Смешная русская история (статьи) - Борис Синюков

Требовались и меха. Но тот, кто думает, что меха шли из лесов Великой русской равнины, а историки так и думают, ошибаются. Кроме лисиц и куницы здесь ничего не было из дорогостоящих мехов. Соболя, самого ценного меха, тут отродясь не было. Соболь любит белку, а белка – орехи, в основном кедровые. На сосновых сильно не расплодишься. Кедры же растут за Уралом. Поэтому не русские цари одаривали собольими шубами, как пишут в сказочной истории, а сами их получали в подарок, из–за Урала. Пути сообщения на Урал с юга были прекрасные: Волга, Кама и ее многочисленные притоки.

Торговое племя потому и торговое, что, начав с соли, оно тут же заметило все остальные богатства, в основном уральские и зауральские, которые надо было использовать с выгодой для себя. Но где деньги, караваны и торговые пути, там и разбойники, как говорится, с большой дороги. К Уралу устремились все торговцы: из Средней, ныне Центральной, Азии, из Ирана и среднеазиатских гор, с Кавказа и далекого Закавказья. Часть из них торговала по всем торговым правилам, часть – грабила. Особенно грабежами промышляли предкавказские народы, такие как чеченцы. Но и евреев–грабителей хватало – вы же прочитали мою статью, в частности, о них. В самом центре этого столпотворения, в мифическом городе Итиль, которого и быть не должно, так как он всем разбойникам доступен, творилось, черт знает, что. Может быть, даже и ярмарки, когда все как бы договаривались временно не грабить. Но постоянного, сильного, крепко огражденного и недоступного снаружи, здесь не должно было быть города, так как его просто–напросто не из чего было построить. В нижней части, в излучине Волги, на крутом берегу, мог быть построен город Самара. А Самара (Самария, и просто самаритяне) по–еврейски – пограничный город или попросту охраняемая граница и те, кто там живет. Поэтому совершенно точно и незыблемо, что Самара едва ли не вдвое старше Москвы, хотя наемные историки и пишут, что она «возникла» в 1586 году по воле русских царей.

Другим таким же необходимым городом на Волге, хотя он и на Казанке, является Казань, тоже русскими историками назначенная к возникновению «во второй половине 13 века», то есть боле ста лет после «основания» Москвы, что выглядит совершенным идиотизмом исходя из выше сказанного. И конечно Великая Пермь на Каме, главном притоке Волги, ключ ко всему Уралу, согласно горе–историкам «известная с 17 века и только с 1723 года – заводской поселок». Дурнее и безобразнее ничего придумать нельзя. С какой же тогда стати в этом «заводском поселке» был Великопермский епископский престол, была выдумана Зырянская, она же Пермская грамота, алфавит? Которым сам Карамзин пишет. И почему «заводской поселок» называется Великой Пермью даже на печати Ивана Грозного? Которого тоже в помине не было. Прибавьте сюда знаменитое в археологии гравированное блюдо, найденное близ Перми, в селе Григоровское, на котором «отсутствует Богоматерь в сцене Вознесения, но согласуется с центральным пунктом ереси несториан».

Надо сказать и о Нижнем Новгороде, которому горе–историки назначили «основаться» в 1221 году, заведомо позже Москвы, на 75 лет. Как будто на Руси города как грибы росли. Но здесь надо несколько подробнее. Дело в том, что когда Казань, Великая Пермь и Самара процветали на великом волжском торговом пути с Югом, Востоком и Западом, в этих южных краях больше соли не хватало женщин. А на Великой русской равнине их было хоть отбавляй (подробности в других моих работах, в том числе в упомянутой книге). Вот Новгород этот и возник на работорговле женщинами в придаток к куньему меху, вернее даже, наоборот, куницы в придаток к рабыням. На этот счет советую прочитать мою статью «Языкознание». Понятней и обоснованней будет. Знаменитая Нижегородская ярмарка как раз и возникла на продаже русских девиц на сплав по Волге в южные края. А Москвы, естественно, еще и в помине не было.

Вот в эти–то времена и возникли на Волге знаменитые волжские разбойники во все своей средневековой жестокости. Девицы стоили копейки по сравнению с продажной ценой, например, в Иране. Торговые прибыли были сумасшедшие, а где сумасшедшие деньги, там и рэкет, и все такое прочее. Эти прибыли стали заметно выше по сравнению с честной торговлей по Каме и Волге дарами подземных кладовых Урала и самой даже солью, так как соль постепенно нашли под землей почти повсеместно. Волга сделалась «дорогой северных девиц на юг», все остальное уступало ей по прибылям. И центр тяжести более старинных городов Перми, Самары и Казани переместился в Нижний Новгород. Разбойники вообще практически перекрыли этот путь, хоть грабь самих себя.

