Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставался третий – слушаться. Но кого?
Вскоре головоломка разрешилась. Вдалеке лязгнули двери, за ними – другие, и в конце коридора показались двое крепких мужчин в чудаковатых комбинезонах, отдалённо напоминающих мотоциклетные, перчатках, шлемах с прозрачным забралом и в форменных ботинках. Оба с аурами колдунов, с дубинками на ремнях поверх одежды. По повадкам – опытные люди, а не обычные попкари(**).
Двигались они по тюремным правилам, потому последнюю перегородку преодолел всего один человек. Второй остался, закрыв двери дальней решётки и прилично отойдя назад.
Дойдя до камеры, «выводной», как окрестил его парень, скомандовал, причём с акцентом:
– Лицо к стене. Рука назад.
Инспектор повиновался. Указаний, что и как делать – не требовалось. Насмотрелся за время службы в органах на взаимодействия конвойных и конвоируемых, потому отлично знал – любое неповиновение наказуемо. Церемониться никто не станет.
Пульнуть сгустком? Ну и дальше что? Прыгнуть сквозь пространство он способен максимум на метр, потом свалится, обессиленный. Всех решёток не пройти… А отношения с охраной капитально испортятся.
Встал по инструкции, расставив ноги пошире, упёрся лбом в камень и завёл руки за спину.
На запястьях щёлкнули браслеты.
– Иди.
***
По пути Иванов миновал две решётки и поворот, заканчивающийся глухой железной дверью. Тюремщиков за время пути набралось аж трое.
Перед поворотом виднелось затянутое мелкой решёткой окошко, за ним – сидящим за пультом с мониторами смуглым мужиком в униформе. Оттуда, по идее, должно было просматриваться его новое пристанище. Наверное, дежурный.
Насчитал не менее девяти камер наблюдения, зафиксировал неизменный материал стен – сплошной камень, ни следа кладки.
В горе он, что ли, находится?
Выхода из дежурки засечь не удалось.
Перед основной дверью имелась ещё одна, попроще, и Сергея ввели именно туда.
Продолговатое помещение сродни его новой жилплощади, из меблировки – стол, стул и… Александрос.
***
– Здравствуйте, Сергей, – македонец излучал радушие. – Как вы себя чувствуете?
Происходящее настолько не вязалось со здравым смыслом, что инспектор впал в некоторый ступор.
– Здрассьте…
– Вижу, освоились. Да вы присаживайтесь! – засуетился прекрасноликий, указывая на лёгкий стул с обтекаемыми формами, ждущий нового седока в углу помещения. – В ногах смысла нет.
– Правды, – автоматически поправил Иванов.
– Да, правды. Часто путаю поговорки. Памятку прочли?
– Ознакомился.
– В ней сплошная истина. Спрашивайте. Я вижу, у вас много вопросов. Обещаю отвечать честно, – македонец обратился к конвойным. – Снимите браслеты. Наш гость благоразумен и к пустому героизму не склонный.
Щёлкнул металл замочков, запястья немного засаднило. Узника подвели к стулу, усадили.
Сопровождающие выстроились у стены, и не думая уходить.
Трое… никак.
– Я в тюрьме?
Александрос печально развёл руки в стороны.
– И да, и нет.
– За что?
– Не за что, а почему, – сотрудника Спецотдела пробило на философию. – Рассматривайте своё нынешнее положение как временное ограничение свободы. Насколько «временное» – зависит от вас.
– Угу…
До сих пор Серёга полагал, что для ограничения свободы надо пройти через уголовное дело, через суд, в конце концов. А не всего лишь проснуться чёрт знает где. И почему «временное»? Можно допрыгаться и до «постоянного»?
– Вы, наверное, уже заметили, что ваши способности несколько… ограничены. Тут нет Силы. Совсем нет, за исключением той, что в вас. Потому колдовать не рекомендую. Перегорите. И не советую пробовать. Стены вокруг устроены таким образом, что с удовольствием поглотят выделяемую энергию.
– Почему Печать не работает?
– Не может, – по македонцу не удавалось определить – глумится он или нет. Тон ровный, доброжелательный, привычный. – Я ранее говорил – место такое.
– Тюрьма для нечисти?
