День помощи - Андрей Завадский

– Связь со всеми машинами, – приказал генерал, обращаясь к сжавшемуся рядом с ним – "Хаммер" был мощным автомобилем, надежной, с хорошей проходимостью, но никак не мог считаться комфортным и просторным – радисту. – Сбавить скорость. Всем соблюдать дистанцию! – И, уже обращаясь к самому себе, добавил: – Не хватало, чтобы кто-то свалился в это чертово ущелье.

Внедорожник катился по ухабистому проселку, наверное, никогда еще не знавшему, что такое асфальтовое покрытие. Впереди мерцали габаритные огни грузовика, в кузове которого тряслись, сжимая штатные винтовки М16А2, пехотинцы – пусть здесь, в Грузии, пока и царил мир, каждый солдат, каждый офицер имел при себе табельное оружие и полный боекомплект. И все же, несмотря на эти меры предосторожности, генерал Камински был уверен, что эта дислокация – не более, чем отпуск. Во всяком случае, сейчас можно было не бояться заложенного на пути следования колонны фугаса или засевших в придорожных зарослях снайперов.

– Парни хотя бы отдохнуть, если уж доведется потом опять вернуться в это чертово пекло, – сказал Мэтью в первые часы своего пребывания здесь. – Видит Бог, ребятам нужен отдых, и черт с ним, если отпуск придется провести под боком русского медведя!

Пожалуй, единственной опасностью сейчас мог быть горный обвал, да еще некоторые слишком резвые водители, не вписываясь в поворот, могли запросто свалиться в пропасть. Дороги были здесь самым опасным врагом, и это не могло не радовать после пропитанной смертью иракской пустыни и раскаленных городских улиц, которые уже стали могилой для сотен простых американских парней.

Мысль об угрожающем обвале оказалась пророческой, и Мэтью Камински даже испугался на миг открывшегося у него дара провидения. Откуда-то с ночных небес вдруг пришел нараставший с каждым мгновением рокот, который не могли перекрыть даже мощные двигатели армейских грузовиков и внедорожников.

– Какого дьявола, – генерал выглянул в окно, увидев лишь усеянный каменными "клыками" склон горы. – Что происходит? Лавина? – При мысли о несущемся с вершины потоке каменных осколков генерала охватил озноб – Мэтью почти уже слышал, как трещат кости, и кричат попавшие под камнепад люди, замурованные в заваленных по самую крышу бронированных коробках автомобилей. – Всем внимание!

Ответ пришел в следующее мгновение, когда над дорогой, едва не касаясь брюхом земли, пронеслись, словно вырвавшиеся из ада демоны, вертолеты. Несколько боевых геликоптеров "Апач" – Мэтью не успел сосчитать, сколько точно, но не меньше трех – пролетели над самой колонной, спустя несколько секунд растворившись во тьме.

– Тревога, – кричали опешившие поначалу сержанты и капралы. – Угроза с неба!

Взметнулись в небо стволы крупнокалиберных "Браунингов", установленных в шкворнях на крышах "Хаммеров", провожая безжизненными взглядами растворившиеся во мгле вертолеты. Но было уже поздно – окажись здесь враг, и колонна, накрытая ракетным залпом, оказалась бы заблокирована на узком шоссе, превратившись в неподвижную и чертовски уязвимую мишень.

– Генерал, сэр, – Камински несмело окликнул выглядевший весьма сконфуженным радист. – Сэр, на связи командир Двести двадцать девятой бригады армейской авиации. Он говорит, это их вертолеты имитировали воздушный удар по колонне.

– Дай сюда. – Генерал выхватил из рук связиста трубку, зло рявкнув в микрофон: – Какого черта, полковник? У нас полный боекомплект. Придержите ваших ковбоев, если не хотите, чтобы в следующий раз они напоролись на заградительный огонь.

– Кажется, сегодня это не помешало моим парням, – раздался в ответ насмешливый голос, полный гордости. – Поздравляю, генерал, вы условно уничтожены. Кстати, надо будет сообщить нашим парням, что они разбомбили ваш штаб, сэр. И, пожалуй, сегодня мне придется разориться на пиво для пилотов – ребята это наверняка заслужили. До встречи на земле!

Камински раздраженно выругался – горы таили немало сюрпризов, и впредь нужно было проявлять больше осторожности. В этот раз генералу повезло – колонну "атаковали" свои, и, хотя это было обидно, все бойцы остались живы, даже толком не успев понять, что произошло. Но при мысли о том, что сейчас творилось бы на дороге, окажись за штурвалами вертолетов враги, генерала передернуло. Проклятое расслабление после вечного напряжения там, в Ираке, могло выйти боком всем, и было, о чем задуматься.

