Суть острова - О`Санчес

— Совсем ты чокнулся на милитаризме, я смотрю. Это ты жалкие сто тысяч талеров дивизией называешь? Батальон, да и то недоукомплектованный. Личный состав, к бою, шеренги… Что с тобою происходит, а, Яблонски? Какой-то ты такой…

— Ничего не происходит, устал я.

— Сейчас не до отпусков.

— Понимаю. И не в отпуске дело — устал я большой усталостью, стар стал.

— Брось… Стар он стал! Линду то и дело за девичьи плечи цапаешь, задушевно так… Почти по-отцовски.

— Это по привычке, а не от вожделения. Я в ее сторону ничего такого в намерениях не имею, зря вы так.

— Это ты зря, если не имеешь… — Сигорд потянулся было к пиджаку за сигаретами, но передумал, голова вдруг заболела от резкого наклона.

— Все шутите. Нет, я устал и давно хотел с вами поговорить по данному поводу…

— Если уйти — то в твоей доле еще нет миллиона, Ян. Потерпи, пока хотя бы до прежнего догоним.

— Плевать я хотел на миллионы, у меня равновесия в душе нет. Жить не для чего.

— То есть как это? — Сигорд немедленно снял автодозвон с телефона — (мэрия подождет, туда не срочно), не поленился — сам прикрыл дверь кабинета и подтащил стул в сторону Яблонски. — Что случилось, толком говори? Что, деньги?

— Не-ет, я же уже сказал, что деньги ни при чем…

— Ну, ну?..

— Не знаю, зачем я живу. Когда матушка была — вроде бы всегда я при деле, при заботе, всегда родная душа рядом… И некогда ни о чем постороннем думать, ни о будущем, ни о собственной старости, ни о деньгах тех же…

— Так, понимаю…

— Да ничегошеньки вы не понимаете! Нет, погодите! Раз уж попросили говорить, я скажу! Вы своим делом живете, оно вам отца и мать заменяет, семью и любовницу, и хобби в придачу. Идеи, вон, генерируете. А мне все по самый пепел обрыдло, я… Я не знаю, чего я хочу. Сам не знаю. Только понимаю, что мне нужен покой, стабильность, мало к чему обязывающее занятие и… размеренность, что ли… Важность, либо псевдоважность моего повседневного бытия. Но только чтобы не в шашки на дворе с такими же стариками… Шахматы с вами — не в счет, это другое. Понимаете?

— Теперь не очень. — Сигорд поскрипел ладонью о небритый подбородок (значит, опять в конторе ночевал, хотя и скрывает). — Но догадываюсь, что речь идет о поиске смысла жизни.

— Опять смеетесь…

— Не смеюсь я.

— Смейтесь, смейтесь… Я, кстати, знаю, о чем вы сейчас думаете.

— Да-а? И о чем же?

— О том, что нужно сходить в табачную лавку за сигаретами. Иначе жизни вам нет, все ваши мысли не здесь, а там. — Сигорд аж поперхнулся от неожиданности, хотя ничего не пил в этот момент, не жевал и не курил.

— А с чего ты так решил?

— Но я угадал? Нет, вы честно скажите?

— Допустим.

— Потому я так решил, что воздух в кабинете прокурен тяжело, устойчиво. Потому что глаза у вас как у кролика, а на щеках и под носом щетина. Стало быть, домой вы не ездили и всю ночь сидели здесь. И курили. И все соски ваши дымучие закончились, и вы не знаете, кого послать, потому как сами-то устали за ночь и лень вам самому идти. Вот почему я так подумал и решил.

У Сигорда около четырех утра жестко и неотвязно прихватило сердце, и с той поры по настоящий момент он выкурил всего две сигареты, так что сигаретная пачка была наполовину полна, кроме того, в бардачке лежала запасная, тоже едва початая, почти полная. Не в сигаретах дело — под ребрами и в висках ныло нешуточно, Сигорд мечтал не о куреве, не о деньгах, не о чашечке кофе, но лишь об одном: добраться до кровати, рухнуть туда, лежа запить лекарство и вырубить сознание на несколько часов, отдохнуть. Все его существо жаждало покоя и безмыслия, но зачем кому-то, пусть даже и Яну, да хоть сыну родному — об этом знать?!

— Я же говорю — гений. Но вопрос с куревом решается сам собой: мне нужно ехать домой, по разным всяким хлопотным делам, поэтому никого, кроме меня, никуда посылать не надо, сам куплю по пути. А к вечеру я вернусь, и мы подобьем итоги первого осеннего дня. Справишься без меня?

— Постараюсь.

— Ты уж постарайся. Кстати, насчет смысла жизни — примчалась мне в голову одна идея полностью удовлетворяющая всем твоим высказанным пожеланиям… — Круглые бровки Яблонски задрались еще выше обычного, в знак внимания и интереса, но глаза его были не более чем вежливы — не ждал он от идей Сигорда на данную тему ничего стоящего, кроме насмешливого подвоха. И ошибся, хотя и не ошибся.

