Завещание веков - Анри Лёвенбрюк

Ближе к вечеру Эстелла предложила поужинать. Но никто из нас не хотел есть. Франсуа встал, включил телевизор и тут же выключил его, осознав, что любой посторонний звук становится невыносимым.

Внезапно в гостиную ворвался часовщик.

— Я закончил! — с широкой улыбкой возгласил он.

Мы в едином порыве вскочили.

— Э! — предостерег он, жестом предлагая нам успокоиться. — Ради быстроты я пренебрег прочностью некоторых деталей. Поэтому машина вышла очень хрупкой! Умоляю вас быть осторожными!

— Конечно, — успокоил его я. — В гараж войдем только мы с Люси, остальные будут смотреть из-за двери.

— Ты не хочешь дождаться Софи? — спросила Эстелла.

— Да нет же! — нетерпеливо оборвал ее Франсуа. — Ты не поняла! Сейчас мы ищем код! Послание расшифровывать не будем, только определим код. Он нужен, чтобы освободить Софи!

— Простите, но в ваших делах сразу не разберешься!

Мы с Люси пошли за часовщиком. Он с гордостью предъявил нам свой шедевр. Изумительно быстро справился он со сложнейшей задачей, и это не могло не внушать уважения. Я пожал ему руку, всем своим видом выражая признательность. Потом я позвонил Жаклин:

— Алло! Это Дамьен. Ну вот, я стою перед машиной. Она готова. И картина установлена.

— Прекрасно! Теперь смотри внимательно, лапочка. Ты видишь главную деталь? Нечто вроде ящичка, который перемещается по зубчатым валикам?

— Да.

— Отведи его как можно дальше вправо, чтобы он вошел в паз защелки.

Я взялся за то, что походило на знаменитый перспектограф Леонардо, и потянул вправо. Ящичек с легким потрескиванием двинулся по зубчикам машины, затем что-то щелкнуло, и он застыл на краю.

— Получилось? — спросила Жаклин.

— Кажется, да.

Люси, дрожавшая от возбуждения, поднималась на цыпочки за моей спиной.

— Так, теперь сделай то же самое, но только снизу вверх. Держи ящичек за заднюю часть, а переднюю приподнимай.

— Ладно.

Я тщательно исполнил ее распоряжение. Часовщик, стоявший сбоку, не сводил с меня глаз. Я слышал его учащенное дыхание. Все смотрели на меня. Я боялся сломать машину или стронуть ее с места.

— Готово?

— Да, — сказал я, отпустив ящичек.

— Хорошо. Итак, в задней стенке ящичка должно быть маленькое круглое отверстие. Это объектив, ну как в фотоаппарате…

— Хм, да. Правда, оно не круглое, а квадратное, — уточнил я, — но, думаю, часовщик просто не успел закруглить его.

Я повернулся. Мастер торопливо закивал головой.

— Хорошо, загляни в него и скажи мне, что ты видишь. По логике вещей, ты должен увидеть картину с увеличением в сто раз.

Я потер руки и приник к крошечному отверстию. Мне казалось, будто я заглядываю в самый древний в мире микроскоп. Чей дизайн оставлял желать лучшего.

— Я вижу, хм, цвета, но не очень ясно. Ничего определенного.

— Возможно. Сейчас тебе надо будет сделать наводку на резкость, — объяснила мне Жаклин. — За сам ящичек не берись, придерживай его за основание. Бели все сделано правильно, он должен вращаться справа налево и сверху вниз. Поворачивай его очень мягко. Быть может, одного миллиметра достаточно. Ты должен найти палитру.

— Что это такое? — спросил я, начиная вращать объектив.

— Последовательность цветов, откуда я знаю? Ищи! Как только у тебя будет палитра, ты не только получишь индекс цветов, но и убедишься, что машина точно наведена для последующих тридцати трех позиций.

Пальцы у меня дрожали. Наводка мне явно не удавалась.

Я со вздохом выпрямился:

— Люси, попробуй ты! Я такой неуклюжий!

Девушка заняла мое место. Она была ниже меня сантиметров на двадцать, и машина больше подходила ей по росту. Главное же, она превосходила меня ловкостью и точностью движений. Она начала медленно поворачивать объектив Леонардо.

— Ну? — поторопил ее я.

— Шшш! — сказала она, не шелохнувшись.

Подняв руку, она еще немного подкрутила объектив, потом медленно попятилась;

— Вот оно! Осевое сечение! То, что я и ожидала. Посмотрите!

Я медленно наклонился к окуляру. Я боялся сдвинуть машину и все испортить.

— Подожди! — крикнула Жаклин в трубку. — Если вы правильно навели на резкость, глупостей делать не надо, зафиксируйте основание винтом.

— Что за винт?

Часовщик выступил вперед.

— Я его еще не вставил, — шепнул он. — Подождите, сейчас сделаю. Держите основание крепче, его нельзя сдвигать!

