Гончие преисподней - Денис Чекалов

Я вынул из внутреннего кармана короткий свиток.

– Это фрагмент магистратского Уложения, – произнес я. – Руна триста одиннадцатая, раздел шестой. То, что в последнее время стало известно как «Закон о беретах».

Я протянул Аргедасу свиток, и он не посмел не взять.

– Как я уже сказал, – продолжал я, – внутренние дела Бармута нас не интересуют. Но только до тех пор, пока хулиганы не начинают бесчинствовать на улицах с полного одобрения магистрата. Сегодня в пять часов дня вы соберете магистратское заседание. Там, в полном соответствии с обычаями волости, вы отмените «Закон о беретах» и распустите свои отряды дружинников. Надеюсь, вы успели все запомнить?

Наместник осмотрел свиток, который держал в руках так, словно не был уверен, что такое ему только что дали.

Как у любого маленького царька, его реакция на окружающее проходила три стадии.

Прежде всего он попытался задавить силой то, что угрожало его положению полновластного правителя Бармута. Однако он не был готов к тому, чтобы вести длительную и бескомпромиссную борьбу. Поэтому при первой же неудаче, прогнулся и попытался сохранить свои привилегии, унижаясь перед заезжими.

Аргедас знал, что рано или поздно мы уедем и жизнь в городе вновь вернется в прежнее русло.

Когда и этот стиль поведения не дал результатов, он сделал то, что другой человек, не отвыкший от нормального общения с людьми, сделал бы с самого начала, – приготовился к настоящей борьбе.

– Я не могу отвечать за поступки своих стражников, – сказал Аргедас, вращая в руках свиток. – Если у вас возникли проблемы с Редвигом или с дружинниками, то вам предстоит еще доказать, что в этом виноваты я или магистрат.

– В пять часов, – повторил я. И собрался уходить.

– Стойте! – внезапно воскликнул наместник. Какая-то мысль, казалось, пришла ему в голову.

– Я знаю, откуда вы набрались таких идей, – сказал он. – Вы говорили с доктором Бакулой, верно? Я видел, как вы прогуливались с ним по бульвару, в нижнем городе.

Доктор на самом деле сказал нам правду – все, что ни происходило в Бармуте, сразу же становилось достоянием провинциальных сплетников, даже если поблизости на первый взгляд никого не было.

– Доктор Бакула наверняка наговорил вам про меня много чего, – произнес Аргедас.

– Вы ошибаетесь, – сказал я. – Он не назвал даже вашего имени.

– Это неважно, – отмахнулся наместник. – А сказал ли он, что магистрат подозревает его в убийствах?

– Его? – спросил я.

– Значит, не сказал! – Аргедас был очень этим доволен. – Бакула никогда не был одним из нас, он приехал издалека и не уважает наши законы. С тех пор, как его жена умерла, он стал словно сам не свой.

Правый глаз Аргедаса прищурился, веко начало дергаться.

– Мои стражники видели его несколько раз возле дома Карлиты Санчес. Он прятался. Не хотел, чтобы его увидели. Почему? Многие ходят к ней, скажем так, за микстурой от одиночества. Женатые. Никто этого не скрывает, да и не смогли бы – городок-то маленький. А ему, вдовцу, тем более нет резона скрывать свои похождения.

Глаза наместника вспыхнули.

– Я храню это в тайне, даже Гай Пиктон ничего об этом не знает. Этот крысиный хвост тут же разболтал бы все газетчикам.

Аргедас поднял палец.

– Стоит горожанам узнать, чем занимается по ночам доктор, – и его линчуют после следующего же убийства. Вам кажется, что я жирный глупый индюк, который только и умеет, что обкрадывать королевскую казну. Возможно, я таким выгляжу. Я знаю, что некрасив, и давно с этим смирился. Но на самом деле я забочусь о городе – так, как только можно заботиться об этих глупых людишках, каждый из которых думает только о себе. Я не допущу ни самосуда, ни беспорядков – вот зачем на улицах дружинники. Это красивый и богатый город, ченселлор, и люди здесь жили счастливо, пока не появился этот маньяк. И будут жить счастливо, когда его найдут. Вам может это не нравиться, но Бармут стал таким благодаря мне.

Речь наместника не произвела никакого впечатления на Франсуаз, скорее, девушка даже ее не слышала. Я видел, что известия о докторе Бакуле заставили ее сильно переживать. Демонесса не хотела расставаться с тем образом, который сложился у нее после первой их встречи.

– Если вы так заботитесь о Бармуте, – сказал я, – то отмените «Закон о беретах». И не станете бояться, что кто-нибудь увидит в этом победу травницы Саути.

Аргедас посмотрел на меня исподлобья. Его взгляд стал хмурым и сосредоточенным.

– И у вас есть власть заставить меня сделать это? – спросил он.

– Нет, – сказал я. – Но вряд ли вам понравилось бы, если б я ее приобрел.

ГЛАВА 10

– Трудно представить, что в Бармуте есть публичный дом, – произнесла Франсуаз.

Отпустив извозчика, мы шли по городским улицам к гнездышку Карлиты Санчес.

– Почему? – спросил я.

– Не знаю. Эти стены, эти дома… Люди, которые здесь живут. Все выглядит настолько благопристойным…

Девушка пожала плечами.

– Именно поэтому здесь и должен быть публичный дом, – ответил я. – Это как место, в котором собираются человеческие пороки. Не мне тебе объяснять, насколько сильны в людях те побуждения, которые там назвали бы греховными.

Я указал рукой на силуэт кафедрального собора, поднимающийся над улицами Бармута.

– Их нельзя уничтожить и оставаться при этом людьми. Их можно загнать куда-нибудь в глубину, но тогда жизнь человека начинает перекашиваться, словно картонная коробка, на один из углов которой положили слишком большую тяжесть.

В лучшем случае это делает человека несчастным. В худшем – он сам делает несчастным других. Мы недавно говорили о том, что типичный серийный насильник обычно выглядит как хороший семьянин и прилежный работник. Загнать порочные помыслы глубоко в душу – значит рисковать тем, что там, в полной темноте, они вырастут и превратятся в неконтролируемые чудовища.

Такие заведения, как у Карлиты Санчес, помогают справиться с ними.

По-твоему, благопристойность города основывается на городских шлюхах?

– Точно так же как в доме не может быть чисто, если не собирать весь мусор в предназначенный для этого бак… Нельзя выкинуть бак и делать вид, что мусор от этого больше не будет появляться.

Нет, Френки, в большом городе порок выплескивается на улицы. В таком тихом местечке, как Бармут, он собран в один патриархальный публичный дом. Уверен, здесь не встретишь девиц, которые подпирали бы стены или слонялись по тавернам в поисках клиентов.

– У тебя странная философия, – заметила девушка. – Но стоит ли идти в бордель днем? Мне казалось, жизнь там начинает кипеть ближе к вечеру.