Миссис Марч - Вирджиния Фейто
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дорогая! Ты уже дома? – воскликнул Джордж, когда миссис Марч бросилась к сыну, утирая единственную слезинку пальцем в перчатке мятно-зеленого цвета.
– Мы смотрели кино, мама!
Она опустилась на колени, чтобы прижать маленькое тельце Джонатана к своему собственному, а когда они обнимались с сыном, она подняла немигающий взгляд на Джорджа, смотрела на его лицо и говорила ему глазами и холодной легкой улыбкой, что ей все известно. Может, это и была работа ее воображения, но ей показалось, что в эту минуту что-то промелькнуло в глазах у Джорджа – то ли страх, то ли угрызения совести.
Глава XXXV
После поездки в штат Мэн, из которой миссис Марч не привезла ничего, кроме зубной боли, ей было сложно поверить, что она на самом деле все это провернула – она соврала, она села в самолет, она манипулировала близкими Сильвии людьми, страдающими от горя, заставила их дать ей интервью, танцевала, прижимаясь к груди человека, которого считали главным подозреваемым во время расследования убийства. Определенно, ей все это приснилось.
Но она все больше и больше убеждалась в одном – виновности своего мужа. Она каждый день подпитывала эту уверенность, выискивая тайные значения в том, что он делал, в том, что говорил. Небрежный намек на его последний роман был издевкой. Его уход в свой кабинет после упоминания Сильвии в программе новостей – явным доказательством его вины.
Миссис Марч решила, что когда-нибудь он запутается, оставит подсказку. Например, письмо Сильвии во все еще заклеенном конверте, забытое в одном из ящиков его письменного стола. Будут также и другие жертвы. Человек, совершивший подобное преступление, начинает испытывать непреодолимое желание его повторить – это она знала. Но ей нужно постоянно за ним наблюдать и проявлять терпение. Фактически взять на себя работу полиции. Затем, когда наступит подходящий момент, она честно передаст его в руки властей. Джорджа арестуют, а ее в СМИ представят невинной, вызывающей восхищение женой – сначала наивной, но быстро со всем разобравшейся и достаточно смелой, достаточно умной, чтобы провести расследование (какое хладнокровие! какое мужество!) и в одиночку призвать его к ответу. Она уже представляла речь, с которой выступит перед мелькающими вспышками фотокамер, когда все собравшиеся для разнообразия будут смотреть на нее. «Я сделала это ради жертв», – скажет она. Она будет в своих солнцезащитных очках и наденет на голову платок, чтобы показать свою скромность, потому что попытка специально привлечь к себе больше внимания, чем к жертвам, – это вульгарно и бесчувственно, а она хотела показаться отзывчивой. А после этого она попросит прощения, но и средства массовой информации, и общественность единогласно решат, что прощать ее просто не за что.
Она с достоинством даст показания на суде над Джорджем. Джордж отправится в тюрьму. Она даст только несколько интервью, но остаток своих дней ей придется жить как под радаром и вязать шарфики для внуков.
Ей также пришла в голову и более мрачная сцена, в которой она спокойно добивается у Джорджа признания. В этой версии он потом умоляет ее стать его сообщницей, вместе совершать преступления. Она также увидела и другие образы – как она выбирает и выслеживает для него жертв. Она гордилась собой за то, что отмела эти образы, почти сразу же запретила им вход в свое сознание. Она также рассматривала еще одну возможность – Джордж может сбежать после того, как она предъявит ему обвинение. У нее в сознании замелькали образы Джорджа, скрывающегося от правосудия: он сбривает бороду, перекрашивается в блондина, ест жирные чизбургеры в грязных номерах в мотелях, смотрит программы новостей – не покажут ли там его лицо, а в конце концов теряется в самых мрачных и суровых уголках американского криминального мира. Больше она о нем никогда не услышит, он только будет иногда звонить в день рождения Джонатана, но так, чтобы звонок было не отследить.
Она станет часто задумываться о нравственной стороне сделанного ею выбора, о том, что жила с опасным психопатом и подвергала опасности сына, но решила, что сейчас нет смысла уходить от Джорджа, потому что ее заявлениям никто не поверит без достаточных на то доказательств. В особенности, когда он стал известен во всем мире и занял такое прочное положение как литератор. В прошлом миссис Марч купалась в его растущей славе, радовалась, когда незнакомые люди подходили к ним в ресторанах, чтобы пожать ему руку и попросить подписать книгу. Однако теперь каждый раз, когда к ним приближался какой-то незнакомец (что случалось гораздо реже, потому что они редко куда-то ходили вместе), она сжималась внутри, опасаясь, что это будет как раз тот человек, который наконец спросит Джорджа про Джоанну в ее присутствии. А Джордж ухмыльнется, будет тянуть резину – и ему это сойдет с рук. Точно так же, как ему сошло с рук убийство.
* * *Однажды утром она возвращалась домой, выполнив несколько мелких дел, прижимая к груди бумажный пакет с оливковым хлебом, и посасывала кусочек льда, чтобы снять зубную боль. Приближалась вечеринка по поводу дня рождения Джорджа, и миссис Марч обдумывала, как ей превзойти предыдущее мероприятие – может, пригласить струнный квартет, может, вдохновиться меню ужинов для политиков, которые организовывала Джеки Кеннеди. Но также она обдумывала и то, как ей унизить всех тех гостей, которые проявили к ней неуважение на предыдущей вечеринке.
На деревьях уже чуть-чуть проглядывали зеленые листочки, несмотря на холод, и она сжимала на груди шубу одной рукой. Миссис Марч ее не застегнула – в то утро она была оптимистично настроена, чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся. Небо было более насыщенного, яркого голубого цвета, наконец утратив тот грустный помятый вид выцветшего белья, которое стирали слишком много раз.
Она шла без определенной цели и приблизилась к одному заведению с большой витриной и толстыми шторами цвета бургунди, которые часто в прошлом бывали задернуты. Она много раз проходила мимо него и раздумывала, не заглянуть ли внутрь. На кирпичном фасаде висела вывеска «Ясновидящая», написанная золотым курсивом. Конечно, она не верила в предсказания судьбы. Ее учили отмахиваться от всех концепций, кроме проповедуемых церковью. Когда юная миссис Марч призналась матери, что, как ей кажется, ее по ночам навещает призрак (она имела в виду Кики, хотя тогда не объяснила это), у матери вырвалось восклицание, выражающее досаду, она взяла миссис Марч за плечи, склонилась к ней и сказала: «Ничего подобного не существует. Ты это