– Подобное случается, – не стал отрицать собеседник. – Нужно же их где-то содержать, блокируя способности? В том числе и ведьм, и колдунов… Я могу долго перечислять.
Осознавая своё нынешнее положение, инспектор поёрзал на стуле, по привычке пытаясь найти сигареты.
– Почему я здесь? И как я сюда попал?
Перед тем, как ответить, Александрос положил перед собой пачку излюбленного Ивановым курева и зажигалку.
– Возьмите. Я хоть табачную зависимость и не одобряю, однако запрещать считаю нецелесообразным.
Стараясь не делать резких движений, дабы не провоцировать охрану, парень подошёл к столу и закурил, положив и пачку, и зажигалку обратно.
– Это вам. Заберите. И я не играю в доброго полицейского. Я пытаюсь донести до вас свои цели.
Равнодушно подхватив подачку, пленник вернулся в угол, сбрасывая сгоревший табак прямо на пол. Пепельницу ему никто не предложил.
Курил молча, глубокими, редкими затяжками, давая сидящему в другом конце помещения высказаться.
Александрос, принимая предложенные правила в общении, продолжил:
– Начну издалека. При задержании Мирнока вы допустили непростительную оплошность. Все, включая Фрола. Забыли поставить на него банальную, элементарную метку, по которой можно отыскать любого в пределах населённого пункта, включая пригороды. Это сделал я. Вы и не заметили.
Мучительно соображающий Сергей непроизвольно хмыкнул. По всем канонам, в голове должна была сложиться разрозненная мозаика, упорядочиться некий замысловатый паззл, однако всё только запутывалось ещё больше.
Как убийца с ним связан? В чём его вина? Почему рядом со спецотдельским мурлом отсутствует шеф?
Но рот, против ожидания, брякнул туповатое:
– И чё?
– Мирнока задержали в тот же день, – ошарашил македонец, сохраняя ласковое выражение на лице. – Вечером. Неподалёку от города.
«Ёлки… как просто» – подумалось парню, а события зашуршали между собой, выстраиваясь в линейку. Озарение, наконец-то, накатило.
– Венки от вас?
– Правильно. Простите за корявый почерк.
– Сообщение, водка?
– Верно.
– Водку сознательно к десяти принесли? Чтобы никто отравиться не успел?
– Вы проницательны. Да. Это сделал я, в образе убийцы.
– И сами себя искали, – скривился Иванов. – Красота!
– Спасибо, – сарказм Александрос, похоже, не понял, приняв сказанное за чистую монету.
Вопросы лились сами:
– Меня требовалось убрать для удобства похищения?
– Конечно. Мне показалось это наилучшим вариантом. Ваш друг всегда крутится рядом, когда вы на улице. Домовая Маша тоже являлась определённой… помехой. Отстранить вас от расследования, выставить объектом охоты и убрать подальше – оптимально.
– Тогда почему в первую же ночь не спёрли со съёмной квартиры?
– Переправка неконтактного человека через границу требует некоторой подготовки. Из-за удачно сбежавшего убийцы приходилось импровизировать и решать некоторые проблемы дольше, чем хотелось.
– В смысле? Не сбеги Мирнок, то и не случилось бы ничего?
– Случилось. Но позже, и запутаннее. Я воспользовался удачным стечением обстоятельств, запустив процесс раньше, чем собирался.
От тщательно подобранных, выверенных ответов македонца Сергею хотелось блевать.
На мизинцах развёл, как лохов последних…
– Экспресс-отпуск Тохи тоже без вас не обошёлся?
– Меньше языком трепать надо, – в Александросе мелькнуло некоторое подобие насмешки. – Я услышал, потом спросил у Фрола, он подтвердил. Когда всё приготовили к вашей отправке и подсунули ничего не помнящего, да ещё и с обширным сотрясением мозга Мирнока полиции, убрать вашего товарища оказалось сущим пустяком. Всего лишь напомнил старому другу о том, что в праздники слишком многое может случиться из-за разнузданности и ухарства отдыхающих, а Антону рассказал о красотах заснеженной Европы и тонко намекнул, что вылетать удобнее из столицы, дабы не потерять ни мгновения столь долгожданного отпуска. Дальнейшие решения лежали на поверхности. Вас с товарищем – наградить за посильное участие в поимке злодея, отпустить
