Франция. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

Люди, затаив дыхание, слушали рассказы Петра о чудесах Святой Земли и о тех страданиях, которые претерпевают там пилигримы. Позже даже родилась легенда, что истинным организатором крестового похода был именно он. Будто бы, будучи в Иерусалиме, он заснул в церкви Святого Гроба, и во сне ему явился Спаситель. Прозвучали Его слова: «Петр, дорогой сын Мой, встань, иди к Моему патриарху, и он даст тебе письмо твоего посланничества. Расскажи на своей родине о жалком положении святых мест и пробуди сердца верующих, чтобы они освободили Иерусалим от язычников». Утром оказалось, что у иерусалимского патриарха уже наготове письмо к папе. Петр забрал его, доставил адресату - и получил благословение на проповедь похода.

Когда эта рать отправилась в путь, немецкие отряды по древне-германскому обычаю пускали впереди гуся и козу - как самых надежных проводников, направляемых высшей силой.

Участь простецов была печальна. Шли они почти наугад. Нужен был верный ориентир, и ополчение двинулось вдоль Дуная. Вели себя разнузданно, не брезговали грабежами. За что многие поплатились - в землях поголовно привычных к битве венгров и болгар. Так что до Константинополя добрались не все.

Там тоже отличились буйством, сдирали с церквей свинцовую кровлю и продавали окрестным жителям. Греки, конечно же, рады были немедленно спровадить эту публику дальше, но та и сама рвалась в бой.

Рыцарей дожидаться не стали: потребовали, чтобы Петр Пустынник вел их прямо на малоазийскую Никею, недавно захваченную турками у византийцев. Тот пошел навстречу требованиям масс. При осаде города часть воинства была блокирована в своем лагере и перемерла от голода или сдалась. Другие вступили в битву, и кто не погиб - тоже оказались в плену. Лишь немногим во главе с Петром Пустынником удалось спастись после этой катастрофы. Согласно хроникам, кости несчастных долго еще лежали грудами на безводной никейской равнине.

У рыцарского ополчения, состоявшего из хорошо подготовленных и вооруженных воинов, организация тоже хромала. С самого начала оно не представляло собой единого целого, а разделилось на отдельные потоки. Провансальцы и итальянцы шли под предводительством тулузского графа Раймонда IV. У северных французов и немцев выделялись герцог Нижней Лотарингии Готфрид Бульонский и его брат Балдуин. Третий, южноитальянский отряд состоял из бойцов наиболее закаленных: это были в основном норманнские рыцари во главе с Боэмундом Тарентским и его племянником Танкредом.

Есть сведения, что всего рыцарское войско включало в себя до 300 тысяч человек. В это число входят оруженосцы, слуги, многочисленные пехотинцы. У кого был достаток, намеревались в походе ни в чем себе не отказывать: в огромном обозе нашлось место охотничьим псам, ловчим птицам, музыкантам. Твердого соподчинения не было и в помине: на марше многие воины группировались вокруг тех сеньоров, которые больше пришлись им по душе и в любой момент могли перейти от одного к другому.

Все эти ветви великого похода сошлись под стенами Константинополя (1096 г.). Увидев великолепие Царьграда, западные рыцари были поражены. Они стали бросать недобрые взгляды на золотые купола храмов и на дворцы, на богатства огромных рынков и гаваней. От зависти в их душах обострилось осознание того факта, что греки - не более чем отступники-схизматики, а потому можно вести себя по-свински. На приеме у императора Алексея Комнина один воитель плюхнулся на царский трон. Император промолчал, но граф Балдуин приказал наглецу освободить мебель и вообще уважать обычаи страны. Тот вскоре разразился негодующим замечанием: «Вы посмотрите на этого мужика (имелся в виду император). Он один сидит, когда столько полководцев должны стоять на ногах».

Алексей Комнин потребовал, чтобы вожди крестоносцев принесли ему присягу на верность. Готфрид Бульонский заартачился было, заявил, что будет общаться с императором как равный с равным. Но греки подтянули войска, и пришлось согласиться. Договорились, что в обмен на всестороннюю поддержку крестоносцы передадут грекам земли, которые отвоюют у турок в Малой Азии, а потом и некоторые сирийские города.