— Если все у нас наладится с бизнесом, а у меня с квартирой — могу взять тебя в мажордомы, в домоправители. Помнишь историю про мажордома, что Рик нам рассказывал? Да, все будет как ты хотел: значимость, ритуалы, стабильность, размеренность, покой львиную долю суток… Ливрея, если пожелаешь, на твой индивидуальный вкус и цвет. В шахматишки будем игрывать более-менее регулярно, почаще нынешнего. А? Как тебе?

— Ловлю на слове. Согласен, Сигорд, мне это подходит. Должен ли я буду взамен вернуть вам свою долю в «Доме фондовых ремесел»? Это я к тому, что все равно согласен, меня устраивает.

Ну ни фига себе! Чего-чего не ждал Сигорд от Яблонски — так это согласия в ответ на такое предложение, но он справился с замешательством мгновенно, время не тянул, даже и откашливаться не стал:

— Заметано. Нет, мне твоя доля напрочь не нужна, и более никогда, слышишь, к этой теме не возвращайся. Итак: после того, как мы восстановим прежние финансовые силы, ты имеешь законную и неотъемлемую возможность свалить с данного места работы и стать мажордомом-домоправителем у меня в жилье. С правом пожизненного найма и произвольного ухода по собственному желанию. Зарплата — по среднему, в сравнении с прежним местом работы, то есть твоим нынешним. Так?

— Вы не забудете о своих словах?

— Зачем же забывать? Подготовь впрок договор, чтобы все честь по чести.

— Стоит ли плодить формальности, Сигорд? Я вам и на слово поверю, как всегда верил. С подобным же договором над нами смеяться будут.

— Да черт с ними, пусть. А кто, кстати, будет смеяться?

— Ну… Нотариус, не профсоюзы же… Договор-то не типовой.

— Улыбнется — потеряет клиентов. Что же касается профсоюзов, то на моей территории этого сраного социализма не будет, пока я жив. Профсоюзов нам еще не хватало, коллективного, извините за выражение, договора, между нанимателем и трудящимися фондового рынка. Ты поменьше умничай, а лучше садись за бульдозер и сгребай червонцы, вон — строчки уже побежали вниз по белу полю. А я поехал.

Скрипели ребра, болело сердце, болела голова. Позвонил сын, Сигорд снял левую руку с руля, на ощупь достал мобильный. Пришлось перенести встречу на завтра, потому как сил больше не было — общаться с внешним миром.

Да, мажордом бы не повредил… Как ни жаждал Сигорд свалиться и не вставать — а не получилось: за водой сходить, телефон отключить, вспомнить где пульт и под руку его, на всякий случай. Трубку мобильную, стремительно вошедшую в обиход Сигорда и Яблонски, туда же и по той же причине, чтобы была рядом. Но отключить. Теперь опять вставать, занавески задергивать… Ну уж заодно и в туалет… Уже полдень скоро, так и боль в сердце пройдет, пострадать не успеешь… Где сигареты!? Ага, возле пульта и трубки, все нормально. Только не курить пока.

Сигорд вертелся, ворочался, устраивая левые ребра поудобнее, с неудовольствием обнаружил по отблеску на стекле, что оставил включенным свет в ванной, и сам отключился, заснул, наконец, глубоким исцеляющим сном.

Подобные приступы случались с ним достаточно редко, раз в квартал, в среднем, всегда без вмешательства врачей.

Сон утолил боль, более того, снял ее так, что Сигорду теперь и не верилось в предутренние страдания. Чай, чай, чай. Никакого кофе, но обязательно слоеную булочку с маслом, а вторую на поздний ужин, когда вернется из конторы.

— Алё, Ян?.. Не узнал, богатым будешь… Нет, не надоело, тем более, что это не шутка, а просто присказка-паразит. Как там у нас? Ну, уже хорошо, главное чтобы выше среднего, а не ниже. И сколько это «чуть-чуть» в цифрах?.. Нормально, все не в минус, а в плюс. Я выезжаю, готовь доклад, расставляй фигуры.

Сигорд шел к мотору, вдыхая сухой и свежий осенний воздух, и радовался, что не распечатался на сигарету после сна: не воздух, а бальзам, аж голова кругом… Вот бы бросить. Листья желтеют, вон их сколько уже на асфальте… Жалко, что темнеет так рано, а днем некогда побродить, поглазеть…

— Слушай, Яблонски…

— Погодите, вы мне зубы не заговаривайте!.. Как только проигрыш почуяли, так сразу Яблонски. Проиграли — так сдавайтесь, а отвлекать не надо, рабочий день закончен.

— Это кто проиграл?

— Вы. Вам осталось мучиться менее десяти ходов.

— Ага. Понятно. Ты двинул эту ладью, или поправляешь?

— Да, я сделал ход.

— Тогда тебе мат в два хода. Вот шах… Сюда, сюда его ставь, больше некуда… И вот мат.