Чужая вина - Карин Монк

Хейдон бросил последний взгляд на испуганные лица тех, кого он успел полюбить Он так много собирался им сказать, но теперь у него не оставалось времени. Кроме того, любое выражение привязанности в присутствии полицейских только повредило бы им. Поэтому он ограничился ободряющей улыбкой, повернулся и позволил отвести себя к ожидающей на улице карете.

Струи черного дыма поднимались к свинцовому зимнему небу. Мороз внезапно усилился, и люди спасались от холода, подбрасывая в печи драгоценные дрова и уголь. Женевьева быстро поднималась по ступенькам к парадной двери своего дома. Ей не терпелось рассказать Хейдону о встрече с мистером Хамфрисом.

Все прошло исключительно благоприятно. Мистер Хамфрис был рад услышать об удаче ее мужа, получившего большие комиссионные от продажи картин мсье Булонне. Еще сильнее его обрадовал чек, врученный ему Женевьевой. Так как деньги от продажи ее картин продолжали поступать, она со временем могла выплатить все долги, могла содержать семью, а может быть, даже купить детям новую одежду, обувь и книги. Отодвинув щеколду, Женевьева вошла в дом, стараясь не думать о скорой разлуке с Хейдоном. Она не хотела портить последние часы, которые они могли провести вместе.

Один лишь взгляд на мокрые носы и покрасневшие глаза Юнис и Дорин — и стало ясно, что произошло нечто ужасное.

— Что случилось? — спросила Женевьева, пытаясь сдержать охвативший ее страх.

— Он ушел, девочка. — Удрученный и словно постаревший Оливер взял ее за руку. — Мы сделали все, что могли, но бесполезно.

Женевьева недоуменно уставилась на него.

— Хейдон ушел, не попрощавшись?

— У бедняги не было такой возможности. — Юнис шумно высморкалась в платок. — Чертовы констебли ворвались сюда и увели его.

«Нет! — подумала Женевьева, чувствуя, что ее сердце разрывается. — Пожалуйста, господи, только не это!»

— Я пытался их остановить, — снова заговорил Оливер, — но не мог же я драться с тремя парнями. В жизни не видел таких здоровенных полицейских.

Женевьева понимала, что это ее вина Она должна была заставить Хейдона уехать в ту же минуту, когда его узнали в Глазго. Она должна была пригрозить донести на него в полицию, если он немедленно не уйдет. Это подействовало бы, если бы она была достаточно убедительной. А она позволила ему сопровождать ее в Инверэри, так как в глубине души не хотела, ни за что не хотела расстаться с ним. Эгоистичная дура!

— Эти мерзавцы толкнули беднягу Оливера так, что он разбил себе лоб! — воскликнула Дорин.

— Наш Джек бросился на громилу, который это сделал. — Дорин промокнула глаза скомканным носовым платком. — Тогда все трое скрутили бедного парня.

— А Хейдон схватил кочергу и пригрозил проломить башку самому здоровенному из них, если они не отпустят Джека, — добавил Оливер. — Он пошел с ними, заставив их пообещать, что они не тронут никого из нас.

Женевьева снова вспомнила, как Хейдон отважно бросился защищать Джека в тот вечер, когда она впервые увидела его лежащим на полу тюремной камеры. Он не мог не прийти на помощь тому, кто страдает, даже в ущерб себе. Боже, какое глупое слово «ущерб», ведь его ждет казнь.

Чувствуя тошноту, Женевьева ухватилась за спинку стула.

— Сядьте, мисс Женевьева, — сказала Юнис, подводя ее к дивану. — Вы белая как мел. Дорин, принеси мисс Женевьеве стакан воды. Боюсь, что потрясение оказалось для нее слишком тяжелым.

— Все хорошо, все хорошо, — бормотала Женевьева как заклинание. Пол под ней качался, а комната внезапно показалась невыносимо душной. Закрыв глаза, Женевьева опустилась на диван и прижалась щекой к холодной обивке. Хейдона схватили, и теперь его повесят… Ей приходилось слышать жуткие истории о страданиях повешенных — как дергаются их тела, как судорожно они хватают ртом воздух, как синеют их лица. Женевьеве представился Хейдон, красивый и сильный, беспомощно болтающийся в петле, и она жалобно всхлипнула.

— Ну-ну, выпейте это. — Юнис поднесла к ее губам стакан воды.

Женевьева покорно глотнула.

— Ну вот, так-то лучше. — Юнис положила голову Женевьевы на свою обширную грудь. — Это просто шок — сейчас он пройдет.

— Будь у него побольше времени, — печально промолвила Дорин, — возможно, он сумел бы выяснить, кто подослал к нему убийц в ту ночь.

«Если бы полицейские проявляли больше усердия в своей работе, — с горечью подумала Женевьева, — они постарались бы найти тех, кто напал на Хейдона. Но им было удобнее считать Хейдона убийцей с момента ареста. Зачем властям выяснять истину. Погиб человек, и они хотели заверить испуганную общественность, что убийца пойман и казнен. Подонки, напавшие той ночью на Хейдона, потерпели неудачу, но теперь правосудие довершит их работу.

Женевьева внезапно почувствовала приступ гнева. Она не допустит, чтобы это случилось.

— Пожалуйста, Оливер, приготовь карету, — попросила она, высвобождаясь из объятий Юнис. — Мы поедем в тюрьму.

Оливер с тревогой посмотрел на нее.

— Если ты опять увидишь его, девочка, то будешь страдать еще сильнее. Я бы на твоем месте…

— Лорд Рэдмонд не виновен в убийстве, Оливер, — прервала Женевьева. — Я не собираюсь позволить им повесить его за преступление, которого он не совершал.

— Но как вы сможете им помешать? — спросила Юнис. — Ведь суд уже вынес приговор.

— Я не верю, что суд разобрался во всех фактах дела Хейдона, все произошло слишком быстро. Я поговорю с судьей и попрошу его отсрочить приведение приговора в исполнение на том основании, ч го мы можем предоставить новые доказательства в защиту лорда Рэдмонда.

Оливер нахмурился.

— И что это за доказательства?

— Не знаю, — честно призналась Женевьева. — Но если мы выиграем время, то мы их непременно найдем, начав поиски прямо здесь, в Инверэри. Кто-то должен хоть что-нибудь знать о людях, напавших на Хейдона той ночью. Я намерена выяснить, кто они и почему хотели убить Хейдона.

Начальник тюрьмы Томпсон сидел за столом с серебряными ножницами в руке, готовясь отстричь непокорную прядь безупречной во всех прочих отношениях бороды.

— Где он? — осведомилась Женевьева, распахнув дверь кабинета.

От испуга рука с ножницами дрогнула, и седые волосы посыпались на полированную поверхность стола.

— Смотрите, что вы наделали! — воскликнул Томпсон. Поднеся зеркало к лицу, он в ужасе ахнул: — Из-за вас я выстриг клин в моей бороде!

— Где он? — холодно повторила Женевьева. Начальник тюрьмы удрученно рассматривал свое отражение, пытаясь прикрыть брешь оставшимися волосами. — Кто?

— Вы отлично знаете кто. Немедленно проводите меня к лорду Рэдмонду.