Ожог - Артем Тихомиров

Слишком далеко, слишком трудно и много помех. Что надо сделать, чтобы помочь призраку более ясно выразить свои мысли? Дина не знала, ничего путного ей в голову не приходило.

Она наблюдала за черной дворнягой на корте и в тот момент, когда директор начал произносить свою неуклюжую, плохо выученную прощальную речь.

Дина выглянула из-за широкой спины одноклассника и увидела его, стоящего у гроба со скрещенными на животе руками. Лицо директора раскраснелось, рот искривился. До чего же он показался Дине отвратительным, она захотела сплюнуть. Долго еще они будут продолжать этот кретинский спектакль? Директор говорил о молодых талантах, о будущих выпускниках, о перспективах, которые открываются сегодня перед всеми здесь стоящими. Он призвал поднажать на учебу перед лицом постигшего их всех несчастья. Потом вспомнил, каким Сергей Бунин был хорошим, прилежным учеником и какие большие надежды возлагали на него родители. В этом месте мать Сержа опять взвыла, припав груди мужа. Дина заметила, что многие ученики отвернулись при виде этой гнусной сцены.

Директор попросил у женщины прощения, за что получил от отца Сержа уничтожающий взгляд. На том директор и замолчал.

Дворняга выбежала на середину корта и хрипло завыла.

Ее почти не было видно, призрачной тенью она нарезала круги вокруг воображаемой точки. Ее голос разлетался во влажном сумраке утра, планировал в пространстве между домами, порождая эхо. Люди на крыльце стали оборачиваться, не понимая, где воет собака. У многих на лицах Дина прочитала замешательство и страх В эту секунду она пожалела, что пришла сюда.

Максим сбавил скорость до тридцати пяти, боясь, что может внезапно заснуть за рулем. К тому же видимость из-за дождя опять снизилась.

Разбушевался ветер. Деревья по обеим сторонам пригородной дороги клонились к югу, ветви бешено раскачивались, мокрые листья сыпались на дорогу. Множество их прилипло к ветровому стеклу.

Машин было мало. Двусторонняя дорога вилась через холмы, Максим давно уже не видел ни одного строения, только возвышенности и деревья. Он начал сомневаться, что взял правильное направление. Может быть, не туда свернул. В этом районе Екатеринбурга Максим ни разу не был.

Проехал, гремя, самосвал. Максим на всякий случай взял правее разделительной полосы. Пять минут назад Снегов хотел позвонить Дине и узнать, как дела, но вспомнил, что сегодня она тоже на похоронах. Не самое удачное время, чтобы обсуждать дела.

Искать нужный дом пришлось долго. Всюду, на большом расстоянии друг от друга были натыканы пятиэтажные темно-серые дома. Их вид не внушал оптимизма, а в антураже из дождя и сумерек вообще наводил страх.

Пространство между домами, точно после бомбардировок с воздуха, была покрыта полузасыпанными траншеями, ямами, завалена строительным мусором. Отыскать приличную дорогу Максиму удалось не сразу. Машина пробиралась по жуткому грязному проселку, пока не выехала на асфальтовое покрытие. Снегов сообразил, что сделал неверный поворот метров за двести до нужного места.

Еще какое-то время он колесил между пятиэтажками в поисках строения номер шесть.

По мокрым зарослям шатались бродячие псы, посматривающие на него голодными злыми глазами. С крыш пятиэтажек лилось, густые заросли сорняка и молодые клены почти полностью закрывали первый этаж. Пока Максим шел к дому, ему никто не встретился. Писатель перешагивал через рыжие от глины лужи и чувствовал нарастающий гнев. Едва он свернул зонт, очутившись на крыльце, с бетонного козырька ему за шиворот полилась вода. Максим чертыхнулся.

Внутри подъезда было темно и пахло сыростью. За дверями разговаривали люди, где-то грохотал телевизор. Максим добрался до четвертого этажа и позвонил в железную дверь. На лестничной площадке пахло кошачьим дерьмом.

Пришлось позвонить и второй, и третий раз.

Максим, разъярившись, стал ходить по площадке. Из всех трех квартир здесь не доносилось ни звука.

— Кто там? — спросил хриплый мужской голос.

— Здравствуйте, мне нужен Сергей Павлович Авеличев.

— Кто вы такой?

— Мне нужно поговорить про вашу дочь. Прошу прощения, если помешал чем-то… Дело не терпит отлагательств!

— Я вас не знаю. Какого лешего?.. Она умерла год назад! Она больше нигде не учится, нигде не работает! — рявкнули из-за двери.

— Я знаю. Я ее не знал лично, но… это очень серьезно. Мне надо у вас кое-что узнать!

— Если не уйдете, я возьму топор…

Не было похоже, чтобы отец Ксении был пьян. Своей яростью, он, скорее, заглушал страх.

— Топор вам не поможет, потому что я не уйду. Я не для этого добирался в ваш грязный вонючий уголок! Я буду сидеть под дверью, пока меня не заберет милиция, но тогда я им расскажу все. И про Ксению, и про вас! Поняли?

Максим дал выход своему гневу. Придумывать какие-то небылицы он не собирался. Гораздо выгоднее в этой ситуации идти напролом. Взять настойчивостью. Авеличев боится. Значит, на то есть причины.

За дверью долго молчали.

— Что вам нужно?

Авеличев пытался сохранить остатки принципиальности. Максим почувствовал, что одержал верх, хотя не ждал, что будет так быстро.

— Я задам вам несколько вопросов, вы ответите — и все! Никто ничего не узнает, слово даю. Это информация частная. Просто без вашей помощи… нельзя будет решить ряд проблем.

— Хотя бы в ваш паспорт взглянуть можно будет? — спросил Авеличев.

— Без проблем.

Снова пауза. Авеличев боролся с собой. Максим подумал, что, возможно, сейчас приговаривает его к смерти.

Елисеев не пришел на похороны… Вдруг он тоже сгорел?

Максим взмок. Поскорей бы он уже открыл бы.

— Она за старое взялась? — спросил Авеличев.

— Кто?

— Она все еще жжет?

— Откройте — и мы поговорим.

— Ладно.

Авеличев стал возиться с замками, их было немало. Наконец громко скрипнула стальная задвижка. Максим увидел небольшого человечка в клетчатой рубахе и стареньких спортивных брюках. Наполовину седые волосы зачесаны назад. Небольшие усы. Смотрящие исподлобья серые глазки.

— Входите, — сказал Авеличев.

Максим попал в темную прихожу. Хозяин не стал зажигать свет, а занялся замками, закрывая их в обратном порядке.

— Вы из милиции? — спросил он у Снегова.

— Нет. А разве для этого есть повод?

— Откуда я знаю. — Резко.

Авеличев обернулся. Чем-то он напоминал Ганнибала Лектера из фильмов и книг.

— С этой историей связаны смерти людей. Вы должны мне рассказать все, что знаете. Думаю, именно вы можете прояснить ситуацию. Вы ее отец.

— Последние полтора года она здесь не жила, — сказал Авеличев.