В семье не без подвоха - Юлия Жукова

Ложусь, значит, и только собираюсь заснуть, как чувствую что-то у себя на руке. Открываю один глаз. В комнате темно, ничего не видно. Подсвечиваю мобильником – о, змея. Не ядовитая, мне таких Азамат на Доле показывал, они иногда приходят у домов погреться и мошкару на свету половить. Аккуратно спихиваю скотинку с постели на пол, в направлении печки. Туда иди греться, а не ко мне, а то еще задавлю ненароком.

Сплю.

Просыпаюсь от того, что мое лицо щекочут кошачьи усы. Поднимаю руку погладить – голова огромная, мех густой. Нюхает меня и мурчит.

– Хос, я спать хочу, – бормочу. – Приходи завтра вечером… Мы тебе сливок дадим…

Голова отодвигается, я снова отрубаюсь.

И в таком вот духе всю ночь.

Просыпаюсь я, правда, вполне отдохнувшая и бодрая, хотя обычно такая насыщенность снами означает, что мозг всю ночь работал. Но мозговые дела обманчивы, небось последние пять минут грезилась бредятина, а все время до того дрыхла я без задних ног.

Протираю глаза, нашариваю в сумке теплый диль. Утром печка остывает, и даже в самом прогретом доме становится прохладно. Тем более у меня занавеска на окне отдернута. Служанка заходила, что ли? Зато сразу вижу: гроза кончилась, за окном радостное, залитое светом небо и сверкающие мокрые листья. Какие-то фрукты с красными боками висят. Позитив прям с утра!

Вылезаю из-под дифжир и спускаюсь вниз в надежде на завтрак. В кухне суетится женщина, растрепанная, как и хозяин, в поношенном диле с закатанными рукавами. Наверное, это и есть та самая служанка. Странно вообще, женщина-прислуга, на Муданге…

– Доброе утро! – объявляю я солнечно.

Женщина вздрагивает, резко оборачивается и вытаращивается на меня дикими глазами. Дикими даже не в смысле удивления, а какими-то… не домашними. Ба, да у нее зрачки вертикальные! Ух, ну ни фига ж себе меня занесло, у мужика демонесса в слугах! Вон и уши мохнатые, как у Хоса, и коготки выразительные такие.

– Ой, здравствуйте, – говорю невпопад. – А вы хозяйка леса, да?

Она выпрямляется, отодвигаясь от меня, насколько позволяет стол у нее за спиной. Я соображаю, что она, наверное, не хочет выдавать, что понимает человеческую речь.

– У меня есть один знакомый из вашего народа, – поясняю. – Так что я знаю, что вы умеете говорить, но другим людям ничего не скажу, не волнуйтесь.

Она неуклюже пожимает плечами и возвращается к своему занятию: достает пиалы, наливает мне чаю и накладывает каши с какой-то дичью.

– Как вкусно! – радуюсь я. – Просто потрясающе! А это вы готовили или хозяин?

– Он, – тихо отвечает хозяйка леса.

– Вы, наверное, больше сырое едите, да? – продолжаю болтать я. Настроение у меня хорошее, и интересно разговорить эту… самочку. Лет ей на вид, как мне, не знаю уж, в каком возрасте демоны так выглядят.

Она медленно кивает. Интересно, давно ли она тут? Что-то непохоже, чтобы она хорошо умела разговаривать.

– А можно спросить, – начинаю я, отпивая чаю, – как так получилось, что вы тут работаете?

– Котенком была, мамку убили. Он меня забрал себе.

М-да. Можно было бы догадаться.

– Ох, мне так жаль! Я вот этого отношения к хозяевам леса совсем не понимаю, можно было бы договориться… Ну он хоть к вам хорошо относится?

Она неопределенно пожимает плечами и одновременно кивает. Потом настороженно косится на дверь – теперь уже и я слышу шаги, и хозяин присоединяется к нам собственной персоной.

Вид у него жуткий. Волосы торчат во все стороны еще хуже, чем вчера, лицо осунулось, под глазами круги, руки дрожат, короче, просто зомби. Я аж подскакиваю.

– Боги милостивые, что с вами, вам плохо?!

Он замирает, смотрит на меня странно, потом вдруг усмехается, как-то отчаянно.

– Теперь вы испугались, – произносит он тихо и опускается на лавку у стола.

Я непонимающе моргаю.

– Что случилось-то? – спрашиваю снова. – Вы заболели?

– Нет. – Он устало мотает головой. – Заболел не я.

– А кто?

– Моя дочь, – еще более упавшим голосом сообщает он.

– И где она?

Молчит.

– Я говорю, где она? Я целитель, я могу помочь!

– Я знаю, что вы целитель, – кивает он и снова замолкает.

– Ну!!! – подгоняю я.

Он поднимает на меня озадаченный взгляд.

– А вы что, согласны ее лечить… просто так?

– Вообще я за деньги работаю обычно, но, я думаю, мы можем обойтись взаимозачетом…

– Но вы в принципе согласны?! – Он прямо вцепляется в меня взглядом, весь подается вперед и как-то оживает. У муданжских мужиков родительские чувства все-таки очень сильно развиты.