Вот тогда–то честные торговцы с юга и изобрели несколько параллельных, но более трудных и опасных путей, минуя Волгу. Образовался степной, по солончакам путь восточнее Волги, тогда и возникла сказка о Еруслане Лазаревиче из картаусского царства (Карталы–Аят и пересыхающая летом речка Еруслан). Для этого в солончаковой степи торговцы понастроили постоялых дворов с колодцами с солоноватой водой на равном друг от друга расстоянии и, преодолевая трудности, продолжили торговлю с восточной стороны Урала. Но это был не единственный путь на главный Проходной двор (см. книгу) с устья Волги на Восток, запад и Юг. Река Иртыш тоже дала свои плоды для связи с Югом. И не только Иртыш. Тургайские ворота тоже надо иметь в виду. Всю эту древнюю красоту ныне затопили коммунисты, чтобы скрыть древние следы. (См. мою работу про ирригацию и мелиорацию).

Великая Пермь начала хиреть, а картаусово царство оживилось. Казани и Самаре было тоже не позавидуешь. А волжские работорговцы богатели. Пора было «брать» Казань, «присоединять» Великую Пермь, «прислоняться» по выражению Карамзина к Уралу с запада. Только эти события произошли не тогда, когда им назначили быть историки типа Карамзина, а значительно позже.

Дальнейшее развитие исторических событий у меня описано в других работах, например, в статьях «Русь, водка, гои и изгои», «Про кремли, чети, засеки, первых Романовых и казаков–разбойников», и ряде других статей. Основой же рождения великой империи Россия я считаю работорговлю на Дону Ивана Калиты, Дмитрия Донского, не только женщинами, но и мужчинами, продавшими на Черноморские и Средиземноморские галеры большую часть населения своей страны. Потому и городишко Коломну я считаю старше (историки наоборот) многомиллионной Москвы, которая сама намного младше Великой Перми, Казани и Самары.

О «нечитаемых» надписях, русских «почерках», поддельных грамотах и

затоплении археологически ценных мест

Обо всем этом я разрозненно сообщил в других своих работах, выше упомянутых. Здесь же я решил все это кратко свести вместе. Носовский и Фоменко во II томе «Библейская Русь» пишут: «…многие старые монеты, найденные на Руси, снабжены уже нечитаемыми сегодня, якобы арабскими надписями. Причем арабское происхождение этих надписей во многих случаях устанавливается лишь по форме букв. Которые действительно несколько напоминают арабские. Но ведь по–арабски эти «нечитаемые надписи» прочесть нельзя. Иначе бы их не называли «нечитаемыми». И немного ниже, про Углич, где якобы убит младенец Дмитрий: «Все буквы прекрасно различимы, однако надпись нечитаема. В ней нельзя прочесть ни одного слова. И опять мы сталкиваемся с удивительным обстоятельством. Русские летописи, книги, изображения и т. д., относимые сегодня к глубокой древности и фактически полученные нами «из рук историков XVII – XVIII веков», написаны хорошо читаемым (сегодня) русским письмом. И очень странно поэтому, что как только выкапывают из–под земли подлинные предметы старины, к счастью не прошедшие «романовского редактирования», как тут же картина становится совсем другой. Чтение таких надписей вызывает огромные, часто непреодолимые трудности».

Пока не позабыли предыдущий абзац, взгляните вновь на «Зырянскую азбуку». Она русская, так как взята из «жития епископа Великопермского», но буквы в ней «нечитаемы» по–русски. Хотя сам Карамзин пишется как «Карамоин», «великопермским» «о», что значит «з».

В связи с этим напомню, что уже при советской власти затопили при строительстве совершенно бесполезных гидроэлектростанций абсолютно все древнейшие российские города и веси, где можно было что–то откопать, в том числе и Углич (моя статья «Ирригация и мелиорация на службе… истории»).

А уже в связи с последним обращу ваше внимание на радикальный поворот в судьбе исследователя древнерусской культуры Дмитрия Лихачева. В 1928 – 32 годах – сиделец Соловков, а за что – так и неизвестно. С 1952 года начал регулярно получать Госпремии СССР, когда во всю ширь как раз развернулось затопление древнейших поселений на Волге и ее притоках, на Дону и на Иртыше, то есть там, где я образно назначил быть Картаусову царству. Перед смертью же его советская коммунистическая власть, осуществившая все эти грандиозные стройки, чуть ли не на руках носила. Замечу также, что Д. Лихачов, всю свою жизнь произучавший Несторову летопись, «не заметил» в ней совершенно явных подделок, на которые обратили внимание и совершенно точно доказали, что это подделки, Носовский и Фоменко. Не он ли показал коммунистам, что именно надо затопить?