Греховная невинность - Джулия Лонг

Потаенные уголки служили убежищем и для несчастных, чьи сердца разбиты, а мечты рассыпались в прах. Для наивных романтиков, с чьих глаз спала пелена.

Мисс Эми Питни, прямая, как натянутая струна, замерла в неподвижности, укрывшись за высокой вазой с цветами. Лицо ее пылало от гнева.

Лорд Хейнсворт стоял перед ней.

– По крайней мере, теперь вы знаете обо мне худшее, – тихо произнес он. – Я не горжусь собой, поэтому не решался рассказать вам о Толливере.

– Мистер Толливер сказал моему отцу, что вы почти разорили его. – Эми чувствовала себя обманутой, одураченной. – Вы задолжали ему тысячи фунтов, проиграв в карты все свое состояние.

– Я собираюсь расплатиться с ним.

Как ни странно, теперь, когда обнажилась истинная суть Хейнсворта, охотника за приданым, романтический герой ее грез стал казаться Эми более реальным и живым.

– Как? Моими деньгами? – резко бросила она.

– Эми… – Красивое лицо Хейнсворта исказилось, в мягком голосе послышалась мольба. – Уверен, в вашей душе еще не угасла искра чувства ко мне. Разве мы ничего не значим друг для друга? Пожалуйста… не разбивайте мне сердце.

Эми смерила Хейнсворта внимательным взглядом. Казалось, он действительно переживает крушение надежд. Губы его побелели, на лбу выступили капельки пота.

Приняв ее молчание за добрый знак, он осмелился потянуться к ней и нежно провести пальцем по обнаженной руке. Эми вздрогнула.

– Клянусь вам, все это в прошлом, – горячо зашептал виконт. – Я стремлюсь лишь к спокойной жизни. Согласитесь, признаться в своих долгах – не лучший способ завоевать любовь женщины, которую вы боготворите. Я никогда прежде не встречал девушки, столь сведущей в ботанике.

Эми едва удержалась от улыбки. Виконт почти убедил ее. Как бы ей хотелось, чтобы ее безжалостный, холодный ум принял его объяснения. В противном случае мисс Питни пришлось бы признать неприятную, немыслимую истину: графиня оказалась права, Эми обошлась с ней несправедливо. Вдобавок этот мужчина, возможно, был ее последней надеждой на замужество.

Да, она поступила опрометчиво. Эта крамольная мысль склоняла чашу весов в пользу графини.

Казалось, Хейнсворт прочел ее мысли.

– Пожалуйста, не позволяйте женщине подобного сорта отравлять вам душу сомнениями, Эми.

– Женщине подобного…

Виконт указал подбородком в сторону графини, скрывавшейся в тени колонны.

– Мне крайне неприятно говорить вам это, Эми, но недавно она предложила мне себя за деньги. Вы понимаете, ее финансовое положение уже не столь прочно, как когда-то. Я отверг ее с презрением, сказав, что мое сердце принадлежит другой.

– Предложила вам себя?.. – Потрясенная Эми залилась краской. – Что вы…

– Это именно то, что вы думаете.

– Почему… зачем вы рассказали мне об этом?

– Чтобы доказать искренность моих чувств к вам. Эта женщина коварна и безжалостна, Эми, у нее нет чести, хотя ее наружность, возможно, обманчива…

Мисс Питни обожгла Хейнсворта гневным взглядом.

– Вам ли это говорить? Горшок над котлом смеется, а оба черные!

– Простите…

– Оставьте меня. Сейчас же. – Эми закрыла лицо руками. – Когда я открою глаза, надеюсь, вас здесь уже не будет. Я начинаю считать. Один… два… три…

– Думаю, мне лучше ненадолго оставить вас, – поспешно согласился Хейнсворт, словно речь шла об очередном женском капризе, мимолетном, как легкий ветерок.

– Прочь!

Первым, кого увидел Адам, войдя в бальный зал Редмондов, превращенный активистками благотворительного общества в зимнюю страну чудес, была миссис Снит, похожая на капитана за штурвалом корабля. Рядом стояла мисс Эми Питни, охваченная праведным гневом. Ее окружала стайка кудахчущих женщин. Обряженные в шелка, они походили на возмущенных наседок с распростертыми крыльями. Неподвижное лицо мисс Питни казалось застывшей маской. Адам заметил у нее на щеках следы слез.

Похоже, зимний бал начался бурно.

– Ну… как проходит празднество? – с веселой иронией обратился Адам к миссис Снит.

– Вам нравятся украшения, преподобный? – уклончиво отозвалась миссис Снит.

– Да, довольно красивые. Боюсь… атмосфера не слишком располагает к веселью. Что-то случилось? – мягко спросил Адам.

– О, я не решаюсь сказать вам, преподобный, но, боюсь, это мой долг. Мисс Питни ужасно расстроена. Наверное, нам следует поблагодарить лорда Хейнсворта за признание, но, говоря откровенно, до появления графини в Суссексе нам не приходилось обсуждать подобные вещи, и, разумеется, для юной девушки слышать такое – тяжелое испытание. Все обнаружилось, когда мисс Питни начала расспрашивать виконта о его прошлых склонностях.

– Что обнаружилось, миссис Снит? – Значит, мисс Питни начала задавать Хейнсворту вопросы. Что ж, слава богу.

– К несчастью, мы узнали, что графиня… – Миссис Снит нерешительно откашлялась. – Недавно предлагала лорду Хейнсворту определенного рода отношения в обмен на деньги. – Адам почувствовал, что руки и ноги его онемели. – Впрочем, кажется, именно так и ведут себя куртизанки? – с искренним любопытством в голосе заметила почтенная дама, подняв на пастора скорбный взгляд.

Перед глазами у Адама расплывалась мутная багровая пелена.

– Честно говоря, я не знаю, миссис Снит. Зачем мне это? Вы предлагаете новый способ собрать больше денег для церковных нужд?

Миссис Снит попятилась.

– Надеюсь, вы не слишком огорчились, преподобный, – запинаясь, пробормотала она.

– Не тревожьтесь обо мне, миссис Снит. У меня достаточно подушечек, к которым я могу обратиться за нравственной поддержкой. – Язвительный тон пастора и его колкие слова заставили пожилую даму потрясенно застыть. – Позвольте вас спросить, миссис Снит. Я знаю, вы женщина разумная, справедливая и в высшей степени порядочная. Отчего, по-вашему, Хейнсворт бросил подобное обвинение, когда мисс Питни начала расспрашивать его о прошлом? Вы действительно верите, что такое совершила женщина, которую вы видели с младенцем О’Флаэрти на руках? Женщина, читавшая вслух детям? Та, что радушно принимала вас у себя дома и послушно выполняла все ваши поручения? Или заповедь о любви к ближнему для вас – всего лишь красивая вышивка на подушке?

Адам отправился на поиски Хейнсворта, оставив миссис Снит стоять с разинутым ртом.

Он рассекал толпу гостей, как смертоносная пуля, стремящаяся к цели.

Хейнсворт встал возле большой чаши с пуншем, глядя на Еву. Та замерла у стены, рядом с высокой вазой, полной цветов, словно одинокий островок, окруженный бурными волнами. Остальные дамы держались поодаль, – так обходят айсберг корабли из страха, что, подойдя слишком близко, разлетятся в щепки. На губах графини играла легкая царственная улыбка, не приветливая, но и не враждебная. Шелковое платье цвета граната сверкало в свете люстр. Казалось, стройная фигура Евы объята пламенем. На фоне яркого платья ее лицо выглядело неестественно белым.