– Ну конечно, это же моя работа… А что с ней?

– Не знаю. – Он вскакивает. – Пойдемте, я выведу машину…

– К ней ехать надо? – переспрашиваю.

– Да. – Он на секунду теряется. – Тут недалеко, артун к востоку…

– Лучше на унгуце тогда. – Я запахиваю диль потуже. – У меня там все есть, а перегружать – только время тратить, да и лететь быстрее, чем ехать.

– Хорошо, – растерянно кивает он.

Я выбегаю из дома прямо в тапочках, кроссовки-то остались сохнуть на печке. Хозяин выскакивает за мной вообще босиком. Служанка провожает нас с крыльца ошарашенным взглядом.

Взлетев, мы быстро прикидываем маршрут. Оказывается, неподалеку от дома проходит лесная дорога, вдоль которой и надо лететь. Проще не бывает. Путь занимает минут десять, и вот мы уже в деревне, по виду не сильно отличающейся от той, где я была вчера. Хозяин указывает мне на дом на окраине деревни, очень похожий на его собственный. Рядом с ним мы и приземляемся.

Из дверей выскакивает довольно красивая женщина средних лет, в домашнем халате и прямо с порога принимается поливать моего спутника такими отборными выражениями, что Кир начинает казаться мне просто пособием по культуре речи. Однако хозяина это совершенно не смущает. Он в два прыжка оказывается на крыльце и, к моему удивлению, подхватывает супругу на руки.

– Молчи, безумная! – восклицает он радостно. – Я привез Хотон-хон, чтобы лечить Атех!

– Ой! – выдыхает дама и испуганно замолкает.

– Это еще кто кого привез, – замечаю я, доставая из багажника чемодан с минимальным набором первой помощи. – Пойдемте, я на нее посмотрю.

– Боюсь, как бы не поздно, – вздыхает мамашка, наконец поставленная на пол. – Она сегодня совсем плохая.

Меня проводят вглубь дома, где на огромной стопке дифжир лежит девочка чуть помладше Кира и тихонько воет. Я хватаюсь за сканер – и высказываюсь примерно в тех же выражениях, что мать девочки.

– У нее аппендицит! Быстро несите из багажника остальные чемоданы!!! Еще быстрее!!! – добавляю, видя, что оба родителя застыли в нерешительности. Со второй попытки до них доходит, и они исчезают в дверях, а я принимаюсь готовиться к операции. Судя по тому, что я увидела на сканере, дорога каждая минута.

К счастью, я все успеваю. Вываливаюсь из комнаты, стаскивая стерильный костюм и перчатки, и чуть не спотыкаюсь о взволнованных родителей, которые в обнимку сидят на полу под дверью. Женщина плачет и тихо материт мужа сквозь слезы.

– Жить будет, – объявляю я. – Но девочку надо везти в столицу, чтобы ее постоянно наблюдал целитель, потому что эта болезнь может потянуть за собой другие. Что ж вы до последнего тянули? Не знали, что ли, что она болеет? Почему раньше к целителю не отвезли? Почему вы мне вчера не сказали, что дочь болеет, если знали, что я целитель?

Хозяин угрюмо смотрит в пол, зато жена отвечает за него:

– Так кто ж станет лечить дочку знающего?..

– Да какая разница, знающего, не знающего, вроде и деньги-то есть, и от столицы недалеко живете.

По мере ворчания до меня начинает доходить. Знающие – это же типа местные колдуны. Вот вроде как тот, к которому Алансэ обращалась. Они порчу наводят, и все в таком духе.

– Кстати, – добавляю, несколько успокоившись. – А чего это мне такая отборная бредятина всю ночь снилась, вы там ничего не того… ночью… а?

Хозяин встает с пола и долго изучающе на меня смотрит.

– Пойдемте в гостиную, поговорим, – наконец предлагает он.

Ну ладно, пошли, раз все так серьезно.

Меня усаживают на мягкий диван, в то время как хозяева ютятся на табуретках.

– Вы ведь вчера не поняли, что я знающий, – уточняет хозяин.

Я пожимаю плечами.

– Как-то не думала об этом… Я до сих пор знающих не встречала, есть какие-то определительные признаки?

– Понятно, – вместо ответа кивает он. – Простите. Во-первых, я задолжал вам имя. Я Авьяс.

– Очень приятно, – киваю.

– Во-вторых, да, я вмешался в ваши сновидения вчера ночью.

– Зачем?

– Чтобы вас напугать, – вздыхает он.

Я даже не нахожусь, что на это сказать.

– Понимаете, – продолжает он, – когда дочка заболела, я собирался отвезти ее в столицу. Но целители с нами не любят связываться, и никакие деньги тут не помогают. Я надеялся, что удастся кого-нибудь вынудить… Но тут мне прислали птичку об этой эпидемии, и я понял, что можно попробовать заманить кого-нибудь из целителей сюда, где нет могущественных духовников и в мои планы никто не вмешается. Ну вот я и устроил грозу, чтобы вы как раз у моего дома приземлились.