Дела репрессированных московских адвокатов - Д. Б. Шабельников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этой поездке Тагера за границу мы придавали большое значение. Основной задачей этой поездки было установление связи с заграничными меньшевиками и эсерами. В частности, Малянтович ставил задачу организации связи с А.Ф. Керенским, я же к этому относился отрицательно, считая, что подлинные вожди эсеров не Керенский, а Чернов В.Н.[306] и его единомышленники. Малянтович же возражал, заявляя, что зарубежные эсеры также объединились и, по его сведениям, прежняя фракционная борьба между ними изжита. Нами ставилась также задача организации связи с кадетскими кругами через В.А. Маклакова и информация всех этих эмигрантских кругов о программе нашей организации и ее дальнейшей деятельности.
<…>
Процесс над Зиновьевым, Каменевым и над троцкистским параллельным центром вызвал у меня опасения относительно возможного провала и нашей организации.
Я настоятельно требовал от Малянтовича выяснить у правых, что все это значит, т. е. трусливое поведение героев этих процессов. В связи с самоубийством Томского Малянтович некоторое время не мог получить никакой информации. Лишь спустя некоторое время он сообщил мне, что ему удалось установить связь с одним из видных участников правых, который заверил Малянтовича в том, что разгром зиновьевцев и троцкистов и их провалы не затронули правых.
После второго процесса над «Параллельным центром» и выяснившихся на процессе связей нашей организации с правыми, как и после первого процесса, Малянтович снова давал такую же успокоительную информацию. По информации Малянтовича связь нашей организации с правыми порвалась в 1937 году помимо нашей воли и желания, т. к. его, Малянтовича, информатор от правых выехал куда-то из Москвы, я же подозревал, что он арестован.
Все же свою организацию решили мы не распускать, а добиваться установления связи с заграницей, и лишь после выяснения точки зрения зарубежных кругов решать – что делать с организацией, распускать ли ее или же вырабатывать новые формы борьбы с советской властью.
Допросил: Иванов
Верно: Графский
13/II-39.
л. д. 121-134
Выписка из протокола допроса
Тагера А.С.
от 15/VII-38 г.
<…>
Вопрос: Какой же характер носила Ваша беседа?
Ответ:.Вопрос, непосредственно интересовавший Муравьева, сводился к следующему: он сообщил мне, что в Москве существует нелегальная антисоветская организация, во главе которой стоят: он – Муравьев, затем П.Н. Малянтович и М.Л. Мандельштам, что организация эта исходит из вероятности неудачи осуществления планов индустриализации и коллективизации и ориентируется на внутрипартийную борьбу и возможную в связи с этим коренную перемену в политике.
Со слов Муравьева и впоследствии Малянтовича у меня получилось отчетливое представление, что в эту организацию преимущественно привлечены работники адвокатуры. По своему политическому характеру организация объединяла лиц меньшевистско-кадетского толка.
Вопрос: Теперь расскажите подробней, о чем Вы должны были информировать Маклакова.
Ответ: Муравьев мне дал указание по приезде в Париж установить связь с Маклаковым и передать ему, что наша нелегальная организация продолжает благополучно существовать и что во главе ее остались: Муравьев, Малянтович и Мандельштам. И, как я уже показал ранее, выяснить отношение различных французских политических группировок к процессам, происходящим внутри СССР, а также на какие из них (группировок) можно рассчитывать в смысле получения помощи в борьбе с большевистской диктатурой.
Вопрос: Какие политические предпосылки вызывали создание Вашей антисоветской организации?
Ответ: Муравьев и Малянтович, как инициаторы создания этой антисоветской организации, говоря о политических предпосылках, вызвавших ее создание, сводили их к следующему: с 1928 года начато было осуществление первого пятилетнего плана индустриализации страны, требовавшее очень большого напряжения и связанные с этим весьма значительные трудности. К этому присоединилось в конце 1929 года проведение плана коллективизации сельского хозяйства, что потребовало еще большего напряжения и было связано с самостоятельными трудностями, независимо от трудностей процесса индустриализации. В вопросе о коллективизации сельского хозяйства и Муравьев и Малянтович подчеркивали, что еще большее значение, чем трудности чисто экономические, имеют трудности политические, связанные с поставленной задачей быстрой ликвидации кулачества и с тем сопротивлением, которое кулачество оказывает. Поэтому Муравьев и Малянтович делали ставку на неудачу осуществления как одного, так и другого планов, что должно было, по их мнению, привести к коренному изменению политики партии. В связи с этим приобретал особое значение факт внутрипартийной борьбы, дальнейший ход которой находился, по мнению Муравьева и Малянтовича, в тесной связи с перспективами и возможностями осуществления или неосуществления указанных народно-хозяйственных планов. Такая политическая оценка Муравьевым и Малянтовичем привела к активной деятельности по консолидации антисоветских элементов и к созданию контрреволюционной организации, поставившей своей задачей борьбу с Советской властью за реставрацию капиталистических отношений в стране.
<…>
Я осведомил Маклакова о том, что антисоветская организация, о которой ему известно, продолжает существовать и во главе ее находятся Муравьев, Малянтович и Мандельштам.
Вопрос: Сообщите, в связи с чем у Вас произошла встреча с профессором Ланжевеном[307]?
Ответ: Я должен признать, что, помимо поручения, которое было дано мне Муравьевым, перед отъездом в Париж я имел еще поручение от П.Н. Малянтовича.
Вопрос: Какое именно поручение Вам дал Малянтович?
Ответ: Вскоре после моей беседы с Муравьевым со мной имел беседу Малянтович, который поручил мне найти возможность для беседы с профессором Ланжевеном, являющимся председателем Общества друзей СССР. Задачей этой встречи с Ланжевеном должна была явиться попытка подорвать у Ланжевена доверие к СССР, вселив в него скепсис в вопросе экономических и научных успехов СССР.
Вопрос: Расскажите подробней об этом поручении Малянтовича.
Ответ: Излагая свое поручение, Малянтович поручил мне, добившись беседы с Ланжевеном, начать с того, чтобы прежде всего поставить Ланжевена в известность о том, что предполагаемый приезд в Париж академика Иоффе[308] несколько задержится. Это поручение было до известной степени лишь поводом для беседы. Действительная же сторона была иной. Малянтович просил меня осведомить Ланжевена о том, что ряд крупных ученых в СССР не верит в прочные и крупные успехи советской науки, что такое неверие заставляет людей в практической области переходить даже на путь вредительства, что такие ученые со своих научных позиций не верят в темпы и достижения в области индустриализации, что имеются серьезные предположения о предстоящей неудаче плана индустриализации и коллективизации
