Питерская принцесса - Елена Колина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маша покрутила пальцем у виска.
– А, забыл. Критику последней книги я тоже купил... Он все-таки очень ранимый, Гарик, – добавил Боба.
Маша молчала. Удивительно, Боба содержит всех – родителей, брата с женой, и при этом искренне считает, что он неудачник — торгаш, существующий только для того, чтобы издавать никому не нужные Гариковы опусы!
– Душераздирающий «случай по Фрейду» – все детские проблемы вцепляются во взрослых своими когтями. Бедный мой Боба! — Маша потерлась о Бобино плечо.
– Что ты все-таки делаешь в Америке? – спросил Боба.
– В какой Америке? – Маша подошла к окну. – Елки какие огромные...
– Ну, Машка!
– Что я могу делать? Немножко программирую, как все. Немножко рисую, играю в местном театрике, стишки сочиняю... Вот например:Кому-то – богатство, кому-то – талант,
Кому-то – в солдатском мешке провиант.
Кому-то – болезни, кому-то – измены,
Кому-то – казенные серые стены.
Кому-то несчастья, кому-то удачи,
Кому-то чуть-чуть, а кому-то без сдачи.
Все точно отмеряно, взвешено точно.
Кому-то потом, а кому-то досрочно.
На очередь эту не нужно талона,
Не нужно писать имена на ладонях,
Локтем и плечом оттесняя соседа,
Толкаться за счастьем, отталкивать беды
Не нужно, не нужно. Давно уже ясно,
Что все бесполезно, впустую, напрасно,
Что глупо желать, ни к чему суетиться,
Что сбудется то, что не может не сбыться,
Что наша судьба – лишь божественный покер,
В котором шестерка ложится под джокер.
– Ты как раньше – принцесса.
– Сначала Америка не знала, что я, Маша Раевская, принцесса. Мы с Америкой не сошлись во мнениях обо мне. Потом Америка мне долго доказывала, что я не принцесса. Самое лучшее на свете местечко для принцесс — Питер.
– Но ты же питерская принцесса, не американская. Книжку вот написала. За свою книжку не беспокойся, я ее издам.
– В красивой обложке? И не забудь мне критику прикупить, как Гарику... Я тоже очень ранимая...
Боба вытащил из тумбочки тоненькую книжицу в картонной обложке.
– Смотри, что у меня хранится. «Пустынники. Поэма А. Крученых (твердый знак)». Мне когда-то давно отдал Антон.
– Я думала, она потерялась. Давай гадать. – Маша открыла наудачу и прочитала: «Забыл повеситься – Лечу – Америку». — А знаешь, я бы тоже уже улетела. В Америку.
Из Бобиного кармана раздались звуки «Турецкого марша».
– Извини, это важный звонок, – сказал Боба, нажав отбой. – У меня там неприятности.
– Платежки? – понимающе сказала Маша.
– Платежки, – так рассеянно подтвердил Боба, будто не совсем понял смысл произнесенного им слова. – Надо ехать. Поедешь со мной или останешься спать?
– Поеду. В Америку. И ночь как раз закончилась...
– Америка по дороге. Из Сиверской в Питер ехать мимо аэропорта. Правда, хочешь в Америку? – Они с Машей всегда понимали друг друга без слов. И ночь как раз кончилась.
Маша кивнула:
– Я уже побыла принцессой.Маша летела в Америку. Самым ранним утренним рейсом. И вспоминала, как однажды ночью окончательно убедила себя в полной нелепости поездки в Питер. А утром помчалась заказывать билет, опасаясь, что может передумать, и тогда ее «все» уже никогда не будет хорошо. Затем она опять некоторое время никуда не собиралась, теперь уже точно не собиралась. Затем выкупила билет. Усевшись на лавочке в агентстве, прочитала в билете «Место назначения St. Petersburg», оглянувшись, быстро поцеловала счастливое «Санкт-Петербург», подумала: «Какие правильные слова – мне назначено в Питер» – и сразу по-настоящему поняла, что все это глупости и никуда она не полетит. Она закрыла глаза и принялась думать об очень приятном и просто приятном. Так, что сначала – приятное или очень приятное?
Очень-очень приятное – это Костя. Он будет целовать Машу, счастливо приговаривая: «Девочка моя любимая приехала! Не разлюбила, не бросила своего старого Дядю Федора!» – «А у меня для тебя кое-что есть», – скажет Маша.
Свет горит в моем окошке,
На окошке чашка с ложкой,
Блюдце, в вазочке конфеты.
Две забытые газеты,
Банка с медом, чайник с чаем.
Я тебя не замечаю.
Ты не смотришь на меня
Вот уже четыре дня.
У окошка стул с подушкой,
Над окошком спит звезда.
Я скажу тебе: «Послушай!»
Ты ответишь тихо: «Да?»
Я скажу: «В такую стужу...»
Я скажу: «В такой мороз
Кот болеет, пес простужен,
Попугай повесил нос.
Для чего тебе свобода?
За окошком непогода,
Все дороги занесло.
Выпьем вместе чаю с медом,
Ведь в такое время года
Страшно растерять тепло».
«Это правда, Принцесса?» – спросит Дядя Федор.
Теперь просто приятное. Приятно точно знать, кто она. Питерская принцесса. В изгнании.
Примечания
1
Здесь и далее использованы стихи московской поэтессы Ольги Шумяцкой.
This file was createdwith BookDesigner [email protected]
