Всполохи настоящего волшебства - Владимир Мясоедов

— И глубоко этот храм? — Артему после пережитого стресса, вызванного внезапным прозрением о сущности строившей ему глазки эльфийки, прогулка по волнам явно захватывающим приключением больше не казалась. — Что может нас там ждать? Ловушки? Подводные чудовища? Отряды рыболюдей? А какие сокровища там можно найти?

— Главным образом сырость и отсутствие ремонта на протяжении многих лет, — буркнул отец Фоул. — Простые верующие в морскую богиню Колон еще иногда посещают, но чтобы попасть к месту поклонения, им приходится пользоваться помощью не самых слабых чародеев. В самом-то храме воздух есть всегда, но вот проникнуть туда теперь для тех, у кого легкие, а не жабры — проблема. Кстати, грабить там уже давно нечего. Ну может, только если фрески от стен отковырнуть или алтарь уволочь. Вот только сомневаюсь, что святотатец далеко уйдет. Все известные и неизвестные мне божества крайне не любят, когда их имущество рушат.

— Да и, пожалуй, не только они, — вздохнул Карин. — Нет, если нас кто-то и будет поджидать там, то лишь русалка. Вероятно, не одна. Возможно, с несколькими не слишком сильными монстрами. Но ничего особо опасного, иначе ритуал бы засек такие помехи даже сквозь фон от храма. Хм. Кажется, мы пришли. Отсюда уже можно спускаться.

Чародей раскинул руки в стороны и забормотал себе под нос какую-то абракадабру, с пальцев его сливались потоки энергии, ввинчивающиеся в море, а вокруг нас медленно закрутилась воронка, оставляющая тем не менее небольшой пятачок воды с замершими на нем людьми в целости и сохранности. От края площадки вниз начала медленно прорастать винтовая лестница, состоящая хоть и не из слишком чистой, но в общем-то почти прозрачной воды.

— Ух ты! — Артем, запрыгавший вниз по всем правилам паркура, ударил рукой, как гарпуном, впрочем, на некоторое время она стала почти такой же острой и зазубренной, вырвав из ее родной стихии крупную рыбу, сейчас ошарашенно разевающую рот от удивления и боли. — Хорошая добыча! Вкусная. Слушай, Карин, а ты рыбалку любишь?

— После того как водой овладел, не очень, — пожаловался маг, — слишком просто стало сжульничать и добыть знатный улов без больших усилий. Весь интерес пропал. Ну чего стоите-то? Я что, до завтра море держать должен?

Монахи и волшебники ссыпались вниз, как горох, на ходу окутываясь защитными чарами и благословениями. Даже Ассасина, занятого мыслью, куда теперь деть рыбину, которую жалко выбросить, но некуда положить, опередили. Мы с Ярославом вежливо пропустили их вперед, чтобы первыми не попасть в весьма вероятные ловушки. Сам храм представлял собой небольшое каменное строение округлой формы, но рассмотреть его снаружи подробно не удалось, магия Карина проложила путь лишь до дверей постройки, кстати, отсутствующих на положенном месте, но не откачала от нее воду целиком.

— Здесь пусто, — разочарованно доложил то ли Фоулу, то ли Карину Салаеш, который почему-то раньше на глаза мне не попадался. — Следы недавнего поклонения, правда, есть, в виде жертвенного дара на алтаре, но найти по ним никого не удастся. Эманации храма вымели с них любые отпечатки аур.

— Так-с, — пробурчал Карин. — Ну и где?! Мне опять придется отсыпаться в подвале, куда даже снаряд из катапульты не пролетит?

— Ты у меня спрашиваешь, что ли? — огрызнулся церковник. — Кто из нас колдовал? Вот завтра помолюсь, тогда и узнаешь. Если эта тварь вообще из города не убралась. Сегодня же ночью ни одного покушения на волшебников не было.

— Наверное, это потому что я русалке в грудину ее же оружие воткнул, — пришла мне на ум хорошая мысль в тот момент, когда ноги переступали порог. — Как у радужных с регенерацией? Надолго ли ее выведет из строя тяжелая травма?

— Как у любых хороших метаморфов, — вздохнул Карин, зашедший в храм последним. Море за его спиной моментально сомкнулось, но внутрь не пролилось ни капли, будто жидкость удерживалась невидимой преградой. — Плотно поесть, несколько часов в относительном покое, и все, кроме отрубленных конечностей и выбитых глаз, восстановится моментально.

— Печально. — Убранство храма притянуло все мое внимание. А посмотреть тут действительно было на что. Небольшое помещение, метров двадцать в поперечнике, с невысоким потолком практически не имело пола, вместо которого расстилалась водная гладь. Разноцветная. Кусочки светло-синего и практически прозрачного моря, где плавали ясно видимые тропические рыбки, соседствовали со всеми возможными оттенками океана вплоть до свинцово-синих участков, более уместных где-нибудь вблизи Северного полюса. Спиральная дорожка из темных каменных плит, некогда гладких, а теперь растрескавшихся под влиянием неумолимого времени, вела к находившемуся в центре возвышению, очевидно являвшемуся алтарем. Гигантская ракушка с захлопнутыми створками, превосходящая по вышине человека раза в два, вероятно, была выточена из алебастрово-белого мрамора, но годы взяли свое. По поверхности гладкого камня разбегались причудливой паутинкой трещины, из которых жадным захватчиком росла во все стороны черная плесень. Очевидно, совсем недавно мусора тут было больше, но кто-то его заботливо убрал, по крайней мере, основание монумента покрывал куда больший слой грязи. А на поверхности каменного моллюска лежала веточка цветного коралла.

— А храм-то действующий, — вдруг сказал Алколит. — Смотрите, море внутрь не заливается не потому, что кто-то держит его заклинанием. Магическая энергия, насыщающая святилище, проходит через пространство такими потоками, что создает внутри окружающей это место воды структуру с четко заданной формой, которую та не может сама по себе изменить. Складывается впечатление, будто бы вокруг нас находится природная аномалия, а не рукотворный объект. Удивительно!

— Да ладно, ничего такого особенного, — фыркнул Карин. — Наверно, кто-то из жрецов морской богини при помощи своей покровительницы поработал, когда понял, что храм рано или поздно отправится на морское дно. Я бы тоже так искривить сумел, даже в одиночку. Лет за сто. Ну может, за сто пятьдесят, если бы не особо усердствовал.

Настоятель монастыря вместе со своей братией печально обозревал храм. У всех монахов руки лежали на священных кругах, расположенных, правда, у кого где. Большинство, конечно, носили их на шейных цепочках, но несколько имели круглые бляшки на поясах, парочка на браслетах, а один оригинал так и вообще за серьгу характерной формы держался.

— Никто ничего не чувствует? — спросил Фоул тоном, каким завзятый футбольный болельщик констатирует проигрыш любимой команды. — Тогда идемте. Не стоит представителям истинной веры находиться в этом языческом капище дольше, чем это необходимо.