Однако было ясно, что доверия между сторонами не будет: и те, и другие подозревали союзников в своекорыстии и предательских намерениях. Рыцари вели себя по-прежнему крайне заносчиво, большинство из них думало только о том, как бы обзавестись собственными владениями, а вовсе не о возврате грекам ранее ими утраченного. Византийцам же пришельцы-латиняне только для этого и были нужны. Поэтому они поспешили переправить и этих посланцев Запада в Малую Азию.

Первой целью опять была избрана Никея - богатый город неподалеку от Мраморного моря, столица Никейского султаната. Крестоносцы плотно обложили стены, отбили идущее на выручку турецкое войско. Казалось, успех и добыча у них в руках: как вдруг увидели на городских стенах довольных греков. Оказалось, что те тайно вступили с осажденными в переговоры, и турки сочли за благо иметь дело с врагом знакомым, от которого знаешь, чего ждать. А перед западным воинством ворота так и не открылись.

С досады крестоносцы учинили мусульманам полный разгром в битве при Дорилее, те неразумно пошли на лобовое столкновение с тяжелой рыцарской ратью, к тому же прозевали пробравшийся к ним в тыл отряд.

В результате у турок была отвоевана вся западная часть Малой Азии - которой сразу же завладели византийцы.

Дальше предстоял путь в Сирию по безлюдным выжженным солнцем плоскогорьям, где не найти ни воды, ни пищи. И бесконечные стычки с врагом, который, как оказалось, лучше приспособлен к войне в таких условиях.

У благородных мусульманских воинов можно отметить черты, роднящие их с европейским рыцарством. Они тоже жили за счет своих наделов - на те подати, что собирали с земледельцев, ремесленников и купцов (правда, это были скорее бенефиции, чем феоды - владение не наследовалось). Бились, как правило, тоже верхом, имели оруженосцев. Основную часть свободного времени посвящали совершенствованию воинского мастерства. Существовали понятия рыцарской чести, для выяснения отношений в ходу были поединки.

Но вооружены западные и восточные воины были по-разному. Европейцы сидели на мощных неповоротливых конях, неудержимых во время атаки в чистом поле. Тяжелые доспехи, тяжелый меч, тяжелое трехметровое копье.

У мусульман же - быстрые увертливые кони, вместо кольчуги и цельных лат легкие деревянные щиты и шерстяные плащи, разве что с металлическими пластинами. Соответственно и оружие: тростниковое копье, острая, как бритва, изогнутая сабля. По степной привычке, всадник умело владел луком - в Европе он давно служил оружием пехоты. На таком рельефе и при таком климате это была более подходящая экипировка.

Но крестоносцев поддерживало религиозное воодушевление - чувство, временно подутраченное их противником (мусульманский мир переживал не лучшие свои десятилетия). Воспоминание французского рыцаря об обстановке в крестоносном лагере: «Мы не понимали друг друга, но мы были точно братья, связанные любовью, как подобает паломникам».

Очевидно, только за счет этого войско смогло выдержать тяготы перехода. Был день, когда от жажды погибло 500 человек. Пало большинство лошадей, грузы везли на собаках и баранах. И самим рыцарям пришлось взгромоздиться на волов и ослов.

Но вот, наконец, горы Киликии. Это территория Малой Армении - государства, образованного выходцами из закавказской Армении Великой. Государство это было устроено по древним армянским традициям. Во главе стоял верховный князь (то же, что король - потом он так и стал величаться). В каждом округе наследственно правила подчиненная ему военачальническая фамилия, занимавшая с отрядом воинов возвышающийся над окрестностями замок.

Армяне сразу же гостеприимно приняли крестоносцев - приютили, дали собраться с силами. Они и впредь были верными союзниками западных воителей.

Рядовые рыцари стремились быстрее достигнуть Иерусалима, Гроба Господня - своей вожделенной цели. Но у их вождей, как показал ближайший поворот событий, на уме было несколько иное. Они уже видели себя большими сеньорами, - а то и полновластными государями на отвоеванных у мусульман землях.

Произошел первый серьезный конфликт между предводителями похода. Танкред, племянник главы норманнов Боэмунда, задумал обосноваться в столице Малой Армении Тарсе. Но брат Готфрида Бульонского - Балдуин изгнал его оттуда, а сам отделился от армии и направился со своим отрядом в сторону Евфрата - туда, где правил небольшим своим государством армянский князь Форос. Армянин благоразумно объявил Балдуина своим наследником, но тому и этого было мало. Он заставил Фороса удалиться на покой, а сам сделался «графом Эдессы». Так было основано первое государство крестоносцев на Востоке (1098 г.).