Он отошел за винтом и ключом, потом прочно зафиксировал основание. Я приник глазом к отверстию. И тут действительно увидел последовательность цветов, четко сменяющих друг друга. Миниатюрная палитра, спрятанная Леонардо на картине. Древний цветовой код.

— Но как же он сумел нарисовать такие крохотные полоски? — изумился я. — Нам повезло, что мы смогли разглядеть их, ведь это же копия!

— Превосходная копия! — возразила Жаклин.

— Да, но она ведь пострадала при пожаре! И ты не ответила на мой вопрос…

— Думаю, он использовал лупу и кисть из одного волоска. Или же рисовал чем-то вроде иголки. Не знаю точно…

— В любом случае я четко вижу цвета. Сейчас я попробую их сосчитать.

Я принимался за дело несколько раз. Полоски находились так близко друг от друга, что было трудно не сбиться. Однако цвета различались очень четко. И хотя «Джоконда» в целом производила впечатление картины монохромной, я насчитал ровно тридцать три цвета, притаившихся в углу.

— Бинго! — воскликнул я. — Тридцать три цвета! Потрясающе! Не знаю даже, где это находится на картине. Возможно, в одном из кружков, которые нарисовал карандашом мой отец.

Люси встала рядом с «Джокондой» изначала водить перед ней рукой, чтобы я мог видеть ее пальцы.

— Стоп! — приказал я. — Вот! Вот оно!

Палец ее был виден в правом верхнем углу картины, как раз на одном из тех мест, что были отмечены моим отцом.

— Именно так! Отец, значит, был совсем близок к цели!

— Хорошо, — заговорила Жаклин на том конце провода. — Теперь будет немного посложнее. Здесь нужна хорошая визуальная память, тебе придется напрячься. Ты начнешь по одному опускать рубчики горизонтальной оси и вертикальной оси. По одному одновременно. Ты получишь тридцать три новые позиции. На каждой ты будешь иметь один цвет.

— Да, — подхватил я. — И позиция цвета на палитре даст мне цифру. Люси угадала…

— Превосходно. Ну, давай!

Я набрал в грудь побольше воздуха. Я знал, что это будет нелегко. Память у меня никудышная, и мне придется постоянно возвращаться на первую позицию, чтобы вспомнить расположение того или иного цвета на палитре. Нелегко, да и времени терять было нельзя.

Я начал манипуляции с легендарной машиной Леонардо да Винчи. Один за другим яркие цвета появлялись в крохотном объективе. Люси протянула мне листок бумаги и карандаш. Я стал записывать. Несколько раз я ошибался и возвращался назад. Перечеркивал написанное. Вновь наводил объектив. Потом у меня защипало в глазах. Изображение помутнело. Я чуть отступил от машины, встряхнул головой и вновь принялся за работу.

Это был магический момент. В гараже воцарилось тревожно-почтительное молчание. Все мы ждали разгадки тайны, переданной нам Леонардо сквозь века. Мне казалось, будто я нахожусь в его миланской мастерской. Будто слышу за спиной его смех. Леонардо был доволен. Его хитрость удалась.

Через полчаса, быть может, чуть больше, я выпрямился и объявил всем, что закончил.

— Ну? — спросил Франсуа.

— Что — ну? — сказал я, показав ему записи. — Это всего лишь цифры.

Я посмотрел на часы. Четверть десятого. У нас не было времени разглядывать код. Эти тридцать три цифры. Ключ, позволяющий расшифровать послание Иисуса. У меня в руке. Который придется отдать людям, похитившим Софи.

На что они надеялись? Прочесть послание раньше всех и сохранить для себя? Было ли им известно, что мы раздобыли текст и можем его расшифровать? В таком случае не попытаются ли они устранить нас? Это было вполне вероятно. Почти наверняка. Но у меня не было времени размышлять над этим. Сейчас значение имело только одно. Спасение Софи.

— Едем! Надо отвезти код на Пер-Лашез. Это наш единственный шанс!

— О'кей, едем! — повторил Франсуа.

— Нет! — твердо сказал я. — Ты не поедешь. Я отправлюсь туда со Стефаном.

— Ты шутишь?

— Я говорю серьезно, Франсуа. Вы все останетесь здесь. Я не намерен провалить дело. Я еду один. Только Стефан будет меня сопровождать.

Баджи вышел на середину гаража:

— И речи быть не может о том, чтобы вам ехать, Франсуа. Я не могу взять на себя такой риск. А вы, мсье Лувель, — повернулся он ко мне, — должны понять, что мы поедем туда не одни.

— Что-что?

— Я позову ребят с фирмы.

— Вы с ума сошли! Это не операция для коммандос!

— Послушайте, Лувель, вы мне очень нравитесь, но сейчас у нас нет времени на споры! Вы когда-нибудь держали в руках пушку?