу этого, я не доверяю Маккензи. Теперь легко увидеть ее ложь насквозь. Не знаю, как не замечал этого раньше. Я знаю, что она не собирается оставлять карты там, где они лежат. Она все еще злится, все еще обижена, что в сочетании с катастрофой, когда она обеспокоена.

Я наблюдал за ней ранее, когда она покинула курорт и села в случайную машину. Я не видел, кто был за рулем, но мог сделать обоснованное предположение. Она все еще заручается его помощью, ищет способы навредить мне и остальным парням. Не могу сказать, что мы этого не заслуживаем.

Я понимаю, она считает меня эгоистичным ублюдком за то, что я привел ее сюда, за ее свободу, но она мало что знает, я ей для этого не нужен. Как только ее родители передали опекунство мне, она стала свободной. Я просто хочу убедиться, что больше ни у кого не появится возможности воспользоваться ею. Вроде того, что я делаю сейчас. Я лицемер, но человек, стремящийся получить желаемое. И я хочу Маккензи.

Прошлая ночь доказала мне это громко и ясно. Пьер некоторое время был моим деловым партнером. Вернувшись во Францию, он хотел, чтобы ему помогли начать бизнес, и он обратился ко мне. С тех пор мы стали хорошими друзьями. Он открыл Святилище здесь, в Штатах, безопасное место для богатых и элиты, чтобы наслаждаться жизнью. Каждые несколько месяцев он устраивает такие вечера, как вчерашний. Я делаю все возможное, чтобы присутствовать на большинстве из них, дабы не проявлять неуважения к нему или нашим деловым отношениям.

Думаю, что часть меня хотела напугать Маккензи событиями прошлой ночи. Я хотел, чтобы она убежала в горы, тем самым облегчила бы мое решение. Я знал, что снова связываться с ней было ошибкой, но не мог остановиться. Она как дыхание — жизненная сила. Я не могу не быть рядом с ней.

Я был приятно удивлен, что она возбудилась, наблюдая за шоу. У меня был для нее совершенно другой план. Я хотел проверить ее пределы, но в основном хотел проверить свои.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Могу ли я сидеть сложа руки и смотреть, как кто-то прикасается к ней? Доставляет ей удовольствие? Если бы я смог, я бы знал, что смогу выжить без нее. А если нет? Это доказывало то, что я уже знал. Я еще не закончил с ней и, скорее всего, никогда не закончу. Она каким-то образом вплелась в меня, переплела свое бытие с моим.