Жизнь шла своим чередом. Прибывшие в Грузию солдаты развлекались военными играми, полностью доверившись большезвездным генералам, готовые выполнить любой их приказ. Для них все было просто и легко, в отличие от Роберта Джермейна, уже много дней подряд мотавшегося по всей Европе, и, наконец, добравшегося до Вильнюса.

Пневматики шасси легкого С-20А со скрипом коснулись взлетной полосы, и погруженный в свои мысли министр обороны вздрогнул, с неохотой покидая мир грез. А "Голфстрим-IV", приписанный к авиабазе Рамштайн, уже подруливал к зданию терминала столичного литовского аэропорта. И здесь же, прямо на летном поле, высокопоставленного гостя ожидала целая кавалькада строгих автомобилей с дипломатическими номерами, возле которых толпились люди в военной форме и строгих костюмах.

– Министр, сэр, – стюардесса в форме лейтенанта ВВС отдала честь выбиравшемуся из не отличавшегося излишним простором салона Джермейну. – Вы довольны полетом, сэр?

Роберт усмехнулся, но так, чтобы девушка не видела – даже офицерам военно-воздушных сил приходилось вести себя совершенно по-холуйски. В прочем, это было частью правил игры, которые давно уже принял и всецело теперь разделял не только глава военного ведомства, но и все, кто по своей воле надел погоны вооруженных сил Соединенных Штатов.

– Благодарю, лейтенант, все превосходно, – кивнул Джермейн, на миг задержавшись возле стюардессы. – Будьте готовы к вылету. Полагаю, я вернусь не более чем через пару часов.

Вильнюс встретил заморского гостя промозглой погодой, будто вдруг в одночасье наступила осень. В прочем, наверное, это просто долетало дыхание теплого моря. Моросил мелкий дождь, и один из ожидавших министра офицеров поспешно подскочил к Джермейну, раскрыв над ним большой черный зонт.

– Господин министр, – к Роберту подошел мужчина в штатском, протянув руку. – Я посол Уилкинс, глава дипломатического представительства США здесь, в Литве. Рад приветствовать вас.

– Я тоже, посол, – коротко кивнул Джермейн. – Надеюсь, литовцы предупреждены о моем визите? Не хотелось бы потратить время впустую – у меня еще полно дел.

– Литовцы ждут вашего прибытия, министр, – сообщил Уилкинс. – Вас примет министр обороны Гринюс и еще кто-то из членов их правительства, как нас предупредили.

– Сэр, – армейский майор, кто-то из помощников военного атташе американского посольства окликнул Джермейна. – Сэр, машины готовы, мы можем ехать.

– Тогда едем, – кивнул Роберт Джермейн. – Не будем ждать, у меня еще много других дел, майор!

И они помчались по окутанным серой мглой улицам столицы, под рев мощных двигателей и завывание полицейской сирены – первыми ехали мотоциклисты-литовцы, а за ними уже следовали автомобили с самим министром и сопровождавшими его людьми из американского посольства. Дороги пустели, точно по волшебству, и уже спустя сорок минут "Шевроле" мягко затормозил возле здания министерства обороны Литвы. Как раз кончился дождь, и Джермейн, выбравшись из авто, уверенно двинулся вверх по ступням, навстречу замершим в почетном карауле часовым, рослым белокурым парням, типичным арийцам. В прочем, министра не остановило бы, окажись здесь даже папуасы в набедренных повязках и с каменными топорами.

Глава военного ведомства независимой Литвы – в мирное время являвшийся командующим весьма немногочисленными вооруженными силами прибалтийской республики – в ожидании гостей вышагивал по своему кабинету, от стола к окну и обратно, всего шесть шагов. Как только на пороге появились сопровождаемые адъютантом американцы, Повелас Гринюс едва не бегом устремился им навстречу.

– Добрый вечер, господа, – литовец энергично пожал руку сперва Джермейну, затем послу, кости которого ощутимо хрустнули в широкой лапище Гринюса. – Господи Джермейн, господин Уилкинс, добрый вечер.

Министр обороны Литвы, которого прежде Роберт видел лишь дважды, и то издали, был крупным мужчиной, плечистым, с внушительным животом и сверкающей лысиной. Джермейн припомнил, что главный военный Литвы начинал вою службу, как и многие здешние генералы, в рядах Советской Армии, ухитрившись дорасти от какого-то интенданта до главы военного ведомства целой страны, пусть и крохотной даже по меркам не отличавшейся просторами Европы. Форменный китель туго обтягивал выдававшееся вперед чрево литовца, в сравнении с которым Джермейн казался легкоатлетом, только что вернувшимся с олимпийских игр.